Бывшие. Ты так ничего и не понял

Аннотация

— Мамочка, я потерялась, а этот дядя помог мне найти тебя, — нежным голоском выдает моя дочь.

Медленно поднимаю взгляд на бывшего мужа, который выглядит ошарашенным и размазанным в мясо. Он все понял.

— Мамочка, этот дядя мне понравился. Можно он будет моим папой?

Он и так твой папа, доченька…

Глава 1 Марина — Снова пойдешь к ней? — я стараюсь, честно стараюсь говорить спокойно, хотя хочется орать во весь голос. — Надо передать подарок Лешке, — невозмутимо отвечает муж. Лешка — сын его первой жены. По сути, чужой для моего мужа мальчик. И вроде как я понимаю: ну пацан-то тут при чем? И даже здравая часть мозга встает на защиту Дениса: это же хорошо, что он помнит про этого Лешу, значит, Дэн хороший человек. Да… все хорошо… только если за Лешу он не хватается как за спасательный круг, который может привести его к первой жене. Они прожили недолго, развелись. По ее инициативе. Полагаю, Ульяна его никогда не любила, а замуж вышла… а хрен знает, почему она вышла за него замуж. От скуки или одиночества — кто ж теперь разберет. Только вот какое дело. Думается мне, что Ульяна никогда не любила Дэна. Если только как друга. Потому что теперь она сошлась с отцом своего сына и живет счастливо, светится от любви. Мы не общаемся с ней, но город у нас небольшой, и все друг друга знают в лицо или заочно. В общем, развелся он с Ульяной, а через несколько лет мы с Денисом поженились. Я его полюбила с первого взгляда. Сильный, харизматичный, без яда и высокомерия. Умный, добрый, деятельный. И по уши влюбленный в свою первую жену. Знала ли я, выходя за него замуж, что у него чувства к другой? Не буду кривить душой хоть перед самой собой — знала. И искренне надеялась, что моей любви хватит на нас двоих. А потом и на троих, ведь детки только приумножают любовь. Надеялась, что, когда родится ребенок, Денис переключит все свое внимание на нас. Перестанет каждые выходные сбегать к чужому мальчику. Но детей так и не случилось, и теперь Денис совершенно привычно снова собирается к ней. — Хочу подарить Лехе эту игрушку, — показывает на коробку с видеоигрой. — Ее сейчас не достанешь, санкционный продукт. Но Денис, конечно же, достал. В лепешку расшибся, но достал. — Денис, у нас поезд через час. Снег валит, дорогу может просто засыпать, и мы не проедем, — от напряжения мой голос дрожит. Я не хочу скандалить перед Новым Годом, который должен наступить черед три дня. В кои-то веки мы смогли договориться и теперь едем в Питер, чтобы там встретить Новый год. — Одна нога тут, другая там, Марин. А ты пока чаю попей, — улыбается дежурно Денис, так же дежурно чмокает меня в щеку и… уходит. Чай я, конечно, пить не буду. Вместо этого надеваю куртку и выхожу следом, сажусь в свою машину и еду за мужем. Не доезжая одного дома до нужного, паркуюсь. Щурясь от снега, который колкими иголками бьет в лицо, как самая настоящая дура, бегу вперед. У торца дома замираю. Ульяна выходит на улицу, кутаясь в белую шубку и прикрывая полами большой живот. Эта женщина не вызывает во мне злобы или ненависти, только отчаянную, на грани черноты, зависть. Чисто по-женски мне хочется того, что есть у нее: любви Дениса и ребенка. Денис тут же расплывается в широкой улыбке, жестикулирует, что-то говорит, отчего Ульяна тоже улыбается и с волнением оглядывается назад. Готова поспорить, что ее муж реагирует точно так же, как и я, и где-то рядом прямо в этот момент караулит свою жену. Стафеев берет прядь волос Ульяны, которую ветром бросило ей на лицо, и отводит в сторону. Выражение его лица меняется, становится болезненным, угрюмым. Ульяна говорит Денису что-то, что ему не нравится, тот поджимает губы. Стафеев обреченно роняет голову. В этот момент выходит Максим, муж Ульяны, буквально поднимает ту на руки и как куклу уносит в подъезд, а сам возвращается к Денису. Я сглатываю, потому как понимаю, что сейчас может быть драка, но ее не случается — охрана ЖК быстро поспевает и оттесняет Дениса. Я же сажусь на заледеневшие детские качели и поднимаю лицо к небу. Холодные слезы противно текут по щекам и капают за ворот колючего свитера. Выдыхаю морозный воздух. Ты никогда не будешь так смотреть на меня, Денис. Ни-ког-да. Хоть ораву детей я тебе рожу. Хоть стану самой лучшей, самой идеальной женой. Глава 2 Марина Порой принятие очевидного занимает слишком много времени. Пять лет я верила, искренне надеялась на то, что смогу все исправить. Но факт прост: любовь нельзя заслужить, как ни старайся. Именно здесь, на детской площадке у дома женщины, которую любит мой муж, я принимаю едва ли не самое важное решение в своей жизни. Любовь к Денису проросла глубоко, сплелась с капиллярами и артериями. Так просто ее не выдернуть. Делать это придется болезненно и наживую. Но как долго мне еще ждать чуда? Все бессмысленно. Телефон в кармане куртки вибрирует и вибрирует, но я так и продолжаю сидеть на детских качелях, примерзая к холодным деревяшкам. Время течет, а я леденею. Не только снаружи, но и изнутри. Я бы простила Денису многое, потому что любовь моя глупая и доверчивая, она, как маленький, никому не нужный бездомный котенок, готова хвататься за любое тепло, которое ему дает человек. Но у Дениса нет для меня тепла. Оно уходило постепенно и наконец закончилось. Может, год или два назад. Я прекрасно понимаю, почему он женился на мне. Клин клином… да… Такое бывает. Не вышибло. Да и вышибет ли когда-то? Я не зла на Дениса; как и к Ульяне, у меня нет ненависти к нему. Мне просто больно. Причин много — За свое одиночество под маской идеальной семьи. За свою ненужность. За годы, которые я потратила, борясь за то, что было нужно мне одной, но никак не двоим. Не нужна ему твоя любовь, Марина. Может, в самом начале и казалась нужна, когда он был подавлен, а ты возвращала его в реальность. Но сейчас ему опостылело все, просто сказать не может. Ранить боится или еще что-то, черт его знает. Пять лет я надеялась и верила, но именно сегодня перестала. Когда увидела, что его тянет к ней, даже беременной от другого, даже когда она замужем за другим. Болезнь это или проклятие его — я не знаю. Но пожалуй, с меня довольно. Домой еду медленно. На улице уже стемнело, дороги замело, и наш поезд давно ушел. Паркуюсь, поднимаюсь в квартиру. Денис с порога налетает на меня: — Где ты была? Что случилось? Почему не отвечаешь на звонки? Я уже хотел в полицию звонить, ты же просто исчезла! Кричит, стягивает с меня промокшую куртку, растирает ладони. Не потому, что он действительно так сильно переживал, просто Денис заботливый. И считает своим гребаным долгом заботится о всех нерадивых. — Мы опоздали на поезд! Ты же так хотела поехать… И вот это «ты» — ключевое. Не «мы». Нас никогда не было. — Я видела вас. Тебя и ее, — говорю твердо. Денис замирает, потом устало выдыхает, запускает руку в волосы, взъерошивает их. — Зачем поехала за мной? — звучит отстраненно, так, будто ему все опостылело. И я, и наш брак. — Посмотреть хотела. На тебя и твою бывшую жену. — Посмотрела? — Да. — Довольна? — Ты любишь ее до сих пор, — мой голос даже не дрожит, настолько я устала от всего. — Не люблю, — упорно стоит на своем. — Ты можешь врать мне, но себе-то хоть не ври. Сколько вы в разводе? Десять лет. А ты ее отпустить так и не смог. Ходишь к ней, как к себе домой. Она тебя гонит, а ты, словно побитый пес, идешь обратно. Я впервые так разговариваю с мужем. И может, надо было быть мягче, но кто пожалеет меня? По мне тоже прошлись катком нехило. Денис приваливается к стене в коридоре, рассеянно ведет взглядом по полу. Его взгляд замирает на собранных чемоданах, которым так и не суждено было уехать в Питер, как нам не суждено обрести счастье в стенах этой квартиры. — Намекаешь на развод? — спрашивает отстраненно. — Нам пора, Денис. Мы слишком задержались в этой игре в семью. Вскидывает на меня красные глаза: — Это не было игрой. — Замолчи, — шиплю сквозь зубы. — Не смей. Замираем. Молчим. Я обхватываю себя руками: — Я соберу вещи. — Куда поедешь? — спрашивает с участием. — А вот это тебя уже не касается. Кивает. — Подам на развод завтра, — говорит тихо. — Думаю, ЗАГС еще будет работать. Интересно, с Ульяной он так же спешил развестись или боролся? Ответ слишком очевиден. Прохожу мимо Дениса и направляюсь в сторону спальни, как вдруг мне в спину прилетает: — Хорошо, что у нас так ничего и не вышло с детьми. Зажмуриваюсь. От боли аж в груди щемит. — Да… хорошо, — произношу сдавленно, еле слышно. Но он все понял. Понял, как больно ранил, но не сделал ничего с этим. А дальше красный туман из боли и слез. Одинокая встреча Нового года в дешевом гостиничном номере, плацкартный вагон поезда, который везет меня домой, к родителям, — туда, где даже стены лечат. И лишь ко дню всех влюбленных я делаю тест на беременность. Сидя на бортике ванной, безразлично мажу взглядом по своему исхудавшему, бледному отражению, абсолютно не ожидая увидеть две полоски. — «Хорошо, что у нас ничего не вышло с детьми», — шумит в ушах. Раз ты так хочешь, милый… Раз ты так хочешь. Глава 3 Марина Четыре года спустя — Дина, доченька, радость моя, поторапливайся! Пора вставать! Иначе опоздаем в детский сад, потом мама опоздает на работу, и у нас не будет денежек на красивые платья для тебя. Вот надо это ребенку в семь утра? Маловероятно. Но запас адекватных ответов на вопрос, зачем вставать в семь утра, у меня закончился еще месяца четыре назад. Дина сползает с кровати и с закрытыми глазами плетется по коридору в сторону кухни, чтобы получить свой классический предзавтрак из чая и печенья. Полноценный завтрак — каша, хлеб, масло и сыр — ждет ее в саду. Динка совенок, любит поспать подольше и раскачивается постепенно. Вся в мать. Я бы тоже неспешно сделала себе масочку, сварила кофе, спокойно нанесла макияж. Но, как говорят, покой нам только снится. Можно, конечно, подключить родителей и попросить их о помощи, но они и так последние четыре года делали для меня очень много. Мне даже стыдно за то, что я вроде как взрослая, практически тридцатилетняя дама, а бегаю за помощью к маме и папе. Наверное, пора закрывать эту лавочку. Дина водит рукой по столу в поисках печеньки, а я беру ее руку и кладу на желтый кружок. Дочь постепенно открывает глаза и принимается отрешенно жевать. — А знаешь, кто сегодня приезжает к вам в сад? — спрашиваю нарочито бодро. — Кто? — кроха интереса зажигается в этих сонных глазках. — Театр! Будут показывать представление! — говорю с восхищением, а сама мысленно хмыкаю. — А единороги придут? — ох уж эти единороги. — Вряд ли, доченька. Приедет местный ДК. Сомневаюсь, что они смогут показать что-то из ряда вон выходящее, но артистам в наш закрытый город не так-то просто попасть. Так что приходится довольствоваться тем что есть. На самом деле, жаловаться не на что. Народ у нас одаренный, искренний и открытый. По-другому нельзя, иначе свихнешься. Я выросла тут. Не так давно в городе построили металлургического завод, оснастили современным оборудованием. Именно там я и тружусь. Пристроили меня родители через своих знакомых. Работа несложная, но достаточно насыщенная. Я помощник зама генерального. По счастливой случайности генеральный — мой крестный отец. Я ж говорю: город небольшой, куда ни ткни, попадешь в родственника или знакомого. — Ма-а-ам, оденешь меня? — Дина вырывает меня из мыслей своим трагическим стоном. Нужно учить ее самостоятельности, ей уже больше трех лет. Нельзя потакать ее хотелкам, она должна уметь одеваться сама. — Конечно, дочь, — отвечаю после вздоха. Научу в следующий раз. А пока смотреть на этого совенка без жалости ну просто невозможно. Как на куклу, надеваю на нее колготки, платьице, сверху связанную бабулей кофточку. Плету тоненькие косички и на руках выношу дочь к машине. Путь до сада занимает семь минут. Быстрые обнимашки, пожелания хорошего дня — и вперед, к трудовым будням! Гип-гип ура! И все такое. Ладно, мне грех жаловаться на работу. Пал Палыч, конечно, требовательный шеф. Старой закалки, из тех, у кого слова «нет» и «невозможно» не воспринимались в принципе. Но оно того стоит, особенно учитывая, сколько денег мне платят. Хватает с лихвой на все и даже на очень хороший отдых с дочерью. В машине я врубаю музыку, чтобы взбодриться, и вклиниваюсь в поток. Еду себе спокойно, болтая головой из стороны в сторону. Неожиданно откуда-то сбоку меня подрезает черный, как ночь, «Майбах». И я бы оценила шикарность этой тачки, если бы кто-то не вел себя, как настоящий козел. Сигналю гаду — мол, ты чего, офонарел там? А сама задумываюсь: тачка-то не местная, сто процентов! Известно, кому принадлежат все крутые автомобили, а этот прямо выбивается из привычной картины. Автомобиль сворачивает за квартал до здания, в котором расположено наше заводоуправление, и я с завистью провожаю взглядом ретивого красавца. Машину в смысле. А внутри сидит самый натуральный козел! Охрана меня пропускает и даже машет приветственно, и я паркуюсь на своем месте, рядом с шефом. Не небожители, но их прихвостни, ага. Выхожу из машины, поправляю пиджак, отряхиваю костюм. Обычно я прихожу первая, но сегодня Пал Палыч уже сидит за своим рабочим столом, и мне, откровенно говоря, это не нравится. Предчувствие… оно такое. И еще ни разу меня не подводило. — Доброе утро, Пал Палыч! — А, Марина, скорее иди сюда! Нам работы подвалило — охренеть не встать! Ну вот, я же говорила. С готовностью беру блокнот и прохожу в кабинет к начальству, сажусь в кресло напротив Пал Палыча, готовая записывать. — Итак, Марина. К нам едет человек. — Уже неплохо, — пытаюсь шутить, но босс игнорирует мой настрой. — Надо встретить его. — На вокзале? Периодически к нам приезжают гости. То инвесторы, то из правительства, то просто журналисты. В этом нет ничего удивительного. — А? Да нет, он уже в городе. Нужно встретить его на посту охраны, провести в конференц-зал, по дороге коротко рассказать о городе, о людях — в общем, экскурсию провести. — Кто это, Пал Палыч? — Генеральный директор компании «ТехноСофт». Тебе что-то говорит это название? — Впервые слышу, — пожимаю плечами. — Это какие-то дохрена умные ребята, которые выиграли тендер на установку программного обеспечения на наше оборудование. Мысленно присвистываю. В наш город, в принципе, не так-то просто попасть, а быть причастным к этому заводу очень статусно. Он действительно часто обсуждается, все-таки стратегическое предприятие. Уверена, фирма, которая выиграла тендер, приложила к этому немало сил. — Так на оборудовании же есть программы, — я вообще ни черта не понимаю в этом, но для меня звучит будто несостыковка. — Есть-то есть, но они его обновят и, как там говорится, прокачают. — Поняла. Как зовут представителя «ТехноСофта»? Подношу ручку к блокноту, готовая записать. — Сейчас, — принимается рыться в бумагах. — А, вот. Стафеев Денис. Замираю с ручкой, так и не поднеся ее к бумаге. Нет. Нет-нет. Быть этого не может. Не может, и все. Мы с Динкой живем на краю мира, за несколько тысяч километров от города, где я еще была Стафеевой. Как такое возможно? А вдруг это вообще мой дурной сон? Вот сейчас проснусь — и все встанет на свои места, никакого Стафеева в моей жизни не будет. — Ты запиши, Марин. А то вдруг имя забудешь, — журит меня Пал Палыч. — Не забуду… — Да уж, как можно забыть имя бывшего мужа и отца собственной дочери? Глава 4 Марина И вот в это свежее майское утро я поняла, что мне кранты. В ушах шумит, голова за секунду начинает раскалываться. Сколько в мире существует Стафеевых Денисов, работающих в IT? Нет, ну чисто теоретически есть ведь вероятность, что это окажется не он, а кто-то другой? Однофамилец, тезка. Могу же я надеяться? Лелеять крохотную надежду, что это тупое совпадение. — Все, Марин, можешь идти. Заторможенно киваю и поднимаюсь, направляюсь к своему рабочему месту. Слепо шарю по столю, чисто на автомате включаю ноутбук, поправляю ручки и карандаши в стакане, выравниваю все предметы на столе. Даже включаюсь в работу. Начинаю отвечать на звонки, обрабатываю входящую почту. Воистину, эта рутина успокаивает, помогает хоть как-то, но собраться. Так, допустим, это он. И что? Ну вот и что? Приехал и приехал. Сделает свое дело и уедет. — Мариш, там все переиграли! — кричит шеф из-за открытой двери кабинета. — Олеся из PR-отдела сказала, что сама приведет этого господина в конференц-зал. Я не удивлена. Олеся из PR-отдела давно хочет замуж, а Денис слишком хорош собой и обеспечен, чтобы не повестись на него. Беспокоит ли меня это? Не-а. Вообще нет. Ладно — да, я ревную. Но ревность эту надо затолкнуть куда подальше, потому как она неуместна при текущем положении дел. — Мариш, через десять минут встреча в конференц-зале, готовься! — Всегда готова! — Ты ж моя!.. Сбегаю в небольшую каморку, где стоит кофемашина, тут есть небольшая раковина и зеркало. Смотрю на свое отражение, поправляю прическу — скромный пучок, подкрашиваю губы. Пусть мы и не вместе, пусть все в прошлом, это не значит, что я не хочу выглядеть привлекательно перед бывшим мужем. Отражением своим я остаюсь довольна. Собрана, красива, сдержанный макияж. А что глаза не улыбаются — когда они улыбались-то рядом со Стафеевым? Он всегда и для всех был хорошим — другом, братом, сыном. Только мне не повезло. Но чего уж снова об этом, лирика, и ничего больше. И пусть не отболело, не прошло. Раны больше не кровоточат, но рубцы зудят. — Марин, пойдем! — зовет Пал Палыч. Расправляю плечи, выхожу из каморки и беру блокнот и нужные документы, иду следом за боссом. По пути встречаем главного бухгалтера, экономиста, и в толпе, среди них я теряюсь. На входе в конференц-зал быстро провожу взглядом по лицам присутствующих. Большая часть народа уже тут. Кто-то рассаживается, кто-то перекидывается фразами, все пожимают друг другу руки. Я же иду за Пал Палычем и краем глаза замечаю Дениса. Да, это он. Сердце ухает вниз. За четыре года не изменился совсем. Я же на нервах похудела почти на десяток килограммов, волосы отросли, я стала красить их в более темный цвет. Вдобавок зрение стало ни к черту, поэтому начала носить очки. А он, сволочь, все такой же. Я не интересовалась его жизнью, запретила себе. С глаз долой — из сердца вон! Именно поэтому сейчас жадно всматриваюсь в него, разглядываю правую руку, на которой нет даже следа от кольца. Так получается, что я сажусь на противоположной стороне стола, но, слава богу, не напротив Дениса, а поодаль. Рядом с ним сидит парень, которому не больше двадцати пяти лет, видимо его подчиненный. Есть вероятность, что Денис меня не заметит? Народа прилично собралось, человек двадцать. Олеся из PR-отдела рассказывает что-то Денису, открыто улыбаясь и активно жестикулируя при этом. Сжимаю губы, чтобы не рассмеяться. Денис никогда не любил болтунов. Давно еще рассказывал, что когда рядом с ним кто-то долго говорит, он в какой-то момент просто перестает слушать и на автомате кивает, сам же при этом думает о своем. Но Олеся из PR-отдела, естественно, этого не знает и продолжает свою трескотню, а когда Денис пытается обернуться, чтобы переключиться на разговор с инженером, кладет руку Стафееву на локоть, привлекая его внимание. Вот дура. — Итак, дамы и господа! Рад видеть вас всех тут, — начинает генеральный. — Сегодня к нам пожаловали важные гости, которые займутся перепрошивкой заграничного оборудования. Их цель — поставить отечественное программное обеспечение, которое уже запатентовано и, можно сказать, одобрено свыше. Константин Николаевич поднимает глаза к потолку, чтобы всем было понятно, о ком ведется речь. Я же про себя восхищаюсь Стафеевым. Он всегда был очень умен, порой я поражалась тому, как работает его мозг. Действительно как компьютер. Но то, что он за четыре года достиг значительных высот, достойно восхищения. Денис же сидит спокойно, никак не реагирует на ахи и вздохи, а также на заинтересованные взгляды, которые обращены к нему. Он просто смотрит на генерального, ожидая продолжения. А я сжимаю кулаки, находясь в нервном напряжении, ведь рано или поздно Денис повернется и увидит меня. — Денис Юрьевич, в вашем распоряжении весь коллектив, поможем с любым вопросом. Это наш бухгалтер, Мария Ивановна, экономист… — и начинается перечисление всех присутствующих, Денис ведет взглядом по лицам, вежливо кивает каждому. До нас доходят в последнюю очередь: — Это Пал Палыч, мой заместитель, и его помощник, Марина. Пал Палыч удосуживается кивка, а на мне Денис стопорится. Буквально на секунду, но я вижу изменение в выражении его лица. Мы не киваем друг другу и ничего не говорим, но этого, как мне кажется, не видит никто, потому что Константин Николаевич продолжает свою речь. Денис отворачивается и больше не смотрит на меня. Меня для него больше нет. Когда встреча заканчивается, я одной из первых поднимаюсь и тороплюсь на выход, но генеральный окликает меня: — Мариночка! Натыкаюсь на невидимую стену и медленно поворачиваюсь. Конференц-зал пустеет на глазах, а генеральный вместе с Денисом и его подчиненным подходит ближе: — Марина, покажи, пожалуйста, Денису Юрьевичу его кабинет. Да и вообще все тут покажи, а то Ольге нужно уехать в пенсионный. Генеральный уходит, а мы с Денисом замираем друг напротив друга. Глава 5 Марина Провожаю взглядом генерального, мысленно спрашивая у судьбы, какого черта она подкладывает мне такую свинью. Вот жила же хорошо, спокойно. Никого не трогала, никому не мешала. И на тебе. Надо собраться, Марина. Надо собраться. Прижимаю к груди блокнот и документы, которые босс попросил захватить на всякий случай, и выпрямляю спину. Поднимаю взгляд на Дениса и даже теряюсь. Смотрит на меня, словно привидение увидел. Лицо каменное, эмоции нечитаемы. Злость, шок, радость, страх? Что он чувствует? Это непрофессионально, но я молчу. Попросту не знаю, что сказать. «Привет, как дела?» Это, как бы выразился мой младший брат Пашка, — зашквар и очень тупо. Мы расстались не врагами, но дружба между нами невозможна. В последний раз я виделась с Денисом в ЗАГСе, когда забирала свидетельство о разводе. Тогда я еще не знала, что беременна. Мы сухо поздоровались, бывший муж пытался вежливо заговорить со мной, но я зарубила разговор на корню. Не хотелось делать вид, что все прекрасно. А сейчас и подавно нам болтать не о чем. Ребенок… а что ребенок? Денис был рад, что с детьми в браке не вышло, так что Динка только моя. А у Дениса наверняка появилась отдушина в лице новой женщины, и ему не до наших провинциальных проблем. За спиной у Стафеева стоит тот самый парень, его подчиненный. Ему около двадцати трех лет, он приветливо улыбается мне. Но улыбка постепенно превращается в неестественную, когда он понимает, что происходит что-то не то. Его босс тупит, я натянута как струна. — Привет. Я Исаев Егор, — он выступает вперед и протягивает мне руку. Видимо, понял, что представлять его никто не собирается, а градус неловкости зашкаливает, и решил проявить инициативу. Пожимаю теплую руку Егора, вежливо улыбаюсь ему. — Привет. Марина Городецкая, помощник зама генерального, Пал Палыча. На Дениса не смотрю. Знал ли он, что я сменила фамилию на девичью? Вряд ли. Может, вообще забыл меня? Стоит сейчас с покерфейсом, пытается вспомнить, где видел? — Круто! Я ведущий разработчик в «ТехноСофт», — сияет улыбкой Егор. Улыбаюсь еще раз и веду рукой по направлению к двери. — Что ж, пойдемте, я покажу вам офис и ваш кабинет. Ноги ватные, но я беру себя в руки. Рассказываю, где что находится. Где расположена кофейня, столовая, уборные и так далее. — А вот ваш кабинет, — открываю дверь и первая прохожу. Это большое пространство со стеклянными стенами. Внутри четыре стола с компьютерами и канцтоварами. Есть и отдельный кабинет для начальства. Там все тоже достаточно обезличено: стандартный стол, техника, шкаф, какие-то цветы. — Мне сказали, что весь этот офис отдали под вашу команду. Вас будет пятеро, я правильно понимаю? — Вообще-то, четверо, — говорит Егор и проходит по кабинету, ведет ладонью по столу. — Круто! Мне нравится. Воздуха много. Разглядывает наш городок через панорамное окно. — Вот это ви-и-ид! — звучит по-детски непосредственно, и я не могу сдержать улыбку. — Вон там, — указываю рукой, — собственно, сам завод. Но экскурсию по нему проведет вам кто-то другой, скорее всего наш инженер. Вот мой рабочий номер телефона, — протягиваю Егору визитку, — можете звонить, если будут вопросы. Что ж, свою работу я сделала. Всего хорошего. Круто разворачиваюсь, чтобы сбежать. Дергаю дверь на себя и буквально вываливаюсь в коридор. Каблук цепляется за ворс на ковре, и я уже вот-вот приложусь носом об пол, но словно зависаю в пространстве. Денис держит меня одной рукой за локоть, вторая рука на моей талии. Поддерживает меня, поворачивает к себе лицом. — Марина… Глава 6 Марина — Марина. — Денис. — Выгибаю бровь. — Привет… — Виделись уже, — бурчу и наклоняюсь, чтобы поднять туфлю, но шпилька, как назло, запуталась в ворсе, и быстро ее не спасти. Что за непруха, господи?! — Давай помогу, — присаживается рядом и берет в руки мою туфлю. При этом он касается меня. Я отдергиваю руку машинально, даже не обдумывая свои действия. Касание легкое, практически невесомое, но я чувствую давно забытое прикосновение его рук. Немного грубых, почти всегда горячих, заботливых… От Дениса пахнет приятным ненавязчивым парфюмом и только ему принадлежащим запахом, который бы я узнала с закрытыми глазами. Поднимаюсь на ноги и отхожу на пару шагов назад. Мне нужен кислород, нечем дышать. Стафеев спокойно выпутывает шпильку и протягивает мне туфельку, чтобы я надела. Неожиданная злость распирает грудь. Тоже мне — принц нашелся! Только вот я ничерта не Золушка. Наклоняюсь и выхватываю у Дениса свою туфлю. — Я сама! — надеваю ее, пока Денис растерянно смотрит на меня снизу вверх. Ну а как ты хотел, дорогой? Прошли те времена, когда я лужицей растекалась от любого, самого от малейшего проявления твоего внимания. Каждая крупица, кроха была для меня настоящим фейерверком. Я переболела. И выздоровела… ну или где-то на пути к выздоровлению. И вообще я сильная и самодостаточная женщина, которая справляется со своими проблемами и больше не ждет от мужчины тепла или интереса. Так что собственные туфли я буду надевать сама. — Я пойду, — разворачиваюсь, но Денис снова перехватывает меня за локоть и разворачивает обратно. — Марин, поговорим? — спрашивает спокойно. Выражение лица расслабленное, смотрит вежливо. Что, прошел паралич? — О чем нам говорить? — я правда удивлена. — Я не ожидал увидеть тебя тут, даже растерялся. Как ты? Я пытался найти тебя, но все знакомые говорили, что ты переехала в другой город. — Зачем ты искал меня? — аж голос садится от удивления. — Чтобы узнать, как у тебя дела. Вдруг нужна помощь. И вот тут эмоции меня разрывают, конечно. Денис очень социальный человек. В том плане, что он постоянно о ком-то заботится. Возможно, всему виной наложившиеся обязательства — когда он был еще школьником, мать сильно заболела, и он взял на себя ответственность за семью. За мать и за брата. Отец ездил работать вахтами, его не было дома месяцами, так что Денису пришлось повзрослеть очень быстро. С одной стороны, я понимаю, что он не лицемерит — реально переживал, а вдруг я голодаю? Он бы непременно помог, даже просить бы не пришлось. С другой стороны, меня душит гнев. Мы развелись. Он сделал мне больно. Очень больно. Я любила его, а он просто пользовался мною как прикрытием, не щадя моих чувств. Даже на секунду не задумался о том, что можно попытаться спасти наш брак. Хоть немного побороться за него. — Ты с подругами перестала общаться. Твои бывшие коллеги тоже сказали, что ты как будто испарилась. — Все мои подруги тут. В городе были скорее просто знакомые. Я уехала учиться в крупный город, планировала после учебы вернуться домой, но случился Денис. Ну а кроме него меня в городе ничего не держало, так что я моментально уехала оттуда. — Я думал, ты более близка с ними, — произносит задумчиво. — Ты просто так меня и не узнал, Денис, — парирую холодно. У Стафеева дергается бровь. А как ты думал? Что чувства твои щадить буду? Пф! И не подумаю. — Я отцу твоему звонил через год после развода. Молчу, перевариваю новость. Я не знала, папа ничего мне не говорил. — Он ответил, что ты переехала, но не сказал куда. Что у тебя все хорошо и что, если я тебя потревожу, он найдет меня и — цитата — даст мне в бубен. Денис говорит серьезно, а я с силой сжимаю зубы. Воочию представляю, как папа может прибить Дениса. После возвращения домой, скажем так, некоторое время я была не в себе. Ревела белугой, отказывалась есть. Папа переживал за меня. И сквозь зубы проклинал Дениса, потому что понимал, откуда ветер дует. — Не советую проверять правдивость его слов на деле. Папа не склонен пустым угрозам. Денис снова теряется. Видимо, он считал, что расстались мы с ним вполне мирно и претензий у меня нет никаких. Конечно, я же мозг не выносила ему, не высказала всего, что накопилось, — просто разрубила тонкую нить, которая связывала нас. — Марин, давай нормально поговорим? Может, встретимся где-нибудь? — Вот еще! — выпаливаю, даже не подумав. — И фамилию поменяла… — бормочет тихо. — Ага. Мне чужого не надо, — намекаю на то, что Денис никогда мне не принадлежал, как и его фамилия. — Вот об этом я и говорю. Тебе явно есть что мне сказать, так давай сделаем это. В конце концов, нам работать вместе. Есть множество вещей, которые я знаю о Денисе. За годы жизни с ним чувствую, когда он злится, когда счастлив или задумчив, а когда должен делать то, к чему совсем не лежит душа. Например, обнимать меня. И сейчас я уверена, что его терпение уже скоро закончится. Денис привык, что всегда все происходит так, как хочет он. Всегда и все под его контролем. Четко и выверено. Конечно, кроме его бывшей жены. Она единственное, что не поддалось контролю. Может, поэтому его так и ломало? Хочется… очень хочется спросить у Дениса, не привез ли он с собой бывшую жену. Яд — он вот тут, уже скопился на кончике языка, но я молчу. Я уверена, что Ульяна счастлива со своим мужем, а Денис, если и остался в ее жизни, то как отчим Леши, — и то не факт, ведь теперь у мальчика есть отец. — Не о чем нам с тобой говорить, Денис. Будем работать, как работали бы, если бы познакомились два часа назад. Спешно ухожу. — Марин! — зовет, но я не останавливаюсь. Говорить есть о чем, конечно. Маленькая копия Дениса… такая же заботливая, нежная девочка. Умная не по годам и внимательная. Что будет, когда он узнает, что у меня есть дочь? Глава 7 Денис Флешбэк Торможу у книжного, чтобы купить Лешке книгу. Паркуюсь и быстро выхожу. Времени в обрез, дедлайны горят. Берусь за ручку двери магазина и замираю. Поворачиваю голову и наблюдаю картину: милая девушка лет двадцати, не больше, сидит на подоконнике низкого окна магазина и тихо плачет. Слезы текут по щекам, она стирает их тыльной стороной ладони. Девушка выглядит опрятно. Одета просто, но аккуратно. У нее явно что-то случилось. Она не трогает никого, не пристает к прохожим. Просто сидит на холодном подоконнике и глотает слезы. Подхожу к ней, присаживаюсь на корточки рядом. — Девушка, что с вами? — спрашиваю, но не касаюсь ее. Не хочу заходить в ее личное пространство — вдруг ее обидел мужчина? Совершил над ней насилие? Контакт со мной может спровоцировать паническую атаку или что-то в этом роде. Она поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза. Я даже теряюсь на мгновение, потому что незнакомка оказывается невероятно красивой. Небесно-голубые глаза на фоне темно-русых волос любого мужчину привели бы в восторг. Девушка невероятно милая, нежная. Черты лица очень мягкие, губы пухлые, искусанные. — Что случилось? — переспрашиваю чуть севшим голосом. — Я… уснула в метро… Проснулась, а сумки… не-е-ет, — рассказывает заикаясь и размазывает по лицу слезы. — А там было все. Деньги, документы, ключи от комнаты в общаге, а самое главное — диплом! У меня защита завтра! От сердца отлегает. Значит, никакого насилия, а воровство в метро… что ж поделать, бывает и не такое в больших городах. — Как тебя зовут? — спрашиваю как можно мягче. — Марина. — А я Денис, очень приятно. Марин, слезы не помогут делу. Предлагаю поступить так: сейчас мы находим ближайшее отделение полиции и подаем заявление о краже. Дальше едем в твой вуз и сообщаем о случившемся. Насчет диплома: у тебя же сохранилась информация на носителе или компьютере? Распечатать и прошить не проблема. По мере того как я говорю, Марина успокаивается. — Зачем вам это? Помогать мне? — Ни за чем, — пожимаю плечами, — просто хочу помочь. Пойдем. В полиции мы выясняем, что сумку Марины нашли — вор сразу выкинул ее прямо в мусорку, а кто-то из ответственных прохожих принес в это отделение, ближайшее к метро. В сумке было все, кроме кошелька. — Спасибо вам большое! — Марина искренне улыбается мне, а я зависаю. Невольно сравниваю со своей бывшей женой. Девушки разные совсем. Марина более смуглая, темноволосая, невысокая. Ульяна наоборот — высокая блондинка, с более острыми чертами лица. — Как я могу отблагодарить вас? — спрашивает мягко. — Выпьешь кофе со мной? — почему-то я не хочу отпускать ее. Мне хочется поговорить с ней, познакомиться ближе. К девушке тянет. К ее свету и нежному взгляду, к лучезарной улыбке и искренности. Дедлайны горят… обещанная книга так и остается на прилавке в магазине, а я веду Марину в ближайшую кофейню и расспрашиваю о жизни, потихоньку утопая в ее мягком голосе. — Это че вообще было, Стаф? Голос Егора вырывает меня из воспоминаний, и я отворачиваюсь от панорамного окна, которое выходит на город. Странное место. Я таких городов и не видел никогда. Будто застывший в прошлом, но при этом имеющий настолько инновационные предприятия, мощные образовательные учреждения и развитую инфраструктуру, что происходит диссонанс в восприятии. Я приехал сюда вчера, но уже понял, что тут все совсем не так, как «за забором». Нет толкучки, пробок, город спокойный. Народ открытый, без пафоса и высокомерия. — Стаф! Денис! — Чего орешь, — потираю висок. Голова начинает раскалываться. Предполагал ли я, что встречу здесь Марину? Ведь я прекрасно знал, что в этом городе живут ее родители. Если честно, в глубине души я надеялся на это, хотя был уверен, что Марины тут нет. Все эти годы я думал о ней. Мне было неспокойно оттого, что я не знал, как она живет. Что-то внутри дергалось, рвалось к ней. Несколько раз я даже задумывался о том, чтобы взломать ее почту или телефон. Идея тупее некуда, даже не потому, что это подсудное дело, а потому, что мы в разводе. Наши пути разошлись, я стал для нее никем. Чужим человеком. Поэтому никакого права на вмешательство в ее жизнь не имею. Марина может делать что хочет, быть с кем желает. После развода я был уверен в том, что она не останется надолго одна. Не потому что легкомысленная; Марина — невероятная женщина. Добрая, нежная, искренняя, отдающая всю себя. Такую пропустить невозможно. Я не сомневался, что она уже замужем за другим и исполнила свою мечту о материнстве… На кончиках пальцев проходит ток. Руки так и тянутся к компьютеру, чтобы открыть нужную программу, вставить флешку и взломать к чертям все, что есть у Марины. Чтобы узнать, чем живет и дышит. Почему это кажется катастрофически правильным и нужным? — А что сейчас, собственно, было? Вы что, знакомы с этой Мариной Городецкой? И фамилию сменила. Задевает? Еще как. Дергает внутри струны. — Погоди, — ахает Егор. — Марина… Марина. А не та ли это Марина, которая твоя бывшая жена? Егор смотрит на меня округлившимися глазами, но я не отвечаю ему. — Нифига себе… — ахает. — Вот это нас занесло. Это же она, да? — Она, — киваю. — Мне кажется или она не очень-то рада видеть тебя? — Может быть, — отвечаю туманно и сажусь на стул, отталкиваюсь ногами и проезжаю по офису. — Я помню, ты искал ее какое-то время, но вроде как поиски успехом не увенчались? — спрашивает аккуратно. — Да. Никто из знакомых не знал, куда она делась. С работы уволилась, с подругами даже не попрощалась, соцсети забросила. Исчезла. — Дэн, это может как-то повлиять на нашу работу? — спрашивает уже встревоженно. — На кону если не все, то многое. Мы не должны просрать этот проект. — Я знаю, Егор. — И отвечаю вопросом на вопрос. — Кстати, где остальная команда? Тебе они отписались? — Малыши и Сашка где-то в пути. У них возникли проблемы с пропуском: в документе была ошибка в регистрационном номере, пришлось оперативно переделывать. Егор в моей команде недавно, но очень быстро показал себя с самой хорошей стороны. Молодой, хваткий, умный. Даже не так. Гений. Вообще из всех названных Марина знает только Малыша, потому что он со мной уже порядка десяти лет. Можно сказать, мы с ним начинали вместе. — Хорошо. Давай пока раскидаем горящие задачи. Работы немерено. Но главное не ее сложность и количество, а ответственность, так как выиграть тендер было сложно. День проходит достаточно быстро. Мы с Егором в мыле. К нам постоянно кто-то заглядывает. То приставучая Ольга, то другие айтишники, юрист, даже генеральный. — Денис, я не могу больше, — стонет Егор. — Устал как собака. Я пойду? На часах шесть вечера, в принципе, можно и задержаться немного, но я вижу, как Егор еле держит глаза открытыми, да и сам я начинаю уже знатно тормозить от обилия информации и задач. — Давай, Егор, иди. Я посижу еще минут тридцать и тоже поеду. Прощаемся. На полчаса меня не хватает, через пятнадцать минут после ухода Егора я понимаю, что мозг уже попросту не вывозит. Забираю свой ноут и выхожу из кабинета. Хочется посмотреть, на месте ли Марина, но я понятия не имею, где ее кабинет. Спускаюсь на лифте и выхожу на парковку. Машин тут немного, мой Майбах выделяется, как бельмо на глазу. Чуткий слух выхватывает громкие голоса, я огибаю парковку и натыкаюсь на Марину. Рядом с ней парень, он хватает ее за руки, та вырывает их. — Ну перестань, Мариш. Не будь букой. — Сергей, я тебе все сказала, — нервничает, пытается высвободиться, но этот Сергей не отпускает ее. Странное чувство подкатывает неожиданно, как приступ тошноты, от картины, как левый урод касается моей бывшей жены. — Какие-то проблемы? — подхожу ближе. Марина дергается, увидев меня, нервно смотрит на типа рядом с собой. А тот свойски кладет руку ей на плечо и притягивает к себе: — Никаких проблем. Просто спорим с невестой по поводу свадебной церемонии. Глава 8 Марина Устало плетусь по направлению к своей машине. Динку из садика забрала моя мама. Она выказала желание провести вечер с внучкой, якобы очень соскучилась, но я больше чем уверена — мама это делает, чтобы помочь мне. День сегодня адовый. Я эмоционально и физически истощена. Измотала себя мыслями о насущном, о будущем и том, как дальше работать в таких условиях. То, что рядом теперь будет Денис, несомненно выбивает почву из-под ног. Именно поэтому я не сразу слышу голос парня, который окликает меня: — Мариш! Маринка! У моей машины меня перехватывают и разворачивают. — Ты чего, малыш, не слышишь? Я тебя зову-зову, а ты внимания не обращаешь. Тихо выдыхаю, успокаиваясь. Я действительно слишком погрузилась в свои мысли и в какой-то момент отключилась от реальности. — Прости, Сереж, задумалась. — Обо мне? — он играет бровями и нахально улыбается. — А о ком же еще? — хмыкаю весело. Сергей — сын генерального директора завода. Хороший парень, но дурной до ужаса. У него ветер в голове и постоянные идеи с авантюрами. Сережа младше меня на четыре года, так что в его возрасте это вполне допустимо. Он по-свойски закидывает руку мне на плечо и притягивает к себе: — У меня родилась идея! — восклицает, довольный собой. — Нет! — сбрасываю его руку и отхожу назад. — Нет! Никаких идей, Сергей. С меня достаточно. Сережа вот уже месяца два как усиленно подкатывает ко мне. Черт его знает, зачем я ему сдалась. Разведенка с трехлеткой. Но он настойчиво зовет на свидания и подстраивает встречи. Неугомонный. Хотя, чего уж тут лукавить — внимание приятно. После первого же свидания я сказала Сергею, что не могу предложить ему ничего, кроме дружбы, но тот отказался принимать мою позицию и теперь всячески склоняет меня к очередному рандеву. — Ты в прошлый раз сказал, что это будет свидание-сюрприз, а сам потянул меня прыгать с тарзанки! Я на такое не подписывалась. Произношу это твердо. Я не экстремал. Вот вообще ни разу. Ветер же в голове Сергея, наоборот, шепчет ему найти приключения на пятую точку. — Обещаю, что не будет никаких неожиданных сюрпризов! — кладет руку на грудь. — Сердечно клянусь! — Нет у тебя его! Тебе не на чем клясться, — отмахиваюсь от парня. — Все, меня дочь ждет. Поезжай домой, Авдеев, никаких свиданий. — Ну малы-ы-ыш! — поджимает губы, прямо как ребенок. — Нет, нет и еще раз нет. И даже не начинай! — выкрикиваю, а саму так и тянет улыбнуться. Хороший парень Сережка. Но не пара я ему. — Ну перестань, Мариш. Не будь букой, — он тянет ко мне руки, а я пытаюсь освободиться. — Сергей, я тебе все сказала. Только Авдеев в очередной раз собирается уламывать меня, как в наш разговор встревают. — Какие-то проблемы? — спрашивает Денис, подходя ближе. Господи, да что же это такое? Он вездесущий, что-ли?! Денис смотрит на нас хмуро, видимо, заподозрил что-то и не смог пройти мимо. — Никаких проблем. Просто спорим с невестой по поводу свадебной церемонии, — дурашливо отвечает Сергей и закидывает руку мне на плечо, бесцеремонно прижимая к себе. Замираю и смотрю на Дениса. Тот переводит взгляд с моего лица на руку Сергея, которая лежит на моем плече и водит пальцами по нему. Между бровей Дениса пролегает складка: — Марина? Ты кричала, я слышал. Тебе нужна помощь? — спрашивает спокойно, уверенно. Придвигаюсь ближе к Сергею: — У нас все в порядке, — перевожу взгляд на Авдеева, и тот, пользуясь случаем, смачно чмокает меня в губы. Вот же засранец! — Это правда твой жених? — вновь задает вопрос, но уже другим тоном, более резким. — Ага, — бросаю беспечно. Денис засовывает руку в карман брюк и произносит холодно: — Что ж, тогда не смею вас отвлекать, — не прощаясь разворачивается и уходит. Молчим с Сергеем какое-то время, пока фигура Дениса не скрывается за поворотом. — Что за тип? — весело спрашивает Сергей. Я прихожу в себя и дергаю плечом, скидывая его руку, круто разворачиваюсь и выставляю палец перед лицом парня, собираясь учительским тоном отчитать его. — Это что за произвол, Авдеев? Что за поцелуйчики? Сережа перехватывает мою руку и дергает на себя: — Не смог удержаться, малыш. Давай повторим? Я не распробовал. — и губами ко мне тянется. — Дурак! — легонько бью его по плечу, а сама не могу сдержать улыбки. — Ну Маринка! — И что еще за невеста? — А вот фантазировать ты мне запретить не можешь! — Позер! — фыкаю. — Все, пока, Авдеев! Под громкий стон парня сажусь в машину и направляюсь к шлагбауму. Не успеваю я подъехать к нему, как выезд мне перекрывает утренний «Майбах». Машина неспешно покидает территорию парковки, а я бормочу ругательства себе под нос. Ну конечно! Кому еще может принадлежать эта тачка! Разумеется, Стафееву. Наши пути расходятся, и я направляюсь домой. Периодически поглядываю в зеркало заднего вида, не едет ли начищенный до блеска «Майбах» следом. Вот паранойи мне только не хватало. Но позади нет никого, и я спокойно еду домой. Оставляю машину у своего дома, а сама иду к родителям — те живут по соседству — и забираю Дину. Дочка играет с моей мамой. Расположила свои игрушки на полу и с усердием их лечит. — Как у вас дела? — Мамочка! — кричит Дина, увидев меня, подскакивает и прыгает ко мне в объятия. Прижимаю дочь к себе и чувствую, как все становится на свои места. — Я пойду соберу единорогов! — заявляет деловито и убегает в соседнюю комнату, а ко мне подходит мама. — Мариш, тут кое-что произошло, — немного мнется. — Что?! — спрашиваю испуганно. — Да не переживай ты так, все хорошо… насколько это возможно. В общем, Дина сегодня спросила у меня, не знаю ли я, где ее папа, — мама улыбается устало. — Она сказала, что у всех деток в ее группе есть папы, только у нее одной нет. И поинтересовалась, не знаю ли я, когда и за ней папа станет приходить. Глава 9 Марина Мама вздыхает надрывно, а я оседаю на стул. Кладу руку на грудь и растираю. Болит. Сильно… И ладно бы отец Дины был сволочью — легко можно было бы рассказать какую-нибудь басню про то, что меня жестоко бросили. Мама садится на стул рядом со мной и подпирает ладонью подбородок: — Мариш, я не хочу лезть в твою жизнь, ты взрослая девочка и в состоянии принимать решения самостоятельно. Но может быть, стоит сказать Денису, что у него растет дочь? Закусываю губу. Не нахожу слов, чтобы ответить. Мама продолжает мягче: — Дочка, я понимаю, что он причинил тебе боль. Помню как вчера — сильно тебя ломало, когда ты вернулась домой. Я даже боялась, что ты можешь в какой-то момент не выдержать и сделать с собой что-то, но Денис… Ведь если откинуть женскую обиду и посмотреть трезво — он неплохой человек. Мне кажется, твой бывший муж все-таки должен узнать о Дине. Да и она… — мама закусывает губу, вздыхает: — Мариш, Динка растет и начинает задавать вопросы. Ей нужен отец. Вздыхаю со стоном, зажимаю переносицу, растираю ее. Голова пухнет от мыслей. — Мам, Денис приехал в наш город, — говорю тихо и вижу, как во взгляде мамы загорается огонь. — Денис? Он тут? Он приехал за тобой? — спрашивает с такой надеждой, что даже жаль ее разочаровывать. Мама всегда тепло относилась к Денису — зятя она искренне полюбила. Она была обречена на это чувство, ведь Стафеев и вправду заботливый, чуткий. Особенно был поначалу. Я не выносила сор из избы и не рассказывала маме, что на самом деле я нежеланная жена. Что Денис меня не любит и его мысли, его душа и сердце принадлежат другой женщине. А я словно балласт, просто как груз или приложение. Ведь именно так я себя чувствовала. Папа тоже был очарован Денисом. И хоть виделись они редко, каждая их встреча была теплой и душевной. Поэтому, когда я появилась на пороге родительского дома с чемоданом в руках и опухшим от слез лицом, это шокировало родителей не меньше, чем истинные причины нашего развода. Через месяц я объявила родителям о своей беременности, а после сказала, что Денису говорить о ней не буду. Ему не нужен был этот ребенок. Не от меня так точно. Родители приняли мое решение без споров и протестов. С тех пор тема Дениса при папе никогда не поднималась, потому что едва он слышал его имя, так сразу зверел на глазах. Наверное, именно поэтому мама начала этот разговор, пока папы нет дома. — Компания Дениса выиграла тендер на переустановку программного обеспечения на нашем заводе. — Вот как, — хмыкает мама. — Он не знал, то ты тут? — Был удивлен, увидев меня. Мам, а что папа ему сказал? Я не знала, что Денис искал меня и разговаривал с папой. Мама криво улыбается и встает со стула: — Лучше тебе не знать, что отец сказал ему, это не для девичьих ушей. — Ну мам! — Что, Мариш? Мы люди простые, поэтому отец твой послал Дениса трехэтажным матом далеко и надолго. Сказал, что ты уехала на другой конец страны и запретил тебя искать. — И все? — поднимаю брови. Мама мнется… — Ну… — Мам, дай-ка угадаю: там было что-то про угрозы дать в морду? — И про ружье что-то, — говорит тихо, а я закатываю глаза. — Класс. А мне не сказали… — Ты тогда только родила, не спала ночами, еле ходила. Не хватало тебе еще и этих потрясений. Да, очень похоже на родителей. — Значит, Денис тут? Вы разговаривали? — спрашивает мама. — Разговаривали. Немного. Нам предстоит работать вместе. Даже не представляю, как нам это удастся без конфликтов. — Что насчет Динки? — спрашивает аккуратно. — Думаешь, Денис будет рад ей? Напоследок, перед тем как разойтись, он сказал мне, что рад, что у нас так и не получилось с детьми. На последней фразе мой голос все-таки дрогнул. Боль от развода с Денисом не ушла никуда. Четыре года прошло, у меня совсем другая жизнь, круг общения иной, но я до сих пор ощущаю фантомную боль в душе. Не передать словами, как мне жаль, что он так и не смог разглядеть меня. — Ох, Мариша, чего только не скажешь на эмоциях. Я в замешательстве. Слишком ярки еще старые ощущения, наверное, я не готова открываться бывшему мужу, а внутренний голос назидательно напоминает о том, что так неправильно и нужно все сделать по-другому. Не успеваю ответить маме, потому что слышу с улицы громкие голоса. Мама тоже замирает, прислушивается. Вместе мы подбегаем к окну на кухне и наблюдаем картину, как мой брат, Илья, толкает в грудь… Дениса. — Это Денис? — шокированно спрашивает мама. — Что он тут делает? — По всей видимости, проверяет правдивость слов папы. — Разворачиваюсь и собираюсь выбежать на улицу, на ходу бросая маме: — Побудь, пожалуйста, с Диной! Только не выходите на улицу. Влезаю в туфли и выбегаю на улицу, слыша обрывки фраз Ильи и Дениса. Илюшка — мой младший брат. Ему только недавно исполнилось восемнадцать, и он уже двухметровый верзила. Если есть человек, который злится на Дениса сильнее отца, так это он. — Я тебе сказал, чтобы не приближался к моей сестре! — кричит брат на Дениса и снова толкает в грудь. Стафеев отшатывается, но не бьет в ответ, хотя я вижу — Денис едва держится, чтобы не ударить брата. — Илья, я тебе сейчас не врезал только потому, что ты брат Марины, но если еще раз… Договорить Денис не успевает. Илья делает выпад, а Стафеев ныряет ему под локоть и проводит какой-то прием, заламывая руку Илье. — Я ж попросил, Илюх, — произносит до ужаса спокойно. — Эй! А ну отпусти его! — выступаю вперед. Денис вздыхает и отпускает брата, тот выпрямляется, и я уже вижу, как он собирается снова кинуться на Стафеева. — Илья! А ну прекрати! — рявкаю зло. — И не подумаю! — орет Илюха. — Приперся к нам на порог, хотя мы с батей ему сто раз сказали, чтобы духа его тут не было! Мы предупреждали, что, если он заявится, мы размажем его! А эта сволочь все равно приперся! Мало ему было того, что он с тобой сделал, добить решил! Все больше и больше подробностей, которых я не знала… Денис хмуро смотрит на Илью: — Мне надо поговорить с Мариной. — А не пошел бы ты! — дергается вперед. — Я не хочу снова дежурить у ее дома и проверять, не вскрылась ли она! Зажмуриваюсь и закрываю лицо рукой. — Марин… — испуганно зовет Денис. Глава 10 Денис Флешбэк Поправляю галстук и рассматриваю свое отражение. Сегодня у нас с Мариной роспись. Мы решили не устраивать пышное торжество, приглашены лишь родственники и самые близкие друзья. Их набралось очень немного, двадцать человек, но нам больше и не надо. — Слушай, я видел Маринку. Ох и красавица твоя будущая жена, — хмыкает довольный Данька, мой младший брат. Мы сняли большой коттедж за городом, поэтому не удивительно, что Даня видел Марину. Мы решили соблюсти все традиции, почему-то это было ей важно. Она так и не показала мне платье, сказав, мол, примета плохая. А мне кажется, что не следует винить в развалившемся браке ни в чем не повинную вещь. В разладе, тем более разводе, всегда виноват человек. Один или оба. Так что примета эта чушь собачья, но ради Марины — все что угодно. — Все в сборе? — спрашиваю я. — Ага, — Данька проходится валиком по моему пиджаку, собирая ворсинки, и добавляет неожиданно серьезно: — Мне кажется, второй брак у тебя будет идеальным, Дэн. Маринка — мечта, а не женщина. Красивая, дружелюбная, добрая, милая… Слушай, а ты точно уверен, что хочешь на ней жениться? Может, мне отдашь, а? Последнее Даниил говорит задорно, дурачится, разжигает мой азарт, и это работает. — Губу закатай, — щелкаю его по носу. — И без тебя знаю, что Марина самая лучшая. Даня кивает, неловко улыбается, отводит взгляд. — Что такое? — интересуюсь настороженно. — Дэн, ты правда ее любишь? — задает вопрос тихо, в глаза не смотрит. — Почему ты спрашиваешь? — хмурюсь еще больше. Мне не нравится этот вопрос. — Ты столько лет убивался по Ульяне, — рвано вздыхает. — Неужели четырех месяцев хватило, чтобы переболеть? В своей жизни я привык выстраивать все по кирпичику. Работа, семья, личная жизнь. То же самое и в отношениях с Мариной. По кирпичику, собирая в единое целое себя и свои чувства. Поэтому вопрос брата выбивает почву из-под ног, ведь в этот день, день моего бракосочетания с Мариной, я запретил себе вспоминать прошлое. — Я люблю Марину. Ульяна в прошлом, — отвечаю зазубренное, как в детстве у доски: «Однажды, в студеную зимнюю пору…» Даня смотрит на меня, буравит взглядом. Не верит ни единому моему слову. Затем лезет во внутренний карман пиджака, достает оттуда мой телефон и протягивает мне: — Тогда это никак не должно повлиять на сегодняшний день. Тебе Ульяна написала. Выхватываю телефон резче чем хотелось бы. Данька поджимает губы и качает головой, а после вообще уходит, понуро опустив голову. Я спешно открываю сообщение, которое прислала Уля. Там поздравление с днем свадьбы. Достаточно классические пожелания счастья и семейного благополучия. Я же вижу насмешку судьбы в этом всем. Сажусь в мягкое кресло и смотрю в окно на зеленый сад с ухоженным газоном. На близких, которые ждут торжества… … и отчетливо понимаю, как хочу свалить отсюда. В одиночку. В никуда. Кто-то кричит, кого-то зовут, а я с гулом в ушах продолжаю наблюдать за праздником, на котором должен отыграть главную роль. Распахивается дверь, и, громко топая, в комнату проходит Данька, становится напротив. — Тебя зовут уже пятнадцать минут. Приехала регистратор, невеста ждет. Киваю несколько раз. Слова Даньки звучат где-то далеко, фоном. — Если что, сейчас лучший момент, чтобы сказать, что ваш брак — ошибка. Поднимаю взгляд на брата. Он устало выдыхает, ждет от меня ответа. Он видит со стороны много, даже слишком. Носить при нем свою привычную маску непросто. Здравая часть меня все понимает. Она согласна с каждым словом Дани. Если отменить сейчас все, то я просто уничтожу Марину. Ведь я не идиот и вижу, как она смотрит на меня. Если отменить сейчас все, то шанс на то, что я смогу обрести счастье с другой, сводится к нулю. Это значит, что я буду обречен на ежедневную тоску по женщине, которая никогда не будет моей. А Марина, она… не заслуживает быть брошенной у алтаря. Она заслужила мужа, который будет ее любить и беречь, заботиться о ней. Я стану именно таким мужем. Оглушенный, иду на регистрацию. Не слышу музыки и аплодисментов, в голове шум. Марина выходит с отцом. На ней элегантное платье. Никаких рюш, ажура, фатина. Атласное платье струится по женственной фигуре. Волосы собраны в аккуратный пучок. Отец Марины подводит ее ко мне, я на автомате пожимаю ему руку. Смотрю Марине в глаза. А там… слезы радости, счастья. Соленое море любви. Столько нежности, что аж дух захватывает. Двадцать пятым кадром мелькает перед глазами лицо Ульяны… Она никогда так не смотрела на меня. Что бы я ни делал. Что бы ни говорил. В ее глазах всегда было лишь уважение и благодарность, но никогда ничего более. Здесь же… делать ничего не надо. Просто быть рядом, чтобы получить то, чего я хотел добиться от другой годами. — Что вы ответите, жених? — слышу голос регистратора. Улыбка Марины немного бледнеет, на лице мелькает страх. Я молчу слишком долго. Правильно… я всегда поступал правильно. Всегда… Но только не сегодня. — Я согласен. Десять минут. Столько времени мне потребовалось, чтобы доехать до гостиницы после той встречи на парковке. Еще столько же, чтобы, сидя в «Майбахе» осознать, что я хочу поговорить с Мариной. По-хорошему, без эмоций. Знаю, она не поверит мне, но я скучал по ней. Я не могу пройти мимо и сделать вид, что мы никто друг другу. Это не так. Тем более нам нужно как-то работать вместе, и я хочу разобраться во всем. Тогда, четыре года назад, я даже об этом не думал. Марина сказала: развод. А у меня уже не было сил сопротивляться и бороться за что-то. К тому же я понимал, что бороться попросту не за что. Моя жена не была счастлива со мной. Я много делал, многого достиг, старался, двигался вперед. Только парадокс в том, что это так не работает. Чувства нельзя заслужить, как и нельзя полюбить человека за хорошее к тебе отношение. Это ужасно, но я понимал, что поступаю с Мариной так же, как в свое время Уля поступала со мной. Мне надо было все объяснить Марине. Чтобы она поняла, чтобы простила. Я даже не попросил у нее прощения… Следующие десять минут я поднимаю старые записи в телефоне. Где-то в них я и нахожу адрес родительского дома Марины. Я не знаю, живут они там же или переехали. У меня нет другого адреса, и выбора, по сути, тоже нет, поэтому еду туда. Встречает меня брат Маринки. Илюха подрос. От прыщавого подростка не осталось и следа. Сколько ему сейчас? Восемнадцать? Девятнадцать? Видимо, он только приехал домой, потому что стоит у багажника машины и достает пакеты с продуктами. Увидев меня, замирает. Пакеты летят обратно, а он выступает вперед. — Вот ты урод, Стафеев! — выкрикивает не стесняясь. — И хватило же тебе наглости заявиться! Пробрался через кордон! Охренеть! Вырос, парнишка… да. Понимаю его. За сестру я бы тоже рвал и метал. И плевать, что скажут соседи. Завязывается потасовка, из дома выбегает Марина. — Я хочу поговорить с Мариной, — произношу уверенно. — А не пошел бы ты! — Илья дергается вперед. — Я не хочу снова дежурить у ее дома и проверять, не вскрылась ли она! Марина закрывает глаза, перестает дышать. А меня шокируют эти слова. Я ведь не думал, что все так… Марина была так спокойна, уверена, холодна, как вода в Арктике. Неужели наш развод настолько повлиял на нее? — Марин… — испуганно зову ее. Скажи, что это не так, что не было ничего подобного в прошлом. Бывшая жена поднимает лицо к сумеречному небу и шумно выдыхает. — Так! Ты, — указывает пальцем на брата, — быстро в дом! — Нет! Я не оставлю тебя с ним наедине! — брат становится между нами. — Илья, дай мне поговорить с Денисом. Пожалуйста, — давит на него взглядом. — Все в порядке. Правда. Дай мне пять минут. Илья нехотя кивает и уходя в дом, смотрит на меня и проводит большим пальцем в области шеи, намекая, мол, чуть что — и прирежет меня. Когда за Ильей закрывается дверь, Марина подходит ко мне. — Теперь ты! — тыкает в меня пальцем. — Ты с чего вообще решил, что можешь вот так ворваться в мою жизнь, Стафеев? Хочу тебе напомнить важную вещь: ты мне никто! У нас есть лишь прошлое, которое давно быльем поросло. И права влезать в моё настоящее ты не имеешь! У меня своя размеренная жизнь, в которой тебе больше нет места! Каждая ее фраза долетает с болью, ранит. Марина рубит правду, не стесняясь в выражениях, смотрит на меня ястребом. Того и гляди, в глотку вцепится и вырвет ее с клочьями. Значит, не поговорим… — Ты изменилась, — выдаю ей вместо запланированной речи. — Ты не знаешь, какой я была, Стафеев, — усмехается печально. — Так что не тебе судить о том, изменилась я или нет. — Я не настолько… — Настолько, Денис, — дергает бровью. — А теперь садись в свою красивую машину и уезжай отсюда, если не хочешь встретиться еще и с отцом. Глава 11 Марина И вот так моя работа превратилась в пытку. Теперь, шагая по городу, я постоянно озираюсь — не идет ли позади меня Стафеев? А вдруг увидит нас с Динкой, что тогда скажет? И самое главное — что мне сказать ему? После стычки Ильи с Денисом прошло два дня. За это время я видела Дениса лишь пару раз на рабочих собраниях. Больше он не пытался поговорить со мной. Никаких неожиданных встреч в офисе или за его пределами. Возможно, это связано с тем, что работы у Дениса просто немерено. Я наслышана об этом. Стафеева и его сотрудника, Егора, взяли в оборот и протащили чуть ли не по каждому кабинету, показали каждый угол на заводе, да еще и на месторождение поволокли. Боюсь представить, как они это вывезли за два дня. Мне, чтобы полностью все тут узнать, потребовалось полгода. Но я прекрасно понимаю, что, когда дело касается государственных денег, отчет идет за каждый день. Ты уже не сможешь «подвинуть» сроки, такого вообще не предусмотрено. Я немного пришла в себя и на работу собираюсь уже гораздо спокойнее. — Мам, расчешешь? — ко мне подходит Дина, и я забираю у нее щетку, завязываю хвостик полусонной дочери и везу ее в сад. Мы немного припозднились и попали в поток родителей. Пока я переодеваю Дину, она поглядывает на своего одногруппника, которого переодевает папа. Дочка засматривается на них, а я внутренне молю ее молчать, не задавать сложных вопросов, на которые я не смогу ответить. — Мам, а у меня есть папа? — спрашивает громко. Мужчина, переодевающий своего сына, и еще парочка мам косятся на меня, а я заливаюсь краской. — Дочка, у всех есть мамы и папы, — отвечаю тихо с нелепой улыбкой. — Если у всех есть, то почему у меня нет? — произносит не по-детски серьезно. Убираю вещи в шкаф, медленно выдыхаю, но легче почему-то не становится. Динка ждет от меня ответа, сидя на лавочке. Я опускаюсь на корточки около нее и поправляю светлую прядь мягких волос, которая выбилась из хвоста. — И у тебя есть, Дин, — говорю негромко, чтобы никто не слышал наш разговор. Дочка придвигается и заговорщически продолжает: — Значит, когда-нибудь он отведет меня в сад? В ее глазах плещется огонек интереса и нетерпения. Я глажу пухленькую щечку и не могу сдержать болезненной улыбки. Дина все-таки похожа больше на меня. Но есть некоторые черты лица, в которых я безошибочно вижу Дениса. Его глаза, чуть раскосые. Нос, даже некоторые движения. — Когда-нибудь, — отвечаю туманно. Та удовлетворяется моим ответом и спрыгивает с лавочки, вздергивает носик: — Он привезет мне чемодан единорогов! — произносит гордо. — Я знаю! Уходит в группу, помахав мне на прощание, а я соскребаю себя с пола и иду к машине. Сидя внутри, не могу сдержать слез. Это просто сильнее меня. Я так давно не плакала… После родов меня штормило не по-детски, было откровенно тяжело. Не успела я отойти от развода, как все мое внимание сосредоточилось на дочери. И днем, и ночью, и когда хорошо, и когда ужасно плохо, ты должна быть готова ко всему. Первый год прошел за пеленой слез. Из депрессии после развода я нырнула в послеродовую депрессию. Родители и Илюха удерживали меня на плаву. Помогала даже Вета, моя подруга. Если бы не они, боюсь представить, что было бы. А потом в какой-то день я посмотрела в окно и подумала: какого черта я позволяю себе так долго утопать в унынии? Упиваться им? У меня все прекрасно. Просто замечательно. Рядом дочь, семья, подруги. Я запретила себе плакать. Но сейчас я не сдержалась. Эти слова Дины… как ножом по живому. Еду на работу, паркуюсь на своем привычном месте, припудриваю лицо и красный, опухший нос, моргаю зареванными глазами. Затем собираю себя воедино и выхожу. Пал Палыча нет на рабочем месте, поэтому я принимаюсь за рутину: разбор почты, документов. Ближе к десяти утра, когда я понимаю, что босс непривычно задерживается, решаю набрать его номер. Вместо него самого трубку берет жена. — Здравствуйте, Елена Анатольевна! Не подскажете, Пал Палыч будет сегодня на работе? — Ой, Мариночка, а он тебе не сообщил? — Нет, — тут же хмурюсь. — Приболел Пал Палыч наш, — шмыгает носом. — Воспаление легких подхватил. Так что он будет на больничном пару недель. — Как жаль. Передавайте Пал Палычу мои пожелания скорейшего выздоровления! — А как же! До свидания. Кладу трубку и принимаюсь отменять все встречи на ближайшее время. Документы перебираю еще раз, разделяя на то, что срочное и что может подождать одну-две недельки. В корпоративном чате мне приходит сообщение от помощника генерального директора. Меня просят на ковер. Класс. Предчувствие плохого ложится колючим одеялом на плечи. Беру бумаги, которые, кроме зама генерального и его самого, никто подписать не может, и поднимаюсь на этаж выше. Помощник генерального, Света, разговаривает по телефону и кивает на дверь: — Они ждут! — шепчет заговорщически и играет бровями. Они? Кто они, черт возьми? Решительно открываю дверь и прохожу вперед. В кабинете двое. Теперь понятно, кто «они». Генеральный и Стафеев, черт бы его побрал! — О, Марина, проходи, присаживайся, — Константин Николаевич указывает на место за столом напротив Стафеева, и я сажусь. Киваю сначала генеральному, потом Денису. Тот не удостаивает меня даже взглядом, усиленно делая вид, что меня нет. Пф. Ну и пошел ты! — Итак, Марина, Пал Палыч сообщил о своем состоянии, и я подумал: ни к чему тебе прохлаждаться целых две недели! Я аж теряюсь от этой фразы. — Погодите, Константин Николаевич, я не собиралась прохлаждаться. У нас много текущих задач. Отчеты никто не отменял, плюс пришла проверка из налоговой, меня просили найти некоторые договоры и собрать нужную информацию. Я не лукавлю, у меня работы действительно немало. Пока я оправдываюсь перед гендиром, Денис скучающе разглядывает панно над головой начальства. — Все успеется, Марина, — отмахивается босс и собирает руки в замок, глядя на меня со странной улыбкой. Мне это не нравится. Чувствую… чувствую, что не скажет он мне ничего хорошего. — Я подумал и решил! — объявляет торжественно. — На эти две недели ты переходишь в полное распоряжение Дениса Юрьевича! А Денис Юрьевич в это время впервые смотрит на меня. Пронзает взглядом, заставляет мысли и душу снова выворачиваться мясом наружу… Ну, Денис Юрьич, ты и сволочь… Глава 12 Марина Выхожу из кабинета и решительно шагаю прочь. Внутри все клокочет. Моя должность подразумевает полное подчинение руководителю. Пал Палыч иногда дергал меня с личными просьбами или в нерабочее время. Однако он никогда не перегибал палку, так что поработать на него во внеурочное время мне было несложно. Но подчиняться Денису это перебор. Я пресмыкалась перед ним пять лет. Обхаживала, боялась ошибиться, переживала за каждую пригоревшую порцию мяса или недосоленный суп. Думала, а вдруг это еще больше отвернет его от меня? Это сейчас я понимаю, что дело вовсе не в супе или прилежности и правильности. Я слышу шаги за спиной — уверена, он идет за мной. И он знает, что я сейчас буду делать. Черт, мы как супруги на поле боя. Толкаю дверь на лестничную клетку. Ею особо не пользуются, больше предпочитая лифты, так что тут можно поговорить. — Как ты посмел! — произношу громко и складываю руки на груди. Денис приваливается к стене и повторяет мой жест. Вид у него скучающий, будто я настолько предсказуемая, что это вызывает оскомину. Сегодня Денис одет в простые черные брюки и белую рубашку. Рукава закатаны, пара верхних пуговиц расстегнута. Я помню, он не любит классическую одежду, все больше отдавая предпочтение джинсам и футболкам, но сейчас ситуация не предполагает повседневной одежды. Невольно подмечаю: хорош, зараза. — Что посмел, прости? — спрашивает спокойно, даже снисходительно. — Как ты это провернул? Как уговорил генерального? Я не хочу работать на тебя! Ты надеешься меня таким образом задеть побольнее? Ради чего? — сдерживаюсь, чтобы по-детски не топнуть ногой. Денис качает головой, будто я маленький ребенок и он недоволен моим поведением. — Марин, опустись с небес на землю. Моей команде действительно нужен помощник. Мы здесь новые люди, которые не знают ни черта. Нам нужен человек, который займется нашей отчетностью, а также будет ориентировать нас в процессах завода. — Почему я? Ты мог выбрать любого другого человека! — выкрикиваю. — Ты думаешь, кто-то предлагал мне выбор? Мы не на рынке, — отлипает от стены и подходит ближе, нависает надо мной. Я инстинктивно делаю несколько шагов назад, пока не утыкаюсь спиной в стену, а Денис заходит в мое личное пространство, заставляя задышать быстрее: — Ты немного попутала берега, Марин, — произносит холодным, злым тоном. — Я тут для того, чтобы завод выдавал растущие показатели, а ты тут, чтобы варить кофе и приносить документы на подпись. Вот и вари кофе. Лицо у меня вытягивается. Я и не знала, что он может так больно ранить словами. — Я отказываюсь, — бросаю хриплю. — Боюсь, что нет, дорогая, — кривится в улыбке. — Выбор у тебя невелик. Я тут краем уха слышал, что завод дал тебе беспроцентный займ на покупку жилья. Напомни, сколько там? Два миллиона? Хотя нет, погоди… три! Ты никуда не денешься, детка. И будешь делать то, что я скажу. Залепляю ему пощечину. Вкладываю в этот удар весь свой гнев и обиду. Всю свою ненависть аккумулирую в одном ударе. Хлопок от удара эхом разносится по лестничному пролету, голова Дениса дергается. Он медленно поднимает глаза и смотрит мне в лицо. На его щеке красуется красный след от моей ладони. Сжимаю губы, чтобы не ляпнуть слова извинения. Я впервые ударила Дениса. Как бы мне не было плохо или больно в браке, никогда не выказывала недовольство таким способом. — Кем ты себя возомнил? У тебя нет права говорить мне все это! Я свободный человек и могу сама распоряжаться собственной жизнью и выбирать работодателя! Бред. Бред все это, мы оба точно знаем. — Ну так пойди к генеральному. Чего ты ждешь? — лицо Дениса напряжено, мне кажется, что в такой ситуации и ударить может. Молчим. Я пытаюсь подобрать правильные слова, но тщетно. Денис выпрямляет спину и заставляет меня поднять голову, чтобы посмотреть на него. Так более четко ощущается его власть надо мной. Он опускает руки и говорит уже спокойнее: — Мы оба знаем, что выбора у тебя нет. Займ обязует тебя выплачивать немаленькую сумму ежемесячно. Вряд ли в закрытом городе ты сможешь найти работу, где тебе будут платить подходящую зарплату. Этот займ, Стафеев… был взят на дом. Дом для твоей дочери, гребаный ты мудак! Если я лишусь заработка, то не смогу платить ссуду и дом перейдет заводу… таковы условия договора. Ну а мы с Диной окажемся на улице. — Ты сволочь, Стафеев, — шиплю болезненно. — Ничего нового, да? — дергает бровью. — И рекомендую тебе быть поаккуратнее со словами, а то, знаешь ли, мне может что-то не понравиться, и… хм, думаю тебя тут держать не будут. — Угрожаешь? — Предостерегаю. Ты помнишь, где мой кабинет. Если тебя там не будет через пять минут, я буду считать, что свой выбор ты сделала, и тогда что ж… не ищи виноватых. Ясно, дорогая? Уходит, так и не дав мне возможности обматерить его еще разок. Расстегиваю пуговицу на пиджаке и хватаю ртом воздух. Ненавижу! Как же я его ненавижу! Перевернул всю мою жизнь, разбередил рану, нагадил в душу. Снова. Да, у меня есть выбор, но вроде как и нет. И как бы мне не хотелось это признавать, но отчасти Стафеев прав. Можно было бы пойти к генеральному или нажаловаться Пал Палычу, но, боюсь, мой демарш не даст ничего. — Это всего на две недели… только на две недели, — уговариваю себя, идя по коридору в направлении офиса Дениса. Глава 13 Денис Флешбек — Я сегодня иду к врачу, — говорит Марина, стоя у плиты. На ней красивый домашний костюм. Волосы собраны в пучок, на лице умелый макияж. Марина очень красива, этого у нее не отнять. После того как мы поженились, она стала немало времени уделять своей внешности, будто соревнуется с кем-то. — Ты же вроде в понедельник собиралась? — спрашиваю удивленно. — В среду, — отвечает сдавленно. — Но доктор попросила перенести прием на субботу. Мы с Мариной хотим ребенка… ну как мы… Марина до фанатизма хочет забеременеть, ну а я… меня все устраивает как есть, но ее желание стать матерью я понимаю. Мы стараемся… ну как мы… Марина делает все, что в ее силах, а я прилагаю усилия, чтобы лишний раз ее не расстраивать. — Тебя отвезти? — предлагаю ей. — Я думала, ты захочешь пойти со мной, — говорит тихо. — Слушай, я обещал Лешке покататься с ним на великах сегодня. Спина Марины напрягается. Как и всякий раз, когда я говорю про пасынка или бывшую жену. Я жду очередной ссоры на эту тему. Очередного выноса мозга. Но Марина разворачивается и подходит ко мне, садится на колени, обнимает. Я обнимаю ее в ответ, придерживаю, чтобы она не съехала ниже. Марина произносит мягко: — Денис, пожалуйста, поедем вместе? Мне нужна твоя поддержка. — Мариш, ну я правда не могу, и так уже переносил несколько раз. Лешка расстроится. Она отодвигается от меня, заглядывает в лицо, будто не верит, что я и вправду отказал ей. Потом молча встает и уходит из кухни. — Марин! — зову ее, но ответом мне служит звучный хлопок двери. — Марин! Зову еще раз, чтобы вышла из спальни, но она не реагирует. Я вздыхаю и иду к плите, накладываю себе омлет. Аппетит пропал, но если сейчас не съем приготовленную женой еду, пойдет новая волна ссор, поэтом проще сожрать все это. Сажусь за стол и принимаюсь есть, не чувствуя вкуса. Вижу, что Марина как ветер проносится мимо двери в кухню. Одетая, готовая к выходу. — Я тебя отвезу! — кричу ей. — Себя отвези к той, кого любишь. Потому что это точно не я, — прилетает мне сдавленное, а следом с грохотом закрывается входная дверь. Сдуру сгребаю тарелку с недоеденным омлетом и швыряю ее в раковину. Тарелка разбивается, еда разлетается, а я переодеваюсь и иду на встречу с Лешкой. Гуляем с ним целый день. Периодически я пытаюсь дозвониться до Марины, но она сначала не берет трубку, потом и вовсе отключает телефон. Возвращаю Лешку домой, на пороге Уля. Домашняя, уютная… — Будешь ужинать? — спрашивает меня. Короткая заминка. А там, наверное, Марина вернулась от врача. — Не откажусь… Сижу в своем кресле и чувствую, как у меня сейчас лопнут капилляры в глазах. Если она не придет, приволоку ее сюда насильно — я серьезно. Я перегнул палку, признаю. Что-то переклинило у меня в голове. Нехило так переклинило, и я вывалил на Марину все это. Мне действительно нужен помощник, но я солгал, когда сказал, что у меня не было выбора. Был. Более того, я настоял именно на кандидатуре Марины. Она нужна мне. Рядом. Я знаю, это неправильно, но в последнее время я стал класть на то, что правильно и что неправильно, и делаю так, как хочется. Смотрю на часы. Большая стрелка отсчитывает последнюю минуту обозначенного времени. Дверь кабинета распахивается, на пороге Марина. Дышит тяжело. Дай ей сейчас нож в руки — непременно пырнет меня им, не сомневаюсь. — Ты с ноги, что ли, дверь открыла? — поднимаю брови. — В договоре пропиши, как мне двери открывать. Аж ты ж сучка! Кто ты и что сделала с моей бывшей женой? Игнорирую ее фразу и поднимаюсь: — Правильный выбор. Не сомневался в тебе, — хвалю ее, но, кажется, делаю хуже, потому что Марина чуть ли не рычать начинает. — Пойдем, представлю тебя команде. Выхожу к ребятам, Марина следом. — Парни, у меня объявление: с нами теперь работает Марина! Она будет моим помощником, но вы тоже можете обращаться к ней. Марина, Малыша ты знаешь, с Егором познакомилась недавно. Есть еще Саша, но она подъедет чуть позже. Марина смотрит на Малыша широко распахнутыми глазами и бормочет: — Малыш? Малыш на самом деле никакой не малыш. Вася раскачался до размеров нехилого такого шкафа, весит под сто пятьдесят. За последнее время он подсел на химию и теперь стал рельефный, как плитка шоколада. — Мариша! — кричит Вася и подрывается к моей бывшей, легко подхватывает ее на руки. Марина смеется, цепляется за него, чтобы не упасть. — Обалдеть! Ты так изменился, Вась! Они щебечут, а я неожиданно бешусь от этого контакта. Меня дико злит, что Марина прикасается к другому мужику. — Так, хватит, — оттягиваю Марину за локоть. — Марина, мне нужны некоторые документы. Желательно как можно быстрее. Стараюсь говорить спокойно, но вижу, что ее раздражают мои приказы. Прости, детка, но тебе придется меня терпеть. И заново привыкать ко мне тоже придется. Марина выполняет поручения скрипя зубами, но делает все, что нужно. Кофе варит отвратительный. Я знаю — Марина прекрасная хозяйка и не верю в то, что она не понимает, какую бурду ставит мне на стол. Но я молчу. Ловлю себя на странной мысли, что мне нравится эта ненормальная игра. Парни косо смотрят на меня, но я игнорирую их и делаю вид, будто все идет по плану. В шесть вечера Марина демонстративно начинает собирать вещи. — Рабочий день не окончен, Городецкая! — произношу сурово. Марина выпрямляется и указывает пальцем на стену, на которой висят круглые часы. — Смотрите, Денис Юрьевич. Когда маленькая стрелка указывает на цифру шесть, а большая на двенадцать, это значит, что мой рабочий день закончен. Несложно запомнить, уверена, у вас все получится, — подмигивает мне нахально. — Он будет закончен, когда я скажу, — бешусь. Вот стерва ядовитая! Да когда ты успела стать такой? Марина как ни в чем не бывало продолжает закидывать в сумку свои вещи. — Денис Юрьевич, я перешлю вам копию своего трудового договора, чтобы вы убедились в том, что в восемнадцать ноль-ноль мой рабочий день заканчивается. А если хотите, чтобы я задержалась, то я готова обсудить оплачиваемые переработки. А до тех пор, всего хорошего, босс , — язвительно подчеркивает последнее слово. Пацаны прыскают в кулак. — Я запрещаю тебе уходить! — вскакиваю на ноги. Марина круто поворачивается и цедит: — Вы не можете мы что-либо разрешать или запрещать, вы мне никто, господин Стафеев! И у меня, в отличие от вас, есть личная жизнь и человек, который ждет меня дома. На лице победная улыбка. — Пока, мальчики! — щебечет на прощание. А я ощущаю себя так, будто на меня вывернули ушат дерьма. И человек ее ждет. Кто ее ждет? Она не замужем. Не носит кольца, фамилия девичья. Да, точно… у нее же этот щегол малолетний. В голове хаос. Мне надо узнать про нее все! С красной пеленой перед глазами открываю личный компьютер, нахожу нужную флешку, вставляю ее в разъем, запускаю программу, ввожу код. Вижу, как со спины заходит Егор. — Ты рехнулся! — вырывает из компа флешку. — Ты совсем чокнулся, Дэн? Свою жену вздумал взломать?! — Мне надо знать, чем она живет! — Ты совсем поехал, Дэн! — бормочет Егор шокированно. — Город закрытый, стратегический. Да тут даже хлебный ларек охраняется лучше, чем человек за кордоном! Едва ты влезешь в госбазу или пробьешь чей-то телефон, об этом узнают! — Я это делаю через зашифрованный поток! — отстаиваю себя, хотя и сам понимаю, что перегибаю палку. Малыш подходит, поворачивает мой комп к себе, сносит установленные проги, чистит историю и выдает серьезно: — Ты правда не в себе, Денис. На кону слишком многое. За каждым нашим шагом следят фейсы. Блин, да нашу родословную прокачали так, будто мы работники спецслужб, а не простые разработчики. А ты полез в базу данных страны. — Мне нужно узнать, что сейчас происходит в ее жизни. Я же, блин, нихрена не знаю про нее! Испарилась на четыре года! — Ты потопишь нас! — выкрикивает Егор. — Надо узнать — узнавай классическим способом, иди слухи собирай во всему офису, в окна заглядывай, я не знаю, но лезть в ее телефон не смей, ты просто подставишь нас! — Черт… — тру лицо. Мне надо… смертельно надо знать о ней все! И то, к кому она уходит вечером, в первую очередь. Глава 14 Марина Я просыпаюсь в выходной с прекрасным настроением. Сегодня суббота, а это значит, что Дениса я не увижу. Это значит — целых два дня на передышку. С утра затеваю блинчики, хочу порадовать дочку. Та просыпается, когда уже почти все готово. Възерошенная, волосы растрепаны, в руках любимый заяц Рыжик. Игрушка небольшая и достаточно потрепанная, но оттого еще более любимая. Этот заяц — первая мягкая игрушка, которую я купила дочери. Чего только он не пережил за три года. — Мы с Рыжиком проголодались! — заявляет Дина и садится на стульчик, Рыжика усаживает на стул рядом с собой. — Это просто здорово! Значит, надо плотно позавтракать! — улыбаюсь дочери и чмокаю ее в макушку. Ставлю перед Диной ее тарелку, перед Рыжиком его миску, кладу в обе по блинчику. Попробуй не положить порцию и Рыжику — будет истерика. Период у Дины непростой, кризис, поэтому я всячески пытаюсь сгладить углы. Завтракаем, я рассказываю дочери, что сегодня днем хотела поработать в саду, привести в порядок растения, высадить купленные накануне цветы. Дина любит, когда я вожусь в саду, в это время она тоже страшно занята, вместе со мной что-то сажает, поливает. Целый день я нахожусь в саду, тружусь практически не разгибая спины, прерываясь лишь на обед. К вечеру падаю без сил перед телевизором, включаю мультики. — Мамуль, а можно я сегодня у дедушки с бабушкой переночую? — спрашивает Дина. — Тебе так хочется? — удивляюсь. — Я думала завтра с тобой в парк съездить. — Так мы съездим, — по-деловому заявляет Дина. — Сегодня я посплю у бабушки и дедушки, а завтра поедем в парк. И в зоопарк, да? По-доброму смеюсь и принимаюсь щекотать дочку: — Ах ты ж хитрая лиса! Звоню маме и договариваюсь с ней на ночевку, отвожу дочь к ним, а сама возвращаюсь домой. Уже дома набираю себе еды, включаю сериал про домохозяек и заваливаюсь на диван. Испытываю нереальный кайф! Неделя была тяжелой, так что расслабиться мне не помешает. Совсем немного иногда можно, а диета подождет. Звонит телефон, и я тянусь за ним. На экране высвечивается имя Сережи. Нерешительно замираю Ответить? Нет. Мне нужно вытравить мысли о Денисе. Я не хочу думать о нем так много. А если точнее, то каждую секунду. — Привет! — отвечаю на звонок. — Привет, детка! — слышу шум и звуки музыки. — Чем занимаешься? — Да так… — коротко пересказываю Сереже события дня. — Приезжай к нам! — выкрикивает весело. — Сереж, это твои друзья, я там никого не знаю, — мнусь. Мы с Сергеем из разных кругов, да и по возрасту отличаемся. Навряд ли мне будет комфортно в кругу его друзей. — Были моими, станут твоими! Приезжай, детка! Ты мне обещала. — Ну хорошо. Слушаю восторженные крики Сережи и иду собираться. Переодеваюсь, крашусь, укладываю волосы, надеваю каблуки и рассматриваю себя в зеркало. Я миллион лет не была в клубе. Сойдет образ? А потом машу рукой. Я не иду на поиск мужика, мне плевать, как на меня будут смотреть, это не охота озабоченной самки, мне просто нужно переключится от Стафеева. Вызываю такси и еду в самый пафосный клуб города. На входе меня пропускают без вопросов. Тут же подходит Сережа, целует в щеку: — Я знал, что под всеми этими бабушкиными нарядами скрываются роскошные ножки! — и делает вид, что сознание теряет. Насчет бабушкиных нарядов я бы, конечно, поспорила. Мой гардероб — классическая одежда для офиса, но, видимо, Сережа думает иначе. — Пойдем к моим, познакомлю вас! — выкрикивает Сергей и тянет меня в ВИП-кабинку. Тут собралась молодежь, человек десять. Парни, девчонки. Все пьяные, веселые. Кутят, гудят. Сережа протягивает мне бокал с вином, но я отказываюсь. Предпочитаю не пить алкоголь в незнакомых компаниях. Сажусь на диванчик и наблюдаю за компанией, ловя себя на мысли, что мне с ними некомфортно. Парни, глядя на меня, похабно подмигивают Сергею, девчонки закатывают глаза. Я, вообще-то, не набиваюсь им в подруги, но такая реакция портит настроение. Сергей же чувствует себя как рыба в воде, косых взглядов не видит, едких комментариев не слышит. Шутит, отплясывает. — Я отойду на минутку, — говорю ему. — Тебя сопроводить? — играет бровями. — Сама справлюсь, — качаю головой. Иду вниз, к подвалу, где находится туалет. Уже по дороге в уборную я понимаю, что совершила ошибку, приехав сюда. Не мое это. Решаю быстро поправить макияж и вернуться домой. Прохожу внутрь, радуясь, что тут нет никого. Делаю свои дела и толкаю дверь. Одновременно с этим кто-то дергает ее с другой стороны, и я лечу в пустоту. Меня подхватывают. Грубыми руками проходятся по атласу платья, пока наконец, рука крепко на смыкается на моей талии. — Прощу прощения, я не… — поднимаю голову и замолкаю. Денис прижимает к себе еще сильнее. Я же неосознанно впиваю в его плечо свои пальцы. Его близость душит, мне нечем дышать. — Выпусти меня, — выворачиаюсь из его рук. — Ты следишь за мной? Бывший муж смотрит равнодушно: — Мир не вертится вокруг тебя. — Тогда что ты тут делаешь? — спрашиваю с вызовом. Денис кивает на табличку с надписью «Туалет» и спрашивает: — А ты как думаешь? — Я хочу услышать твою версию. — Мы приехали в клуб с командой, отметить начало работы. Если хочешь, можешь выйти в зал и поздороваться с парнями, — отвечает до ужаса равнодушно. — А теперь было бы неплохо, если бы ты освободила проход. И подталкивает меня, чтобы я отошла, а сам захлопывает перед моим носом дверь. — Хам! — выкрикиваю и возвращаюсь обратно в ВИП-кабинку. Тусовка уже изменила свой градус, некоторые парочки начали целоваться, другие воркуют на диванчиках, так что я решительно подхожу к Сергею и сообщаю: — Сереж, я поехала домой! — Ты же только приехала! Останься, детка! — хватает меня за руки. — Нет, прости, — высвобождаюсь и иду к выходу. Сережа догоняет меня и переплетает наши пальцы: — Я отвезу тебя, — произносит расстроенно. — Ты же пил! — Ни грамма. Коктейль был безалкогольный. — Не нужно, Сереж, — устало сопротивляюсь. Но он все равно тянет к машине, помогает мне сесть на переднее сиденье и заводит автомобиль, неспешно выезжая на дорогу. Мы едем по направлению к моему дому, но минуем поворот. — Мы проехали. — Я знаю, Марин. Просто захотелось провести с тобой еще немного времени. В паре кварталов от моего дома есть небольшой пруд. Летом тут собирается детвора — купаются, прыгают с импровизированной тарзанки. Сережа съезжает с дороги и останавливается на берегу. Дома остались где-то позади, впереди только черная водная гладь. Из динамиков льется тихая музыка. — Ты такая красивая, — кладет руку мне на колено. Я поднимаю ее и убираю со своей ноги. — Сереж, ты прости меня, но у нас правда ничего не выйдет, — пожимаю плечами. — Не стоило мне приезжать в клуб. И общение с тобой тоже нужно прекратить. Это ни к чему не приведет. — Ты мне нравишься, Марин. Я все еще надеюсь на твое расположение и внимание. — Зачем я тебе, Сереж? Я старше на пять лет. У меня дочь, кредиты и разрушенная семья за спиной. — Нравишься, — шепчет и тянется ко мне губами. Я не успеваю среагировать, как губы Сергея соприкасаются с моими, и практически сразу парня срывает — он набрасывается на меня. Я только и успеваю упереться ему в грудь руками. — Сереж… не надо… остановись, пожалуйста. Парень смачно ругается, бьет по рулю. — Ну что с тобой не так? — выкрикивает. — Да любая бы на твоем месте счастлива была! — Так и иди к любой, чего ко мне прицепился! — выкрикиваю ему в ответ и открываю дверь, быстро выхожу на улицу: — Я дойду сама! Сергей не останавливает меня, с ревом срывается с места и уезжает, оставляя после себя поднятую от колес пыль. Я же разворачиваюсь лицом к пруду и обхватываю себя руками, потому что ночи еще холодные, а одета я неподобающе легко. Это к лучшему. Да. Будущего с нелюбимым нет, я, как никто, это знаю. Оглядываюсь по сторонам, чтобы посмотреть время на телефоне, но понимаю, что моей сумочки нет. А в ней телефон, ключи от дома, наличные и карты. — Черт возьми! — поднимаю лицо к небу. — Это когда-нибудь закончится? Из-за поворота в мою сторону выезжает машина. Поначалу я пугаюсь, потому что это точно не желтая машина Сергея. Автомобиль черный, как ночь. Но потом понимаю, кому принадлежит автомобиль. Денис оставляет фары включенными, они освещают меня, словно прожектор преступницу. Сам он выходит из машины, подходит к капоту и бросает на него мою сумочку — видимо. я оставила ее в туалете клуба. Затем опирается о бампер и, сложив руки на груди, смотрит на меня. Глава 15 Марина Смотрим друг на друга. Как-то так получается, что весь мой запал сходит на нет. Да и Денис не выглядит так, будто собирается мне что-то доказывать. Я ежусь от прохладного ветра и крепче обнимаю себя руками. Стефеев напоминает статую. Никаких эмоций. Ни осуждения, ни насмешки. Он не подзывает меня к себе, ничего не говорит. Сейчас я благодарна ему за это. Я просто не готова вступать в очередной конфликт, у меня не осталось для этого ни сил, ни слов. Делаю первый нерешительный шаг, следом еще один. Подхожу к Денису, тот снимает с себя пиджак и накидывает его мне на плечи. В этот момент внутри меня что-то взрывается. Эмоции раздирают на части. Я чувствую родной, самый любимый запах — такого знакомого парфюма и запах самого Дениса. Кутаюсь в этот пиджак, как будто он может обнулить все, что между нами было. Возвращаюсь в те дни, когда мы только познакомились, когда у нас закрутилось все. Денис был таким романтичным, держался со мной рядом. Мы проводили вместе время и не смотрели на часы, настолько хорошо нам было друг с другом. А может, не смотрела на часы только я? Ульяна пришла в нашу жизнь тенью. Поначалу все было безобидно. Поздравить ее сына с днем рождения, поболтать с ним же по скайпу. Это потом, чуть позже, уже будучи замужем, я поняла, что в браке нас далеко не двое. Смотрю в лицо Дениса, которое покрыто тенью, и подмечаю то, чего не видела раньше. Он изменился. Скулы заострились, появились седые волоски в щетине, глаза будто выцвели немного. Как бы дико это ни звучало, но почему-то сейчас я не вижу тени Ульяны за ним. Но конечно же, узнавать подробности я не буду. Мне очень интересно, в каких отношениях они сейчас, но я обратно не полезу. Боюсь, что, если услышу правду, она уничтожит меня. Нет уж. Увольте. Денис поправляет пиджак, чтобы закрыть мое декольте. — Твой мальчик летел так, что еле вписался в поворот, — простая констатация факта, без насмешки. — Следил за мной? — повторяю свой вопрос уже второй раз за вечер, и на этот раз Денис отвечает мне правду: — Да. — Лицо сосредоточенное. — Поссорилась с женихом? — Женихом? — не сразу понимаю, о ком речь, и только потом вспоминаю, что так представился Сережа. — Да, повздорили. — Оставил тебя одну у реки… хорош жених. — Ты оставлял меня одну бесчисленное множество раз. Хотя я умоляла тебя остаться. — Я не оставлял тебя в опасности, — выступает в свою защиту. — Мой дом в двух кварталах. Я знаю тут едва ли не каждого жильца. Так что прежде чем осуждать кого-то, посмотри на себя. Денис опускает взгляд. — Тогда мне казалось, что так будет правильно. — Правильно уезжать к другой, когда жена просит остаться? — голос обрывается. Мы не кричим, не выясняем отношения, это обычный разговор. Но так кажется лишь со стороны. На деле мы поднимаем темы, которые были не в состоянии поднять, будучи в браке. — Я уезжал не к женщине, а к ребенку, — поднимает взгляд, смотрит уверенно. — Сейчас-то хоть не ври, Дэн, — даже улыбаюсь, правда, улыбка выходит вымученной. — Это может быть твоей правдой, но не моей. Ты всегда выбирал другую. А я мечтала однажды разлюбить тебя. Вечерами лежала в пугающе тихой квартире и отчаянно мечтала, что однажды проснусь — и не буду чувствовать к тебе ничего. Денис сглатывает. Порыв ветра раздувает мои волосы, бросая пряди мне в лицо. Стафеев перехватывает несколько прядей и заводит мне их за спину, сам кладет руки на плечи. Как когда-то. В прошлой жизни. Это чуть ли не первый наш с ним контакт за четыре года. Его касание, после которого я не вырываюсь и не отхожу как можно дальше. Какие-то моменты прошлого стираются, штрихуются ластиком, как незначительные, хотя раньше казались значимыми. И все из-за его присутствия рядом. Память интересная штука. Подчищает то, что не стоит забывать, и подкидывает воспоминания, которые некогда зажигали огонь. Так и сейчас. Происходит откат в самое начало. Когда были только мы двое и больше никого. — Скажи, хоть когда-нибудь ты чувствовал ко мне… хоть что-то? — шепчу ему в лицо, которое совсем рядом, стоит лишь подняться на цыпочки, и мои губы найдут его. Так привычно, но одновременно с тем ново. Смотрю на Дениса, а сама молю: не ври. Пожалуйста, ну пожалуйста! Не ври хоть сейчас! — Я чувствовал к тебе очень много всего, — говорит тихо, а я сцепляю зубы. Лжец! — Просто это никогда не было любовью, — добавляет тихо, а по ощущениям, под ногами разверзается пропасть. Ты же хотела услышать правду, Марин. Вот она, твоя правда. Со звуком гвоздя, забитого в крышку гроба, и запахом прелой осенней листвы, которая больше никогда не почувствует жизнь. Стафеев не убирает руку, гладит пальцем по плечу, а я понимаю, что у меня в глазах собираются слезы. Четыре года! Мать твою, четыре года ежедневных убеждений себя в том, что я смогу и вообще разлюбила. И что уже совсем не больно, а чувства заперты где-то внутри, как никому ненужные книги, покрытые пылью. И все это разбивается с треском о несколько его слов и одно-единственное предложение с признанием. — Я хочу, чтобы ты знала, — указательным пальцем смахивает слезинку, а я, не в силах больше играть в эти игры, отворачиваюсь. Отворачиваюсь, но не ухожу. Потому что уйти я от него не могу. — Я никогда не изменял тебе. Ни с… ней, ни с кем-либо другим, — говорит то, что я и так знаю. Только вот проблема в другом. Поворачиваю лицо обратно к Денису и смотрю прямо ему в глаза: — Можно причинить смертельную боль и без физической измены, Денис. — Тогда я не мог иначе… Я ни за что не спрошу про «сейчас». — У тебя получилось? — спрашивает тихо. — Что получилось? — Разлюбить. Ты проклятье мое, Денис. Как можно перестать любить воздух? Солнце? Я вижу тебя каждый день в глазах своей дочери. Слышу в ее умных не по годам размышлениях. Ты всегда где-то рядом… всегда. — Получилось, — произношу сдавленно. Безбожно вру и надеюсь, что Денис поверит в эту ложь. Глава 16 Денис Флешбек — Денис, мне кажется, что все это переходит границы, — Ульяна заметно нервничает и теребит волосы, наматывая их на палец. Я ловлю откат к студенческим временам, когда мы только познакомились. Тогда Уля была рыжей, кучерявой. Лицо покрывали веснушки. Сейчас она выглядит совсем иначе: блондинка с прямыми волосами, от рыжих точек на лице не осталось и следа. Чудеса косметологии. Даже мне могу сказать, какой какой Уля мне нравится больше: прежде или теперь. Наверное, это как-то связано с тем, что она будет прекрасна для меня в любом виде. — О чем ты, Уль? — спрашиваю непонимающе. — Ты проводишь время с Лешкой, приезжаешь почти каждые выходные. А как же твоя семья, Денис? Неужели Марина вот так просто отпускает тебя? Не просто. С каждым разом все тяжелее и тяжелее, но не ездить я не могу. — Леша дорог мне. Я не могу просто отказаться от него. Погоди, или ты намекаешь, что не хочешь, чтобы я был в его жизни? Уля опускается на стул и смотрит на меня укоризненно: — Мне просто жаль Марину, Денис. Я ставлю себя на ее место и представляю, насколько ей все это поперек горла. — Марина знает, что я езжу к ребенку… — Я видела ее у женской консультации, — отворачивается к окну. — Вернее… слышала. — Да, Марина часто ходит туда по… кхм… по вопросам зачатия. — Мой врач была в отпуске, и мне пришлось пойти к другому врачу. К ее врачу, — глядя в окно, рассказывает Уля. — Дверь была приоткрыта, и я слышала, как гинеколог разговаривала с Мариной. Уля поднимает взгляд на меня. В нем безошибочно читается осуждение. — Она плакала, Денис. Врач рассказывала, что шансов мало, а она плакала. А потом вышла на улицу и долго сидела на лавочке, безжизненно смотрела в одну точку. Мне надо было лишь поставить печать, так что я быстро освободилась и все видела. Я хотела подойти к ней, но мне показалось, что сделаю только хуже. Я впервые все это слышу. Марина в последнее время изменилась. Стала спокойнее. Или это не спокойствие, а безысходность? Про походы к врачам она давно уже ничего не рассказывает, про то, что плакала у женской консультаци, тоже. — Она была там одна, Денис, — говорит Уля укоризненно. — А где был ты? Молчу. У меня даже не находится слов для оправдания. — Ты должен был быть там, со своей женой, — давит на меня. — Что ты хочешь сказать? — спрашиваю со страхом. — Не приезжай больше к Леше. — В каком смысле? — Я имею в виду, что не нужно приезжать каждую неделю. Думаю, раза в месяц будет достаточно. Тебе нужно заняться своей жизнью. И в частности, своей женой. Уезжаю от Ульяны злой. Она просто поставила меня перед фактом. Домой не хочется, но я все равно еду туда. Марина в спальне. Спит на нашей кровати. На часах почти пять вечера, не поздно ли для сна? Обхожу кровать и вижу, что она не спит, а просто лежит с открытыми глазами и смотрит в одну точку. Вся злость, что накопилась от слов Ульяны, смывается потоком жалости к Марине. Сейчас я отчетливо вижу, как ее перемалывает, словно в мясорубке. Она, как мне кажется, постарела за несколько лет рядом со мной. — Марин? — присаживаюсь ей в ноги, она тут же садится. — Ты как, Мариш? Поворачивает ко мне голову, смотрит в глаза, но будто сквозь них. — Все хорошо, — отвечает словно зазубренный стих и поднимается на ноги. — Я подогрею тебе ужин. Уходит, а мне только и остается, что смотреть ей в спину. Теперь я знаю, где она живет. Это дом по соседству с ее родителями. Небольшой, но с виду уютный домишко, стилизованный под старину. Вокруг много зелени, деревьев. На клумбах собираются распускаться цветы. Странный вышел разговор с Мариной у пруда. Мне кажется, мы никогда так откровенно не разговаривали. И я положа руку на сердце могу честно сказать, что мне понравилось. Много замолчанных проблем осталось в прошлом, но сейчас я хотя бы вижу картину такой, какая она есть. На мой вопрос «как ты?» больше не прилетает дежурный ответ, и меня это радует. В понедельник приезжаю на работу раньше всех. Я не люблю проводить бесцельно выходные, а тут заняться особо нечем. Будь я в родном городе, нашел бы себе занятие, там дел всегда много. Ту же все иначе. Включаю компьютер и кошусь на флешку с прогой. Она может сделать зеркало, через которое я получу доступ к любому устройству, будь то домашний компьютер или телефон. Если закинуть туда определенный код, то теоретически можно влезть на госуслуги, где хранится вся информация. Меня могут за это прижать как нехрен делать. Уверен, что мой телефон прослушивается. Мне дали бабки, которые я выиграл в тендере. Много бабок. Просто охренеть как много… Что неудивительно. Стратегическая добыча, стратегическая разработка, все стратегическое, а я со своего компа собрался взламывать комп своей бывшей жены. Тронуться умом можно. Растираю лицо, пытаясь собраться. Нельзя. Это недопустимо. Если я так сделаю, накроется весь проект. Мы уже израсходовали много бабла из выделенного нам. Разработка нынче недешево стоит. Если правда раскроется, прижмут всех. И мою команду, а дальше ниточка потянется к их родным и близким. Я не могу так рисковать. Просто не могу, и все. Начинает собираться народ. Первым приходит Малыш. — О, босс! Как дела? Нашел Маринку в субботу? — играет бровями, намекая на нечто большее. Я поднимаю со стола карандаш и запускаю в него. — Эй! Да я же шучу, — уворачивается. — Хорош трепаться про нее, — осаждаю его. — А чего так? — не унимается. — С каких это пор Маринка — закрытая тема? — С этих самых. Ребят в клубе не было. Мы ничего не отмечали, Марине я солгал. В субботу меня начало накрывать. Я позвонил Васе и спросил, не связывалась ли с ним Марина. Она знала номер Малыша, и я подумал — мало ли? Но конечно, Марина никому не звонила. У меня были связаны руки, я не мог делать ровным счетом ничего. Поэтому тупо колесил по городу, а когда возле клуба увидел Марину, выходящую из такси, то пошел за ней. — При всем моем к тебе уважении, Дэн, разговаривать про Марину ты не можешь мне запретить, — Малыш скалится нахально. — Теперь ты ей никто. Я тебе даже больше скажу: я могу к ней подкатить. Имею на это право. — Малыш, не борзей, — одергиваю его с вызовом. Он не отвечает ничего, лишь смотрит на меня, весело улыбаясь, будто добился того, чего хотел. — Так я и не борзею, Дэн. Лишь факт констатирую. Как думаешь, если я приглашу ее куда-нибудь пропустить по стаканчику, согласится? — Нет, — зло усмехаюсь. — У нее жених есть. С Васи спадает маска веселья, аж голос садится: — Какой нахрен жених? — Обыкновенный. С ручками и ножками. — А ты? — вопрос в упор меня поражает. — А я никто, сам же сказал. Повисает пауза, после которой Вася спрашивает тихо: — Ты собираешься что-то с этим делать? — Благословить? — Вот ты баран, Стаф, — Малыш машет рукой так, будто со мной и так все ясно. А сам я понимаю, что не хочу, чтобы она выходила замуж за другого. Не хочу, и все. Эгоистично? Еще как. Что я могу предложить Марине? Нет, не так. Что нового я могу предложить Марине? Дверь открывается, в кабинет заходит Егор вместе с Мариной. Видимо, они встретились по дороге. Шумно здороваемся, Марина отстраненно кивает мне. Ребята же оказываются удостоены широкой, лучезарной улыбки. — Где Саша? — спрашиваю парней. — Приехала ночью, — тут же отзывается Егор. — Она говорила, что может опоздать. — Значит, начинаем без нее. Рассаживаемся и моментально вливаемся в работу. Задействованы все. Ближе к обеду дверь кабинета распахивается, и на пороге оказывается тот самый черт, который оставил Марину у пруда. Сергей — кажется, так его зовут? — стоит в дверях с огромным букетом красных роз и виноватым выражением лица. Марина подбирается. Видимо, сама не ожидала всего этого. — Детка, прости меня! — широкими шагами подходит к Марине и демонстративно падает перед ней на колени. — Бес попутал! Бывшая жена замирает, а я бешусь: — Какого черта у нас в офисе делают посторонние? Парень даже и не думает теряться. Кладет букет Марине на колени, поднимается на ноги: — Вообще-то, я начальник экономического отдела, — вздергивает подбородок и ухмыляется, — и сын генерального. Так что можешь расслабиться, Денис Юрьич. Глава 17 Марина Тестостерон вперемешку с ненавистью витает в воздухе. Сергей скалится, Денис чернее тучи, Егор и Малыш подбираются, будто готовясь их разнимать. Вот начерта он пришел? Зачем эти показательные выступления с букетами и извинениями? Почему вчера не приехал домой и по-тихому не поговорил со мной? Так нет же, надо сюда заявиться, чтобы потом весь офис гудел. Позер! А Денис куда полез? Какая ему вообще разница, посторонний Сергей или нет? — Вроде как на рабочем месте принято работать, а не решать личные проблемы? — Денис поднимает бровь. Его голос звучит легко и непринужденно, но во взгляде у него отчетливо читаются неприязнь и гнев. — А у нас нет никаких личных проблем, так, детка? — Сергей подмигивает мне. — Сережа, на пару слов, — отхожу от него и направляюсь в коридор, сразу же встаю у окна, подальше от кабинета. Сергей идет следом за мной, подходит со спины и тут же обнимает за талию. — Малышка, ну прости меня, дурака вспыльчивого! Разворачиваюсь и скидываю его руки со своей талии. — Сереж, притормози. Давай начистоту? Я к тебе ничего не испытываю, а ты придумал себе какую-то глупую влюбленность. У нас с тобой ничего не получится. И не устраивай больше такие концерты, мне они не по душе. Это для тебя работа не значит ничего, папа-директор назначит куда скажешь, а для меня работа единственный источник заработка, деньги, на которые я покупаю еду и одежду себе и дочери. Я не хочу быть скомпрометированной. Чем дольше я говорю, тем сильнее вытягивается лицо у Сергея. Когда я замолкаю, тот замирает на некоторое время, а потом начинает медленно: — Конечно, Мариш… я же просто дурачок, которому все падает в руки просто так. Ничего особенного, местный мажор. Бесчувственный и помешанный только на одном — как бы поскорее затащить кого-нибудь в постель. А ты у нас мать-героиня. Неудовольствие я тебе доставляю? Ох, прости, принцесса, — даже руку на грудь кладет, — как же я посмел! — Не передергивай, — говорю тихо, когда понимаю, что градус напряжения растет. — Я ж к тебе со всей душой, Марин! — произносит серьезно, без жеманства. — Ну просто я вот такой. Дурачок? Дурачок. А тебе мои чувства нахрен не нужны. — Сереж… — Я не потревожу тебя больше, расслабься, принцесса. Можешь переключиться на своего нового босса. — Ты чего? — спрашиваю испуганно. — А то я не видел, как вы смотрите друг на друга, — хмыкает и, не дожидаясь моего ответа, уходит. Я же провожаю его взглядом, а потом поворачиваюсь к окну, слепо гляжу на город, а сама пытаюсь переварить неприятный разговор. Он оставил после себя душный, мерзкий шлейф. Обменялись взаимными претензиями, скатились до оскорблений. Зависаю ненадолго. Идти в офис не хочется, на губах остался привкус ссоры. — Марин, — Денис зовет меня, подойдя со спины, и я испуганно дергаюсь, оборачиваюсь. — Все в порядке? — Это тебя не касается, Денис. И прости, больше выяснений отношений на рабочем месте не будет, — последнее договариваю сдавленно. — Снова поругались? Поднимаю бровь, а Стафеев выставляет вперед руки: — Ясно-ясно. Не мое дело. Пойдем работать, Марин. Там дел просто немерено, — звучит примирительное. — Конечно. Возвращаюсь за свое рабочее место, которое находится рядом с Малышом, и принимаюсь за дело. Заданий и в самом деле много. Помощник команде действительно был необходим, потому что в некоторых моментах ребята даже не понимают, к кому пойти за ответом. После обеда дверь распахивается, и в офис влетает девушка. На вид ей около двадцати пяти. Коротко стриженная блондинка в джинсовой мини-юбке и топе, открывающем пупок с пирсингом. На руках невообразимые татухи. Весь ее вид кричит о неформальности. — Мальчики! Наконец-то я добралась! — визжит и подбегает к Егору, обнимает его, следом переключается на Малыша, на меня ноль эмоций. — А где наш босс? — Привет, Саш, — Денис подходит к ней, и она вешается на него. Я офигевше открываю рот и продолжаю наблюдать за девушкой. Это нормально вообще? Такое поведение? Нет, я, конечно, все понимаю, но это за гранью. Саша… Саша… пытаюсь вспомнить. Раньше ее не было в команде Дениса. Девчонки были, я даже знакома с несколькими, но такую… Сашу я бы точно запомнила. Денис придерживает ее за плечи, словно старается сохранить дистанцию. В моей голове сразу возникает аналогия с собакой, которая от радости готова запрыгнуть на голову и облизать. И вот Стафеев сейчас не дает этой лабрадорихе залезть на себя. — Дени-и-ис! — тянет визгливо. — Как же я соскучилась по вам, ребята! До чего противная особа. С которой мне придется работать. Ревность вспыхивает быстро. Огонь разгорается и причиняет боль. Мало мне было Ульяны в его жизни, так теперь буду думать об этой Саше? — А это кто? — бросает на меня взгляд, словно я не человек, а прикроватная тумба. — Познакомься, это Марина, — Денис снимает с себя руки прилипалы-Саши и отходит от нее. — Она помощник зама генерального, но сейчас работает с нашей командой. — Привет, — улыбаюсь натянуто. Не поднимаюсь со своего места и не протягиваю руки. Но девица даже не отвечает мне. Смотрит на Дэна и улыбается приторно-слащаво: — Секретарша, значит? — а потом поворачивается ко мне: — А сделай-ка мне кофейку, дорогуша. Эспрессо, два кусочка сахара и кокосовое молоко. Да побыстрее. Леденею внутри… Глава 18 Марина Саша обречена быть посланной далеко и надолго. Вообще я достаточно дипломатичный человек. Не высокомерный, не завистливый. Я предпочитаю уделять больше внимания себе и своей жизни, своей семье. Никогда не выезжала на чужом горбу, не самоутверждалась ни за чей счет. Но эта девица явно нарывается. Надо отдать ребятам должное — от ее приказа, даже не просьбы, охренели все. Воцарилась напряженная тишина. Я, может, и провинциальная девушка, не хватающая звезд с неба, но так проходиться по себе не позволю. Тем более какой-то пигалице. Поднимаюсь со своего места, выпрямляю спину, расправляю плечи и подхожу ближе к Саше. Делаю один лишний шаг и захожу в ее личное пространство. Она даже дергается, но все-таки не отходит. Из-за того, что на мне туфли на высоком каблуке, я оказываюсь на голову выше этой стервы. Мило улыбаюсь ей и отвечаю: — Кофемашина в кофейной комнате. Хочешь кофе? Свари его себе сама, дорогуша . Саша в свою очередь не тушуется, вздергивает подбородок: — Разве в должностные обязанности секретарши не входит варить кофе начальству? — Ты себя начальством считаешь? — спрашиваю снисходительно. — Это во-первых. Во-вторых, я не секретарша, а помощник руководителя, и представь себе, мои должностные обязанности не включают подачу кофе. Девица переводит взгляд на Дениса: — Дэн, ты сделаешь что-то с ней? — «с ней» — будто я мышь, залезшая в холодильник. Я тоже смотрю на Дениса и вижу по глазам, что его забавляет происходящее. Со стороны наверняка так и есть. Две девушки перетягивают канат. Соперничество, желание доказать свое превосходство — все это старо как мир. Но черт! Неужели нельзя было нормально зайти? Хотя о чем я. Наверняка Саша имеет виды на Дениса, раз ведет себя так. Я жду реакции Дениса, и она следует незамедлительно: — Конечно сделаю, — Стафеев окидывает меня странным взглядом. Будто он и вправду собирается сделать со мной что-то. Что-то очень интимное и пошлое. — Марина, отнеси, пожалуйста, документы в бухгалтерию. Они просили отчет. Киваю. Внутренне ликую из-за того, что он встал на мою сторону. — И это все?! — взвизгивает Саша. — Нет, не все, — спокойно отвечает Денис. — Кофейная комната направо по коридору, последняя дверь слева. Ты не заблудишься. Внутри у меня фейерверки. Выкуси, сучка. Собираю документы и бросаю взгляд на притихших ребят. Те прячут улыбки. Еще бы. Стычка наверняка их забавляет, в отличие от меня. Уже собираюсь выходить из кабинета, как слышу обрывок разговора: — Но тебе же она наверняка делает кофе! — обиженно произносит девица. — Делает, — смотрит на меня Денис. — Настолько великолепный кофе, что я не могу допустить, чтобы его попробовал кто-то еще. Саша непонимающе смотрит на Дэна, а я спешу сбежать, чтобы не разразиться гомерическим хохотом. Ну да, я немного колдую над кофе Дениса. Вообще-то, в Скандинавии тоже добавляют соль! А кое-где изначально используют соленую воду. А то, что Денис этого не ценит, уже не мои проблемы. Конечно, Пал Палычу я делаю классический кофе. После бухгалтерии возвращаюсь в кабинет. У команды проходит мозговой штурм. Я плохо разбираюсь в терминологии, но понимаю, что какой-то предварительный анализ закончен и теперь ребята разбирают задачи, определяют приоритеты и связанные с ними доработки. Надо отдать Саше должное — она на самом деле умна и генерирует идеи, которые ребята тут же подхватывают. Жаль, что она решила идти по другому пути. Что ж, подруг мне и так хватает. Не отвлекая команду, я принимаюсь за свою работу. Саша больше не трогает меня, а я делаю вид, что знать не знаю ее. Идеально. Вечером к нам заглядывает Олеся из PR-отдела. — Привет! — радостно машет рукой. — Ребята, вы наверняка не знаете, но у нас в эти выходные будет праздник в городском парке. — Что за праздник? — интересуется Вася. Олеся, глядя на него, расцветает. Клянусь, я вижу, как загорается ее взгляд. Блин, подруга, определись уже, кто тебе больше нравится. — В честь прихода лета. Планируется фестиваль красок, выступление местных групп, повара из лучшей пиццерии будут делать гигантскую пиццу, заработают аттракционы. А еще командные соревнования и много-много всего! — Шляпа какая-то, — бурчит Саша. — Сама ты шляпа! — не сдерживаюсь я. — У нас простой, но очень хороший город и люди добрые и отзывчивые. Для нас этот праздник долгожданный, активностей очень много. А если тебе что-то не нравится, никто за уши не тянет. — Марина права. — Мы с Олесей не очень ладим, но она встает на мою сторону. — Мы очень любим наш город и этот праздник, ходим на него семьями и веселимся до самого вечера. — Звучит заманчиво! Мы придем, — соглашается Денис и переводит взгляд на надутую Сашу. — Все, кроме Саши. — Класс! — восклицает Олеся. — Вместе повеселимся. Она уходит, а я цепенею, понимая, что планировала пойти на этот праздник с Динкой. Глава 19 Марина Пока до праздника есть время, я прикидываю, как бы так сделать, чтобы и на праздник сходить с дочерью, и чтобы Денис не увидел нас. Конечно, так себе идея и стоило бы все рассказать Денису, но стоит подумать об этом, и сразу накатывает страх. Моя жизнь здесь. Родные, близкие, семья и подруги, работа, в конце концов. Жизнь Дениса в мегаполисе. Там его семья, работа, дом. У нас он лишь набегом — на полгода, может больше. Как только они закончат с разработкой, вернутся в большой город. Если Стафеев узнает о дочери, наверняка захочет проводить с ней время, а это значит, что дочь мы начнем перетягивать как канат. Я буду против того, чтобы Денис надолго увозил в город Динку, но и поехать с ними не смогу. А быть воскресным папой нереально. Между нашими городами тысяча километров, еженедельно просто не наездишься на такое расстояние. Да и после проекта Денису для того, чтобы сюда приехать, нужно разрешение. Он не сможет кататься сюда просто по желанию, его попросту не пропустят на КПП. Вот жила себе спокойно, расслабилась, нормализовала жизнь. Так нет же, надо было ему приехать и все развалить к чертям. — Марин, мне только что звонили и попросили подъехать. Там привезли новое оборудование для переработки металла, я хочу к мозгам подключиться. — Да, конечно, поехали. Поднимаюсь и беру с собой на всякий случай планшет. Мало, ли, вдруг пригодится что-то записать. Денис собирает со стола ноутбук, какие-то жесткие диски. — Я тоже хочу с вами поехать, — поднимается Саша. Вот не могу я. Не выносим мы друг друга. И сейчас бесит. — Завод не проходной двор, — парирую я. — Просто так по желанию туда не попасть. — Мы же работаем над одним проектом! — оскорбляется. — По факту договор заключен с компанией Дениса, и он ответственное лицо с правом полного доступа. Да, ты сотрудник компании, но статус у тебя несколько иной. Так что твое нахождение на стратегическом объекте не предусмотрено. — Тоже мне! — фыркает. — Можно подумать, я какую-то тайну вынесу оттуда. Малыш потягивается на стуле и хрустит шеей: — Санечек, город не просто так закрыли. Так что если Марина говорит, что леваку на завод нельзя, так и есть. А мы, — кивает на Сашу и Егора, — для них левак. — Я просто хотела посмотреть как там все обустроено изнутри, — надувает губы. — Я сделаю для тебя фото, — натянуто улыбаюсь девушке. — Обойдусь. Пожимаю плечами. Нет так нет. Хотя я и не удивлена, больше чем уверена: Саша хотела поехать на завод вовсе не из любопытства. Выходим из кабинета и направляемся к парковке. — Поедем на моей, — говорит Денис. — Шутишь? — поднимаю брови. — Нет. — Денис, мы поедем в зону добычи металла через карьер. Эти два слова — «Майбах» и «карьер» — из разных вселенных. Поедем на моей машине. Круто поворачиваю к своей ласточке и даже не оборачиваюсь. Надеюсь, у Стафеева хватит мозгов послушаться меня. Сажусь в машину, завожу ее. Запоздало вспоминаю, что у меня на заднем сидении стоит бустер, поэтому спешно снимаю пиджак и бросаю назад, чтобы прикрыть улику. Наконец дверь открывается и Стафеев садится, тут же пристегивается, а мне хочется громко фыркнуть. — Давно ездишь на этой машине? — это он так тонко намекает на ее возраст. — Три года. — Зря ты отказалась от своей машины во время развода. Сейчас бы ездила на ней, — замечает он. — Когда мы были вместе, я принимала много неправильных решений. Например, разрешала себе верить в то, что наше счастливое будущее еще возможно. — А потом? — спрашивает тихо. — А потом я вернулась в реальность и поняла, что настало время брать жизнь в свои руки. Здесь проблемы с общественным транспортом. Его можно сказать, что нет. А передвигаться мне как-то нужно было. — Чуть не проговариваюсь про то, что с маленьким ребенком на такси не накатаешься. — Так что пришлось брать то, что было на тот момент по карману. — Специально выбирала самую бюджетную, чтобы отрабатывать на ней навыки? Поворачиваю голову к Денису. Это не ядовитый сарказм — он реально считает, что бюджетную тачку можно купить только потому, чтобы не жалко ее было убивать. — Я купила ту машину, на которую у меня были деньги, Денис. Стафеев хмурится: — Какого черта ты отказалась от денег после развода? — Гордая была, — усмехаюсь. — И мне от тебя ничего не надо было. Я оказалась гостем в твоей жизни. Пришла ни с чем, ушла ни с чем. После расторжения брака Денис скинул мне немаленькую сумму. Я вернула ее обратно. Я не доедала последний кусок хлеба, у меня были мои накопления, чем-то помогли родители. — Глупо, — выносит вердикт Денис. — Да, возможно, — пожимаю плечами. — Если бы тогда взяла деньги, не пришлось бы брать ссуду и ты не смог бы угрожать мне этим долгом. Глава 20 Денис Флешбэк Она ушла, а мои слова еще продолжали звучать в тишине пустой квартиры. — Хорошо, что у нас так ничего и не вышло с детьми. Зря я тогда сказал это. Марина через многое прошла в надежде забеременеть, и мои слова наверняка причинили ей боль. А бросил я их не подумав. Просто понял, что, будь у нас ребенок, пришлось бы делить его. Выстраивать план встреч. А так малыша нет, и мы развелись за короткое время. Тот месяц между ее уходом и разводом я не помню. Помню, что был один. Сидел дома, пил, потом в какой-то момент заставил себя подняться и выйти на работу. Только работа и спасала. Не думать, только запрограммированные действия, над которыми не надо размышлять. Оставшееся до развода время Марина избегала меня. Я хотел обсудить с ней раздел имущества. Как минимум дать денег, но она даже слушать меня не захотела. Обрубила все концы, а потом, не сказав ни слова, сбежала. Через два месяца после развода я понял, что мне критически необходимо знать, где Марина. Быть уверенным в том, что с ней все в порядке, что она ни в чем не нуждается. Меня ждал неприятный сюрприз: полное отсутствие какой-либо информации. Марина словно провалилась сквозь землю, а я снова забухал. Забил на проекты и позорно закрылся в квартире. Почти неделю я осознавал, что потерял Марину. Я мог сделать многое за эти годы. Вести себя по-другому, уделять больше времени ей, своей жене. Ведь когда мы познакомились, я был очарован Мариной. Все мое внимание было сосредоточено на ней одной. Красивой, нежной, умной, ласковой. Это ли не идеальная женщина? И я ее так тупо просрал. Марина ведет машину аккуратно, не закладывает виражи на поворотах, не лихачит. Мы покидаем пределы города и направляемся к заводу. Из окна машины вдалеке виден карьер. — Никак не могу привыкнуть к этим пейзажам. Марина следит за моим взглядом, а потом смотрит в окно и улыбается: — Будто другая планета, да? — Да. Ни деревьев, ни травы. Лишь голая земля и воронка, которой, кажется, нет конца и края. Уму непостижимо, как там работают люди. Внизу, под землей, на такой глубине. — Ко всему привыкаешь, — пожимает плечами. — Зато тут трудится много людей. Завод создает много рабочих мест, как на добыче и переработке, так и в офисе. Мы съезжаем на грунтовую дорогу, из-под колес поднимается пыль, отлетают камни. Надо признать, Марина права, мой «Майбах», скорее всего, не проехал бы тут. Подъезжаем к заводу. Марина паркует машину за шлагбаумом, идет к охраннику: — Здравствуйте, не подскажете, где Юрий Семенович? — Марин, он вроде в гараж ушел. Проходите. — Ясно, спасибо! Она идет впереди, я следом за ней. Шагает уверенно, значит, знает, куда идти. Я был не во всех цехах завода и здесь впервые. Мы доходим до ангара, который, по всей видимости, и является гаражом. — Где все? — осматриваюсь. — Сама не пойму, — хмурится. — Вообще в дневное время здесь и не бывает много народа. Марина подходит к железной двери, с трудом тянет ее на себя, я подхожу со спины и помогаю ей, невольно касаясь грудью ее спины. Бывшая жена вздрагивает и оборачивается, смотрит на меня недовольно. Наверняка ей не нравится, что я нарушил ее личное пространство. Она проходит вперед и кричит: — Есть тут кто? Идет меж рабочих машин, заглядывает за них. Никто не откликается, видимо, тут нет никого. Я тоже переступаю порог ангара. Входная дверь закрывается с лязгающим грохотом, от которого Марина вздрагивает. — Никого? — спрашиваю у нее и подхожу ближе. — Смена уезжает в карьер, если кто и остается, так только ремонтники, — смотрит на часы. — Сейчас обеденное время, возможно, они в столовой. Ну или случилось что-то. — Например? — Насколько мне известно, иногда, когда случается какая-нибудь незначительная поломка оборудования, их просят посмотреть, в чем там дело. На заводе помимо нового, только что поставленного оборудования, есть и древнее, которое работало еще при царе Горохе. Марина ежится и обхватывает себя руками. На улице тепло, а вот внутри, в помещении, достаточно свежо. — Надо выбираться отсюда. Наверное, Юрий Семенович ушел в цех. Я отступаю в сторону и толкаю дверь, чтобы выпустить Марину, но железная дверь не поддается, будто ее заклинило. Толкаю раз, еще раз, но все без толку. — Походу, мы тут застряли, — выношу вердикт. Глава 21 Денис Снимаю пиджак и отдаю Марине. Она забирает его и прижимает к себе, я же налегаю на дверь и пытаюсь сделать хоть что-то, но дверь не движется. — Заклинило, — констатирую. Марина шумно выдыхает и смотрит на меня недовольно. — Что? — Если бы ты не закрыл дверь, мы бы тут не застряли. — Если бы я знал, что мы тут застрянем, не закрывал бы дверь, — отвечаю ей в тон. Марина закатывает глаза и протягивает мне пиджак. Забираю его и расправляю, кладу ей на плечи. Она смотрит удивленно: — Зачем это? — Ты замерзла, — пожимаю плечами. Марина смотрит недоверчиво, но все-таки благодарит тихо: — Спасибо. Затем достает из сумки телефон и проверяет сеть: — Связи нет. Отходит в сторону, осматривается. Находит стул и садится на него, кутается в пиджак. Я подхожу к Марине, поднимаю чистый кусок картона, бросаю его на ящик и тоже присаживаюсь: — Думаю, в течение часа нас найдут. Тем более охранник знает, где мы. Надеюсь, Марина не впадет в панику из-за того, что мы тут застряли. — Я понимаю, — отвечает спокойно и подпирает рукой подбородок. Я смотрю на ее профиль. Красивая. И тогда была, а сейчас стала еще красивее. Даже очки ей идут, создают эдакий образ бизнес-леди. — Почему ты переехала сюда, Марин? — спрашиваю ее. Мне кажется, что она сейчас пошлет меня с моими вопросами, но Марина вполне нормально отвечает: — А куда мне было идти после развода, Денис? — В городе у тебя была работа, друзья. — А здесь у меня была семья. Люди, которых я люблю, и которые любят меня. В отличие от тебя, так и читается в ее взгляде, но она молчит. — Я считал, что ты просто переедешь на другую квартиру, не захочешь возвращаться сюда. Все-таки в мегаполисе больше возможностей. Марина усмехается, бросает на меня быстрый взгляд и снова отворачивается: — Денис, если бы не ты, я бы уехала домой сразу после получения диплома. — Серьезно? — хмурюсь. Я впервые это слышу. — Я всегда считал, что ты хотела остаться в городе, устроиться на престижную работу, и все в этом духе. Марина поворачивается полубоком: — Вот именно, Денис. Ты считал. Ты не спрашивал меня, чего мне хочется и какие у меня планы. Хотя что уж тут говорить, едва я познакомилась с тобой, как мои планы провалились в бездну и цель стала совсем другой. — Какой? — Неужели не понимаешь? Единственным моим планом было сделать из нашей семьи подобие нормальной. Впервые думаю о нашем браке с этой стороны. — То есть ты пожертвовала своими планами ради нашей семьи? — Круто, что ты это понял через четыре года после развода, — произносит печально. — Я так и не смогла полюбить твой город. А город, очевидно, не смог полюбить меня, ведь в нем не было ни одного человека, которому бы я была дорога. — Ты знаешь, что это не так. — О, это так, Денис, — улыбается с тоской. — Ты отпустил меня легко, даже не попытавшись разобраться во всем. Не предприняв ни единого шага, чтобы остановить меня. — Я понимал, что тебе поперек горла наш брак. Марина хмурится: — Наш брак никогда не был мне поперек горла, как ты выразился, — нерешительно замирает, а потом спрашивает: — Знаешь, о чем я мечтала в нашем браке? Я только сейчас понимаю, что будучи в браке мы никогда не обсуждали это. Чего бы хотелось ей? Мне? Нам? Кто о чем мечтал? — О чем? — О том, чтобы мы уехали, — выпаливает горячо. — Собрали вещи и переехали в другой город. На юг, туда, где тепло и можно сорваться на море в любой момент. Или на север, где снег лежит восемь месяцев в году, где северное сияние, невероятные горы. Без разницы куда. Мне казалось, что там, вдали от этого ненавистного мне города, где я никак не могла стать счастливой женой и матерью, нам будет хорошо. В глазах у нее скапливаются слезы, но она быстро втягивает воздух и отворачивается. — Почему ты никогда не рассказывала мне о том, чего бы тебе хотелось? — придвигаюсь ближе и беру Марину за локоть, разворачиваю к себе. Она печально улыбается. — Потому что тогда бы мне пришлось спросить, чего хочешь ты, — сглатывает. — Наверное, я просто боялась услышать ответ. Опускаю взгляд. Я все понял. Эти намеки слишком громкие, чтобы не понять. Протягиваю руку и стираю большим пальцем слезы с ее лица, и она спешит отвернуться. — Наш брак никогда не был мне поперек горла, потому что я любила тебя, — произносит напоследок. Дверь начинает скрежетать, видимо, ее пытаются открыть с той стороны. Марина дергается, тут же обмахивает лицо, поднимается и направляется к двери. — Марина, — зову ее, и бывшая жена замирает, — наш развод был моей самой большой ошибкой в жизни. Не только он, конечно. Он скорее как следствие. Жирная точка после череды ошибок. Момент, который перевернул мою жизнь и заставил посмотреть на нее совершенно под другим углом. Глава 22 Марина Вместе с Диной мы приготовили любимый папой пирог с вишней. — Надо отнести дедушке, пока не остыл, — заявляет она с серьезным видом. — Тогда нам лучше поторопиться, — улыбаюсь. Дина безумно любит своих бабушку и дедушку. Те ее постоянно балуют, разрешают ей все на свете. На мои просьбы быть построже мама отвечает, что она бабушка и создана для того, чтобы баловать свою внучку, а воспитанием ребенка должны заниматься родители. Или в моем случае — мать. Я закрываю дом, и мы идем к родителям. На улице стоит папина машина, Илюхиной нет. Парень он молодой, так что в голове пока одни гулянки. Я и не ожидала его застать дома. Уж точно не в пятницу вечером. — Привет! — кричу с порога. — Ба! — зовет вместе со мной Дина, разувается и несется впереди меня: — А у нас сюрприз! — Это кто у нас тут такой пожаловал?! — тут же щебечет мама, выходя из гостиной. Дина с разбега залетает в объятия к бабушке. Боже, что бы я делала, если бы не мама с папой. Вот кто моя настоящая железобетонная стена. Вот моя опора, моя поддержка. Когда я объявила, что хочу купить дом, они тут же пришли ко мне с пакетом, в котором лежали деньги. Принесли мне все накопленные средства и были готовы отдать их безвозмездно. Соблазн оказался велик, но я решительно отказалась со словами о том, что я взрослая, самодостаточная и должна решать свои проблемы сама. А родителям лучше использовать эти деньги на долгожданный отдых за границей. После череды споров и уговоров, мне все-таки пришлось взять деньги, но лишь часть, на все бы я не согласилась ни за что на свете. — Привет, мамуль, — улыбаюсь матери и целую ее в щеку. — Какие запахи! — наигранно ахает отец и чмокает Дину и меня, забирает тарелку с пирогом. — Самое время ставить чайник. Все вместе перемещаемся на кухню, где Дина занимает место на коленях у бабушки, а папа принимается колдовать над чашками. — Куда ты кофе насыпал! — бурчит мама. — У тебя же давление, Сережа! — Свет, да брось. Что будет от одной чашки? — улыбается маме. — Тем более в чае содержится больше кофеина, чем в кофе. Ты знала? — Я знаю, что, если ты выпьешь сейчас кофе, полночи будешь ворочаться. А потом попросишь таблетки от давления. — У-у-у, зануда моя, — папа щелкает маму по носу, но слушается. — Мужчины, — она закатывает глаза. А я подпираю рукой подбородок и широко улыбаюсь. Это невыразимый кайф иметь вот такую семью. Где царит любовь и все стоят горой друг за друга. Где нет нужды бороться за каждую кроху внимания, потому что оно льется непрекращающимся потоком. Папа расставляет кружки, я разрезаю пирог и раскладываю по тарелкам. Болтаем, обсуждаем праздник, который состоится уже завтра. — Мам, а на празднике будут единороги? — неожиданно спрашивает Дина. — Ох уж эти единороги, — вздыхает мама и гладит дочку по голове. — Хм… — тяну задумчиво. — Я даже не знаю. Давай попробуем завтра разузнать? Мне кажется, что-то такое должно быть. — Даже если нет, папа обязательно привезет мне единорогов, — заявляет деловито. Отец давится пирогом и начинает кашлять. Сейчас начнется. Папа придвигается ко мне и тихо спрашивает: — Она знает? — наверняка вопрос о Стафееве. — Только то, что папа где-то существует, — говорю как есть. Отец кивает и утыкается носом в чашку, думает о чем-то своем. Когда Дина утягивает маму в комнату, а мы остаемся с отцом один на один, он говорит: — Мать сказала, что этот твой… приехал? — Приехал, — вздыхаю. — Про Динку он так ничего и не знает? Отрицательно мотаю головой. — Маринк, а ты планируешь вообще ему говорить? — Надо бы. Осуждаешь? — спрашиваю тихо. — Как я могу! Ни в коем случае. Твоя жизнь, тебе решать. Я свечку не держал и знать не знаю, что у вас там было. Мне хватило того, в каком состоянии ты вернулась домой, чтобы понять: если я его еще хоть раз увижу — не сдержусь и вмажу. Вздыхает и продолжает: — С одной стороны, имеет право. Чисто по-человечески. А с другой стороны — а не пойти ли ему лесом? Смеюсь. Папа заводится и продолжает дальше рассуждать на тему того, в какое пешее эротическое путешествие отправить Дениса. Его монолог прерывает мама: — Мариш, — смотрит на отца настороженно, — там Денис приехал. У твоего дома стоит. — Нет, ну что за человек! И хватило же ему наглости! Отец решительно идет в коридор, а я вскакиваю со стула и бегу, перекрываю собой дверь: — Папа, не надо. Пожалуйста! — Я обещал, что если он заявится… — у отца разве что дым из ушей не идет. — Папулечка, — складываю ладони, умоляя, — пожалуйста, я сама! Папа рычит, а я вылетаю из дома и иду к Денису, который ошивается у моего дома. — Ты что тут делаешь? Мне не нравится, что ты катаешься сюда как к себе домой! Денис осматривает меня с ног до головы, а потом широко улыбается: — Марин, пошли со мной на свидание! Глава 23 Марина Естественно, Денису я отказала. Его затея со свиданием — это, конечно, нечто. Я больше в эту реку ни ногой. Хотя тянет иногда, что уж греха таить. Глупое сердце быстро забыло обиды. А зря. — Мамочка, можно Рыжик пойдет с нами? Он тоже очень хотел попасть на праздник, — Дина привычно сажает зайца рядом с собой. — Конечно, куда же мы без Рыжика, — треплю дочь за щечку. Сегодня и вправду все в нетерпении. Для нашего небольшого городка такое событие очень важно. Администрация обычно устраивает массовые гуляния с раздачей еды и конкурсами. — Я надену желтое платье! Можно? — Конечно, ты будешь в нем сама красивая! — Я знаю, — кокетничает. — Может тогда папа увидит, какая я красивая, и подойдет ко мне? Улыбка так и застывает на моем лице после этих слов. — Я наелась! — выдает дочь и отодвигает от себя тарелку с завтраком. — Пойду чистить зубы. И Рыжику тоже почищу, чтобы когда папа увидел его, то сразу понял, что зайчик у меня чистый и ухоженный. — Беги, Дин, — отвечаю севшим голосом, а сама замираю. Я не смогу дальше врать Дине. Как можно разрушить ее мечты о папе? Сказать: забудь о нем, у тебя нет папы! Тем более когда он совсем рядом. Роняю голову на ладони и бормочу: — Господи, что же делать? Так и не найдя правильного решения, иду собираться. За нами должна заехать моя подруга Вета, так что лучше поторопиться, она не любит ждать. Прихорашиваемся с дочкой. Ей я плету тоненькие косички и завязываю красивые резинки с единорогами. Себе делаю легкий макияж и распускаю волосы. — Эй, есть кто дома? — спрашивает Вета с порога. — Привет! Проходи! Нам немного осталось, — кричу ей в ответ из своей спальни. Подруга проходит по дому и заходит в спальню: — Что за прелесть такая? — восхищается, глядя на Дину. — У меня новое платьице, — как настоящая девочка, Дина берет подол в руки и кружится. — И оно тебе очень идет, красавица, — мягко говорит Вета. — Вета, как ты думаешь, моему папе понравится платье? — дочь вертится перед зеркалом, а Вета округляет глаза и переводит взгляд на меня. — Я очень хочу, чтобы он обрадовался, когда увидит меня. — Он… он… он обрадуется, — лепечет шокированная Вета. — Ты же самая замечательная девочка! — Вета, а ты знаешь моего папу? — Эм-м… не знакома. Дина сникает, а я решаю переключить ее внимание: — Ну что, дочка, ты готова ехать? Иди, возьми свой рюкзачок, думаю, когда Рыжик устанет, его можно будет положить туда, чтобы он поспал. — Точно! — убегает, а Вета смотрит на меня: — Про отца начала спрашивать? — Угу. — А ты что? — А я не знаю, что делать, Вет. — Он же ее еще не видел, этот твой Денис? — Нет. — Думаешь рассказать? — спрашивает задумчиво. Вздыхаю и поправляю легкое платье: — Я… не знаю. Не представляю, как это сделать. Вета кивает с готовностью: — Смотри. Подходишь к нему и говоришь: Денис, чуть больше трех лет назад я родила от тебя дочь. Ее зовут Дина. Сюрпри-и-из! — Очень смешно. — Ну а как еще ты себе это представляешь? — Вета импульсивная и быстро начинает выходить из себя. — По-другому рассказать не получится. Путь один, тебе только нужно решиться. — Да. Наверное, так будет правильно. Вета осторожно продолжает: — Мне тоже так кажется, Мариш. Он же у тебя не совсем отбитый? Да и может, получится что-то? — В каком смысле? — В смысле — снова сойтись. — Пфф. Даже обсуждать это не хочу, — реагирую остро. — Меня он не любил и из-за дочери уж точно не полюбит. Особенно когда узнает, что я скрыла от него правду. Скорее зол будет из-за того, что сразу не призналась. И снова я окажусь не такой, как его идеальная бывшая жена. Она-то от него ничего не скрывала. — Ох, подруга… — вздыхает. — Кто ж знал, что его сюда принесет. — Мы готовы! — восклицает Динка, появляясь в моей спальне. Выезжаем на праздник. Дина весело щебечет, а мы Ветой тихо переговариваемся. Очень быстро нас захватывает веселье. Концерт, конкурсы. Подходят мои родители, и какое-то время мы проводим вместе. Где-то поблизости должен быть и брат с девушкой, но у нас разная программа, так что мы не пересекаемся. В общем, тут собрался весь город. Буквально. — Мамуль, а можно я проедусь на паровозике? — Конечно, идем. Пока Дина катается на детских аттракционах, мы с Ветой болтаем, обсуждаем сложившуюся ситуацию. Про Дениса Вета знает, я рассказывала. Не приукрашивала правду, но и не утрировала, говорила все как есть. Наверное, поэтому подруга считает единственно верным решением открыться. Вдоволь накатавшись и наевшись сладкой ваты, прогуливаемся по парку. В какой-то момент я теряю Дину из виду. — Дин! Дочка! Ты где? — озираюсь по сторонам, но нигде не вижу желтого платьица. — Она же только что была тут! — дрожащим голосом выкрикивает подруга. — Что же это такое! Дина?! — руки трясутся. Паника, страх накрывают сразу, выбивают воздух из легких. — Извините, вы не видели девочку, на вид три года, в желтом платье и с рюкзачком? Хватаю за руки прохожих, и они отстраняются от меня испуганно. — Простите, нет. Вета тоже выискивает мою дочь, допытывается у гуляющих людей, не видели ли они мою дочь. А потом каменеет и оборачивается ко мне: — Марин… — показывает головой. Дина идет к нам через толпу. В одной руке она крепко держит своего бессменного и затертого до дыр зайчика, а в другой руке у нее рука мужчины. Мужчины, которого когда-то я любила до одури. Мужчины, который стал моим проклятьем, моей болью. — Мамочка, я потерялась, а этот дядя помог мне найти тебя, — нежным голоском выдает моя дочь. Медленно поднимаю взгляд на Дениса, который выглядит ошарашенным, растерянным и размазанным в мясо. Он все понял. — Мамочка, этот дядя мне понравился. Можно он будет моим папой? Он и так твой папа, доченька… Глава 24 Денис — Вася решил пропустить праздник? — спрашиваю Егора. Мы с ним отправились на праздник вдвоем. Саша надула губы и сказала, что не хочет весь выходной, как она выразилась, тупить. А по мне, так здесь очень даже неплохо. Народ в городе другой, это сразу ощущается. Открытый, более доброжелательный, что ли. Не замороченный проблемами большого мира. Администрация и вправду устроила отличный праздник. Очень много активностей для детей и взрослых. Можно найти развлечения на любой вкус и зависнуть на целый день. — Наш дорогой Василий вчера перебрал с крепкими напитками, — усмехается Егор. — Настолько, что лежит в гостинице пластом. — Пусть приходит в себя. Пробираемся сквозь толпу, Егор рассматривает людей: — Дэн, у тебя нет ощущения, что мы попали в прошлое? Смеюсь. Я понимаю, о чем он говорит: — Это из-за народа и обстановки? — Тут такой специфический вайб, — тянет носом, будто ощущения могут иметь запах. — Не плохой, вовсе нет… Мне очень сложно объяснить. — Будто попал в Советский Союз? — Будто попал домой. Многозначительно переглядываемся. Да, я тоже это чувствую. Поначалу думал, что мои ощущения связаны с тем, что тут Марина, поэтому есть ощущение, будто приехал домой, но чем дальше, тем больше я понимаю, что дело не только в ней, но еще и в городе. — Знаешь, в чем прикол этого места? — снова говорит Егор. — Ты вроде вырос. Взрослый, осознанный. Бабки зарабатываешь, налоги платишь, потихоньку погашаешь ипотеку, а потом попадаешь сюда. Смотришь на это колесо обозрения, и хочется накупить сладкой ваты и забуриться на него, как будто тебе снова десять. Отчего-то после слов Егора становится очень тоскливо. Накатывают воспоминания о матери. Она долго болела, и мне рано пришлось стать взрослым. Мама всегда говорила, что виновата передо мной, что ее болезнь лишила меня детства, ведь отец работал вахтами. Нужно было помогать по дому и присматривать за старшим братом. У меня и мыслей не было винить ее, я все понимал. Ей было очень плохо, и она медленно угасала у меня на глазах. Возвращаюсь в реальность и усмехаюсь: — Так в чем проблема? Пойдем купим билеты и прокатимся. Заодно на город посмотрим с высоты птичьего полета. — Думаешь, это хорошая идея? — прищуривается. — Думаю, отличная идея. Вон смотри, кажется, касса рядом. Только собираемся двинуться в том направлении, как перед нами появляется девочка. Совсем малышка. Безумно милая, в нарядном желтом платье, с тоненькими косичками и огромными глазами. Осматриваюсь, чтобы найти ее родителей, но понимаю, что на девочку никто не обращает внимания. Присаживаюсь перед ней на корточки. — Привет. Ты заблудилась? — Привет, — голосок умилительный, звонкий. — Я засмотрелась на единорога и потеряла маму. Егор присаживается рядом со мной: — А как выглядит твоя мама? — Моя мама — самая красивая! — выдает гордо. — Исчерпывающе, — серьезно кивает Егор. — Но это правда! Моя мама самая лучшая, — девочка смотрит на меня внимательно и просто убивает вопросом: — А вы мой папа? — Я? — просто охреневаю. Егор тоже в шоке. Смотрит на меня выпученными глазами, потом смеется. Пока мы приходим в себя, девочка берет меня за руку и тянет в ту сторону, откуда пришла. — Где-то там моя мама. Идем, я должна рассказать ей, что нашла тебя, чтобы она не волновалась. Переплетает мои пальцы со своими и настойчиво ведет за собой. — Вот твоя мама будет рада, — бормочу шокированно. — Ага, — поддакивает Егор и кивает на девочку. — Видимо, ее папа — «космонавт». И делает пальцами кавычки. Чувствую тепло ладошки и думаю о том, что ведь у нас с Мариной могла быть сейчас такая дочь. Вдруг, если бы я прикладывал больше усилий, у нас бы все получилось? Оглядываюсь по сторонам — вдруг кто узнает девочку, и натыкаюсь взглядом на Марину. Мы идем в ее сторону, и я мысленно перебираю варианты, как объяснить все это. Девочка оборачивается ко мне и говорит гордо: — Это моя мама! Я не понимаю, про кого она. Возможно, про девушку, которая стоит рядом с Мариной? Бывшая жена при виде нас бледнеет, в глазах помимо шока еще и страх, а девочка тем временем решительно подходит к ней: — Мамочка, я потерялась, а этот дядя помог мне найти тебя. Смотрю на нее, потом на Марину. Потом снова на девочку. Вот теперь я безошибочно нахожу в ней знакомые черты лица. Да, малышка очень похожа на Марину. Ее дочь? Как такое возможно? Нет, конечно, я понимаю как . Вопрос в другом. Сколько лет девочке? Года три плюс беременность девять месяцев. Может ли она быть моим ребенком? Марина не стала бы врать мне. Или… стала? Поднимаю ошалелый взгляд на Марину. Ну скажи что-нибудь. Дай мне знать, что я тронулся умом, что больная фантазия придумала все? — Мамочка, этот дядя мне понравился. Можно он будет моим папой? — Ох, — Марина хватается за сердце. Девушка рядом с ней выглядит тоже порядком удивленной, но успевает среагировать и подхватывает ее под локоть. Тут же Егор подходит к Марине с другой стороны. Вдвоем они уводят Марину в сторону, сажают на лавочку. А я, как замороженный, стою рядом с девочкой. Я до сих пор не отпустил ее руку, а она не отошла от меня. Возможно, она даже не поняла, что ее матери стало нехорошо. Подруга Марины бьет ту по щекам, и бывшая жена фокусирует взгляд на мне. В глазах у нее стоят слезы. Я отмираю, отпускаю девочку и подхожу к Марине. Сажусь рядом с ней на корточки, сжимаю ее колени. — Скажи, что я сошел с ума, — шепчу ей. — Пожалуйста, скажи, что все не так, как кажется. Потому что если эта девочка моя дочь, я готов придушить бывшую жену. Глава 25 Марина Облизываю сухие губы и смотрю на Дениса. Я никогда в жизни не видела у него такого ошалелого взгляда. И вот сейчас мне кажется, что бывший муж способен на многое. Например, отобрать у меня Дину просто потому, что зол. Все его эмоции читаются на лице, их скрыть невозможно. Вокруг люди, шквал голосов, играет музыка, но я не слышу ничего, в ушах лишь звон. Мое внимание сосредоточено на Денисе, который сидит на корточках у меня в ногах. Почему-то мне кажется, что, также как и я, он не может стоять, попросту ноги не держат. — Марина, попей воды, — у меня перед лицом возникает пластиковая бутылка. Забираю ее у Веты и делаю несколько жадных глотков. — Мамочка, тебе плохо? — Дина обходит Дениса и приближается ко мне, гладит по голове, как я это делаю, когда пытаюсь успокоить дочь или пожалеть. Натянуто улыбаюсь: — Все хорошо, малышка. Просто я испугалась, что ты потерялась. — Зато я нашла папу! — вздергивает подбородок от гордости и поворачивается к Денису, а потом выдает неожиданно: — Я узнала его по фотографии! — По… фотографии? — переспрашиваю непонимающе. — По какой фотографии? Пару лет назад я купила себе новый телефон. В нем нет ни единой фотографии из моей прошлой жизни. А семейный фотоальбом я оставила Денису. Если только… — В большой книжке на нижней полке лежит фотография, на ней ты и папа, — поясняет мне. Я зажмуриваюсь. Как она нашла ее? Не понимаю. Эта фотография — единственное, что осталось от моего брака, помимо дочери, конечно. Фото было сделано еще до свадьбы, в первые месяцы после знакомства. В тот день мы с Денисом поехали за город. На фото мы улыбаемся, глядя в камеру. Тогда мне казалось, что мы самые счастливые. Я была безумно рада, что у меня получилось найти своего человека. Я бы не забирала и ее, но фотография лежала в книге в качестве закладки, поэтому я увидела ее не сразу. Она обнаружилась примерно через год после развода, и мне показалось неправильным выкидывать ее. Одно дело удалить снимки из телефона, другое — уничтожить крохи прошлого, что держишь в руках. Тем временем Дина поворачивается к Денису и спрашивает деловито: — А где чемодан? — Какой чемодан? — у Стафеева даже голос садится. — Ты что! — обижается Дина. — Чемодан с единорогами! Губы дочери начинают дрожать, она смотрит на Дениса в ожидании, а тот, очевидно ничего не понимая, поворачивается ко мне в поисках помощи. — Она очень любит единорогов, — виновато улыбаюсь. Денис снова поворачивается к дочери, берет ее руки в свои и говорит серьезно: — Я привез тебе чемодан с единорогами, но принесу его чуть позже, хорошо? — Ладно, — Дина услышала, что ей нужно, и теперь улыбается. Денис так и не убирает рук от дочери, гладит ее ладонь большими пальцами, словно не может поверить в то, что она реальна. — Как тебя зовут? — спрашивает дочку. Дина смеется и поднимает руку, ласково проводит по плечу Дениса. — Ты что же, не знаешь, как меня зовут? Стафеев не отвечает, лишь бросает на меня гневный взгляд, в котором явно читается претензия. Да-да, если бы я рассказала тебе раньше, ты бы знал, что у тебя есть ребенок, и, естественно, был в курсе имени дочери. Но если бы ты рассказал мне раньше, что у тебя не прошли чувства к жене, этого все бы не было, черт возьми! Хотя нет, меня так не устраивает. Ведь откройся Денис мне сразу, у меня сейчас не было бы такой замечательной девочки. — Меня зовут Дина, — кокетливо дочь улыбается Денису, лезет в рюкзак и достает своего зайца: — А это Рыжик, смотри, какой он хорошенький. А еще ты знаешь, что я хожу в детский сад? Мне там не очень нравится, потому что в садик ходит Лева Степанов, он все время забирает моих кукол. Кажется, от обилия информации у Дениса сейчас случится припадок. Вета стоит рядом со мной, бледная, растерянная. Одну руку прижимает к груди, вторую положила мне на плечо как знак поддержки. Егор стоит чуть поодаль. Я не знаю, в курсе ли он, кем мы с Денисом приходимся друг другу и вообще понял ли, что сейчас происходит, но выглядит он тоже не очень. Бледный и растерянный. — Значит, — продолжает размышлять Дина, — теперь ты будешь отводить меня в сад, как это делают другие папы? Знаешь, я сказала Леве: если он будет продолжать меня обижать, я пожалуюсь своему папе, и папа поругает его! А он мне не верил, — придвигается ближе и спрашивает заговорщически: — Ты же его поругаешь? Стафеев смотрит на Динку и заявляет со всей серьезностью: — Я тебя защищу, Дина. — А я знаю, — улыбается Денису, и у него, кажется, дергаются все мышцы на лице от переизбытка эмоций. Мы замолкаем, переглядываемся неловко. Честно? Я понятия не имею, что делать. По-детски хочется залезть под одеяло и спрятаться от всего мира. — Мариш, — Вета присаживается рядом со мной, — как ты смотришь на то, чтобы мы погуляли в Динкой, а вы тем временем поговорите. Обещаю, отвезу ее потом домой. Переглядываемся с Денисом. Да, разговора не избежать. — А можно я тоже с вами погуляю? — спрашивает у Веты Егор. — Тут здорово, ехать домой не хочется, а одному скучно. — Вета, это Егор, мой коллега, — еле ворочаю языком. Подруга окидывает Егора придирчивым взглядом: — Ну пойдем, коллега Егор. Они уходят, а мы с Денисом остаемся вдвоем. Он поднимается с корточек и садится на лавочку рядом со мной. Многое нужно сказать, но все слова застревают в горле. — Как же так, Марина? — спрашивает он, даже не глядя на меня. Глава 26 Марина — Давай уйдем отсюда? — предлагает Денис, разглядывая веселящийся народ. — Куда? — спрашиваю безэмоционально. — Это твой город, тебе лучше меня известны спокойные места, где можно поговорить. — А если я не хочу? — вздергиваю подбородок. Денис выгибает бровь: — Ты серьезно сейчас? Считаешь, нам нечего обсудить? — Обсудить, конечно, есть что. Проблема в том, что я этого не хочу. — отворачиваюсь от него. — Знаешь ли, Марина, — говорит мягко, а следом зло улыбается, — мне плевать! Ты пойдешь со мной и расскажешь мне, с хрена ли я четыре года хожу лохом, который не в курсе, что у него растет дочь! — А вот разговаривать со мной таким тоном не нужно! Мозг понимает, что нам нужно уйти и высказать все друг другу в тихом месте, где нет никого, сердце же болит и отказывается отстаивать принятые четыре года назад решения. Я поступила так, как сочла нужным. Я была раздавлена, находилась в отвратительном состоянии духа. Да, я была обижена и не считаю себя виноватой в том, что Денис не знает о Дине. Он все пять лет брака отказывался от меня, а его слова «хорошо, что у нас ничего не вышло с детьми» ежедневно звучат в ушах, напоминая о том, что я всегда была лишь нелюбимой женой, удобным приложением, от которого даже ребенка не хочется. Да и зачем? Ведь у него уже есть ребенок, которого он любит. Ничего, что он не имеет ничего общего с мальчиком, ведь Леша не его кровный сын. Денис поднимается, берет меня под локоть, дергает вверх, чтобы я встала на ноги, и уводит с праздника. А я иду молча и не сопротивляюсь, молясь лишь об одном: чтобы сейчас нас не увидели мои родители или Илья. Выяснять отношения еще и с ними я не готова. Стафеев выводит меня из шумной толпы, звуки музыки остаются за спиной. И где-то там моя дочь. Э-эх, черт возьми, а ведь в этой толпе осталась Динка. Я так хотела провести этот день с ней. Но судьба решила распорядиться иначе. Денис выходит к парковке и подходит к своему автомобилю, снимает сигнализацию, открывает пассажирскую дверь и помогает мне сесть. Это и близко не похоже на акт заботы, скорее, мне кажется, он боится, что я могу сбежать. Стафеев молча выруливает на дорогу и ведет машину достаточно агрессивно, психует. Я бросаю на него взгляд и пристегиваюсь на всякий случай. В молчании мы едем куда-то. Куда — он не говорит, а я и не спрашиваю, но когда машина останавливается перед моим домом, выгибаю бровь: — Серьезно? Хочешь, чтобы я пригласила тебя войти? — Я спросил, куда можно поехать, чтобы поговорить, — ты промолчала. Если ты не в курсе, я нихрена не знаю в вашем городе, поэтому привез, как мне кажется, в единственное подходящее тихое место. — Денис, как всегда, логичен и рационален даже в стрессовой ситуации. — А если я живу не одна? А если не захочу тебя звать в дом? — не могу сдержать протеста. — Я не спрашиваю у тебя разрешения. Мы поговорим, Марина. Прямо сейчас. Я не собираюсь откладывать этот разговор до того времени, когда тебе это будет удобно. Открываю дверь и молча покидаю салон автомобиля; выхожу на улицу, не без удовольствия приложив дверь «Майбаха». Это по-детски глупо. Стафеев никогда не переживал за машины, менял их часто, но они не были для него дорогой игрушкой. Железо и железо, как он говорил. Иду к дому, назад не оборачиваюсь, но слышу шаги Дениса. Я открываю дверь и прохожу в дом, разуваюсь, Денис входит за мной. Шагая по коридору, он замирает у комнаты дочери. Порога не переступает, но рассматривает все с интересом, улыбается. А в глазах — господи, зачем я посмотрела… Там столько нежности, что сердце выворачивается грубыми швами наружу. — Можешь пройти, — говорю тихо. Денис переступает порог, рассматривает комнату внимательно. Это типичная комната девочки. Буйство розового, огромное количество плюшевых игрушек и мягкого текстиля: ковер, пледы, маленькое кресло. На окне гирлянда из единорогов, на полу в ряд выставлены единороги от мала до велика. Денис подходит к этажерке, где мы храним книги, и снимает с полки фотографию. На ней мы с Диной. Тут ей чуть меньше года — пухлые щечки, озорная улыбка. Стафеев проводит пальцем по рамке, как будто гладит нас. — Что она любит? — спрашивает хрипло. — Много разного, но больше всего единорогов, — киваю на пол, и Денис усмехается. — Насчет чемодана единорогов… — хочу сказать, что не нужно этого. Достаточно одной игрушки, но у бывшего мужа свое мнение: — Я обещал. Я выполню свое обещание, — говорит резко. Да ты что? Мне ты тоже обещал в здравии и в радости до гробовой доски. Что ж не сдержал-то слово? — Я хочу купить ей все, что она пожелает, — произносит уже спокойнее. — Меня не было в ее жизни больше трех лет, я не могу приехать к ней с одним гребаным единорогом, понимаешь ты это?! Сжимаю зубы. У каждого из нас своя боль и правда тоже своя. — Пойдем на кухню. — Нечего портить комнату дочери отрицательной энергией. У нас с Динкой все просто, никакого лоска или роскоши. Обычное жилье среднестатистических людей, поэтом мне не стыдно за убранство дома. Я создавала уют как могла. Что-то реставрировала собственными руками, поддерживая теплую атмосферу, на какие-то предметы интерьера откладывала деньги. Денис проходит по кухне, особо не рассматривая ее убранство. Сразу же тяжело опускается на стул и кладет локти на столешницу, прожигает меня взглядом. Уставший, растерянный и очень злой. Я выдвигаю стул и ставлю его так, чтобы сидеть не напротив Стафеева, а по диагонали. Чай или кофе не предлагаю — во-первых, я не его приглашала его, а во-вторых, обстановка не располагает к тому, чтобы гонять чаи с тортиками. — В какой момент ты приняла решение не говорить мне? — я чувствую, что Денис еле сдерживается, его гнев слишком осязаем. — Как только увидела две полоски на тесте, — отвечаю мрачно. Я не собираюсь юлить. Денис кивает, будто подтверждая свои мысли. — Это месть за Ульяну? — сжимает зубы при упоминании ее имени. — Месть? — поднимаю брови. — Я не мстила тебе, Денис. — А выглядит наоборот, — выгибает бровь, копируя мою мимику. — Мне плевать, как это выглядит для тебя. — Я буду отстаивать себя и свои чувства. — Да, заметно, что тебе плевать на меня. — Вот только не надо драмы, Денис. Пять лет нашего брака ты чихать хотел на меня и мои чувства. Так что даже не смей высказывать мне претензии. — Считаешь, что я заслужил не знать о дочери ни черта? — шок прошивает каждое его слово. — Что бы ни происходило в нашем браке, ты прекрасно знала, как я отношусь к Леше! Неужели ты думаешь, мне было бы плевать на собственного ребенка? — Ты любишь Лешу потому, что любишь женщину, которая его родила, — произношу твердо. Денис округляет глаза, отодвигается от меня, как будто я ткнула палкой в больное место. — День за днем, месяц за месяцем ты уходил к ней… — Я уходил к мальчику! — перебивает меня. — Да замолчи ты! — бью по столу и подскакиваю на ноги, упираюсь ладонями в столешницу и нависаю над Денисом: — Месяц за месяцем ты уходил к ней. Я просила тебя: останься со мной, будь рядом, ты ведь нужен мне! А что в ответ? — загибаю пальцы: — Я обещал, я не могу не сдержать слова, Леша ждет, он хотел это, он хотел то. А где я в этом адовом круге, Стафеев? Где? Мне не было места в твоем сердце, не было места в твоей семье, в твоем доме. Ты уходил, а я ревела и как дура уговаривала себя: вот в следующий раз он останется со мной. В следующий раз выберет меня. Но в следующий раз все становилось только хуже. Ты никогда не выбирал меня. Никогда, Денис! Злости нужен выход и я бью кулаком по столу: — Никогда, Денис… никогда. Я как дура ходила по врачам в надежде забеременеть и родить тебе ребенка. А ты сколько раз ходил со мной к врачу? Сколько раз проявил интерес? Смотрит прямо, молчит. Только желваки ходят. — Ни разу, Денис… ни разу, — качаю головой и осуждающе смотрю на него. — А потом, когда я все-таки решилась разорвать этот чертов круг, ты мне сказал… Ты хоть помнишь, что сказал мне? Потому что клянусь, я помню каждое слово. «Хорошо, что у нас ничего не вышло с детьми». Каждый день. Каждый гребаный день эти слова звенят в моей голове. Ты предал меня. Ты предал наш брак. Предал стремление стать нормальной семьей и завести ребенка. Тебе он был не нужен, о чем ты мне сообщил, когда я уходила. Перевожу дыхание, выпрямляюсь и хватаю ртом воздух: — Так что засунь себе знаешь куда свои претензии. А лучше подойди к зеркалу и выскажи все своему отражению, потому что только этот человек виноват в том, что ты не знаком со своей дочерью. А еще лучше собирай манатки и катись к чужому ребенку — похоже, кроме него и его матери тебе больше никто не нужен. Денис глядит исподлобья. Чем дольше я говорила, тем больше он серьезнел и мрачнел, и сейчас на меня смотрит собранный мужчина, который готов бороться. Стафеев, опираясь о стол, медленно поднимается на ноги: — Наш разговор, конечно, очень вовремя, Марина. Твои претензии задержались на несколько лет. Неважно, что было между нами. Ты не имела права лишать меня дочери. — Это было мое решение. Ты решил любить чужого ребенка от любимой женщины. Я решила, что тебе не нужна дочь от нелюбимой жены. Оба замолкаем. Во мне иссякла энергия, больше нечего сказать. — Я свяжусь со своим адвокатом, — говорит решительно. — Надеюсь, ты не будешь препятствовать мне. Я хочу юридически доказать отцовство. — Ты не заберешь у меня ее, — выпаливаю испуганно. Стафеев разглядывает мое лицо: — Об этом речи нет. Пока что. Глава 27 Марина Продуктивного разговора у нас с Денисом не вышло, что неудивительно. Я не знаю, как у бывшего мужа, но на меня в процессе разборок будто нахлынула волна болезненных воспоминаний. Мы так и не договорились ни до чего адекватного, и Денис ушел. Когда вернется, не сообщил, но думаю, его появление не заставит себя ждать. Настроен он был решительно, и один бог знает, до чего Денис додумается в порыве праведного гнева, обращенного в мою сторону. Дину привезла Вета ближе к вечеру. Я вышла их встречать и была удивлена, когда увидела Егора, выходящего из машины Веты. — Привет, — машет мне виновато. Дина подбегает и обнимает меня, начинает тараторить: — Мамочка, мы покатались на всех каруселях! — и озирается по сторонам: — А где папа? Нижняя губа у нее начинает дрожать, а мне хочется выматериться на всю округу. Носишь под сердцем девять месяцев, страдаешь в муках родов, потом сходишь с ума от послеродовой депрессии, лактостазов, коликов, первых зубов, чтобы в один момент вот так: а где папа? Папа ничего не сделал, палец о палец не ударил, лишь сперматозоидом поделился, но стоило ему махнуть хвостом, как все — он предмет обожания, а я отодвигаюсь на задворки. Видимо, что-то отражается на моем лице, потому что Егор улыбается настороженно и отходит от машины: — Мне там… позвонить кое-кому надо. Откровенно сбегает, а Вета провожает его недовольным взглядом. Поднимаю глаза к небу. Надо дышать. Надо думать трезво, не терять рассудок и не топить его в злобе. Дина-то тут при чем? Нельзя вымещать злость на ее отца в словах или действиях, обращенных к дочери. — Папа приедет завтра, — насилу улыбаюсь ей. Он приедет, я уверена. Это он меня не знает ни черта, а я в курсе хода его мыслей и поступков. — Ладно, — Дина достает из рюкзака новые брелки с единорогом, леденцы на палочке, какие-то тянущиеся игрушки-антистресс. — Мама, смотри, что мне дядя Егор подарил. — Дядя Егор? — рассматриваю игрушки и перевожу взгляд на парня. Тот, отвернувшись, разговаривает по телефону и не обращает на нас внимания. — Какой молодец дядя Егор. — Мама, надо Рыжика уложить спать. Он устал очень. — Беги в дом тогда. Я сейчас попрощаюсь в Ветой и Егором и подойду. Дина машет Вете и скрывается в доме, а я поворачиваюсь к подруге. — Плакала? — смотрит на меня с жалостью. — Немного, — веду плечом. — Бывало и хуже. Вета сочувственно улыбается: — Как он отреагировал? — спрашивает аккуратно. — Разозлился. Сказал, что хочет официально стать отцом Дине. — Это было предсказуемо, — подруга обхватывает себя руками. — Ну а ты как? — Никак, — опускаю взгляд. — Душа болит. И поделать я ничего не могу. Он отец. Уверена, отцом он будет гораздо лучшим, чем мужем. — А как вы будете, ну… — Вета нервно закусывает губу, — делить дочь? Это самый сложный вопрос, который беспокоит меня сильнее всего. — Пока не знаю. — А он может отобрать Дину? — Нет! — выпаливаю резко и тут же задумываюсь: а так ли это? Связей и денег у него значительно больше, чем у меня. — Я надеюсь, что нет. — Он вроде нормальный, — говорит аккуратно. — Динка любит тебя до безумия, не будет же он вредить собственной дочери? — Надеюсь на это, — бросаю взгляд на дом, смотрю на окно Динки, в котором горит свет, и оборачиваюсь к подруге. — А ты как с Егором, сдружилась? Мне надо хоть на минутку отвлечься и переключить внимание. Вета оборачивается, разглядывая Егора. — У меня сегодня был прекрасный день с двумя детьми, — улыбается наигранно. — Он радовался качелям так, будто ему три года, а не двадцать пять. — Это плохо? — Я чувствовала себя тридцатилетней теткой. Словно вывела на прогулку сына и Дину, — морщится, а я смеюсь тихонько. — Ты тридцатилетняя, но не тетка. И мне кажется, нет ничего плохого в том, чтобы радоваться таким вещам. Это тебе повезло — счастливое детство с грязными коленками на колготках и листиками вместо денег. А у него, может, все было по-другому. — Вот именно, — фыркает и снова бросает взгляд на Егора. — Мы росли в разные эпохи. — У вас разница в возрасте всего лишь пять лет! — Пять лет! — повторяет она за мной. — Целых пять лет. Почти вечность. Я, так и не сумев сдержаться, смеюсь, но Вета обижается. — И не надо ржать надо мной. Я, может, и одинокая и даже отчаявшаяся дамочка средних лет, но усыновлять взрослую детину не намерена. — Ты говоришь так, будто тебе шестьдесят! — хватаюсь за живот. Не могу, Ветка трогательная, конечно. — Не за горами и шестьдесят. — Вет, — говорю, уже успокоившись, — тебя никто не принуждает ни к чему, но считать себя взрослой теткой в тридцать — это перебор, подруга. Вместо адекватного ответа она лишь удрученно вздыхает. — Ладно, Мариш, поехала я, отвезу этого товарища в гостиницу. — Спасибо тебе за помощь, — целую подругу на прощание и возвращаюсь в дом. На пороге комнаты дочери замираю в умилении. Сердце сжимается от картины, как она, так и не дождалась меня, спит прямо в одежде. Заяц торчит из рюкзака. Видимо, ему не суждено добраться сегодня до кровати. Аккуратно снимаю обувь и раздеваю Дину, накрываю одеялом, целую в лоб и говорю решительно: — Никому тебя не отдам. Глава 28 Денис Казалось бы, в современном мире чего только не приобрести. Покупается и продается все: вещи, земля, козырные места в крупных компаниях. Купить можно даже эмоции и любовь. Все что угодно, только не гребаных единорогов! — У вас точно кроме этих трех единорогов больше нет ничего? — переспрашиваю продавщицу в детском магазине, которая уже готова меня послать далеко и надолго. — Мужчина, я же вам уже сказала: только эти единороги, — тут же выпаливает, когда видит, что я открываю рот, чтобы задать ей следующий вопрос. — Нет, на складе нет! Единственное, что могу вам предложить, — сделать заказ. — Сколько ждать? — Думаю, до недели. — Черт… — прикрываю глаза рукой. Я не спал прошлую ночь. Мысли вертелись вихрем, ни о каком сне и речи не шло. Нужно искать выход. Необходимо понять, что делать дальше. — Ну а вы что хотели, — пожимает плечами продавщица. — У нас закрытый город, к нам так просто туда-сюда не катаются. — Ясно, спасибо. Я возьму этих трех единорогов. — Сейчас пробью чек. Игрушки складываю в большой пакет, а сам еду дальше. Конечно, все бы облегчил поиск в интернете, но у частников зачастую нет сайтов, а фирменных магазинов с полноценными приложениями тут нет. Так что приходится по старинке, вживую, узнавать, есть ли то, что мне нужно. С картами тут тоже беда. Так просто не забьешь в поисковике «детский магазин» и не поедешь по списку. Многие магазины не показываются в поисковиках. На розыск единорогов уходит добрая половина дня. В итоге с миру по нитке я собираю почти тридцать мягких игрушек, мне надувают пять шаров и дают с собой накладной переливающийся рог. Хочется забить на правила приличия и ввалиться к Марине без спроса, но я все-таки пишу ей сообщение, что приеду через пятнадцать минут. Бывшая жена отвечает сразу. Бросает мне сухое «ок». Перед встречей с дочерью нервничаю. У меня есть дочь! Дочь! Кучерявая девчонка, так похожая на Марину. С таким же нежным взглядом и звонким смехом. Я отец! Охренеть. Паркуюсь перед домом Марины и Дины, бросаю взгляд на дом ее родителей по соседству. Интересно, как они отнеслись к такому выбору Марины? Похвалили, осудили? У Марины хорошая, любящая и заботливая семья. Когда-то я был очень рад тому, что они приняли меня. А сейчас… что ж, боюсь, сейчас у них нет выбора и им придется терпеть мое присутствие. Как бы им ни хотелось прибить меня, это не отменяет того факта, что я не уйду из жизни Дины и Марины. Больше никогда. Забираю из багажника пакет с единорогами размером от мала до велика и прохожу в калитку. Наверное, Марина увидела меня, потому что выходит навстречу. На бывшей жене лосины и широкая футболка, которая явно ей велика на несколько размеров и доходит почти до колен. Ловлю себя на мысли, которая обжигает своей ревностью: чья это футболка? Того Сергея? Или другого мужчины? — Здравствуй, — говорю, когда подхожу ближе. — Привет, — Марина тихо здоровается и отходит в сторону, — Дина с самого утра ждала тебя, уже раз двадцать спросила у меня, когда ты приедешь. — Почему ты не позвонила мне? — Зачем? — закатывает глаза. — Я знала, что приедешь не раньше, чем скупишь всех единорогов в городе. Кивает на пакет, из которого торчит фиолетовый рог. И ведь она права. Обещал — значит, пока не исполню, не приеду. А ведь получается до ужаса печально: Марина знает меня и может предугадать мои шаги наперед, а я не знаю ни хрена о ней. Особенно о жизни, которой она живет сейчас. — Впустишь? — решаю не скандалить, дать нам время на передышку. — Проходи, — ведет рукой и зовет: — Дина! Дочка выбегает и комнаты. В платье принцессы и короне. Я разуваюсь, подхожу к дочери и присаживаюсь на корточки перед ней, жадно рассматриваю ее лицо, каждую черточку: — Привет, Дина. — Привет, — отвечает застенчиво. — Какое у тебя красивое платье, — делаю комплимент, и дочка начинает смущаться. — А это для тебя. Ставлю перед ней большой картонный пакет, на ручке которого привязаны воздушные шары. — Вау! — Дина говорит с придыханием, а потом поднимает взгляд к своей матери: — Мам, смотри. Я же сказала, что папа приедет ко мне с чемоданом единорогов! Поднимаю взгляд на Марину. Та стоит, привалившись к стене, с рукой на груди. На губах болезненная улыбка. Да. Мне тоже больно. — Конечно, Дина, — улыбается дочери. Дочь рассматривает игрушки, а потом спрашивает у меня, глядя прямо в глаза: — А маме ты что привез? Не нахожусь с ответом. Я шесть часов убил на поиски игрушек. Перед своим визитом думал купить любимые пирожные Марины, но подумал, что они окажутся у меня на голове, вот и не стал рисковать. — Я привезу кое-что в следующий раз, — вижу неодобрение в глазах дочери. Косяк. Снова мой косяк, увы. Марина делает вид, что ничего не слышит, никак не комментирует мои слова и не язвит. — Покажешь мне свои игрушки? — перевожу тему. — Конечно! Я их почти весь день рассаживала! — отвечает деловито. Марина кивает мне: — Я буду на кухне. Мне хочется ее задержать, чтобы она осталась с нами и мы провели вместе время, но она успевает скрыться быстрее. Я совсем ничего не знаю о дочери, вдруг что-то скажу или сделаю не так? Почти два часа я играю с Диной. Сначала устраиваем чаепитие с куклами, потом расставляем единорогов и устраиваем гонки, после них собираем пазлы. Марина периодически приносит нам нарезанные фрукты, напитки. — Ложись! Сейчас я тебя буду лечить! — Дина надевает детский стетоскоп и укладывает меня лопатками на ковер. Разглядывая потолок, я понимаю, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. Все перевернулось с ног на голову. У меня есть дочь. Нежная принцесса, фанатеющая от единорогов. А если бы я не приехал сюда, так бы и прожил всю жизнь, даже не зная о ребенке? Неужели Марина мне так и не сказала бы ничего? Следом приходит другая мысль. Отчетливая, сверкающая так ярко, что начинает болеть голова: я не хочу уходить отсюда. Из-за Дины, или из-за Марины, или из-за них обеих — я не знаю. Но уезжать отсюда, покидать эту маленькую семью я не хочу. — Дина, пора готовиться ко сну, — Марина появляется в дверях. — Завтра рано вставать в садик. Дочь неохотно провожает меня в коридор. Обижается, что покидаю ее, пусть и временно. — А ты отвезешь меня завтра в сад? — спрашивает с надеждой. Я перевожу взгляд на Марину, и та даже пугается, теряется. Опускаюсь перед дочерью на колено: — Дин, у меня еще нет пропуска в детский сад. Я обещаю тебе, что сделаю его в ближайшее время и буду отводить тебя. Вроде как помогает, дочь смягчается. — И да, папа, — в груди все замирает от этого слова, а Дина тем временем хитро смотрит на меня, — если ты хочешь жить с нами, тебе придется привозить подарки и маме. — Дина! — ахает Марина, но потом берет себя в руки: — Вряд ли папа захочет жить с нами. Ядовито? Да. Заслужил? Скорее да. Что ответить — вот в чем главный вопрос. Поправляю Дине светлую прядь и улыбаюсь, а потом перевожу взгляд на Марину: — В следующий раз обязательно привезу подарок и маме. Глава 29 Марина — Денис запустил процедуру установления отцовства, — говорю маме, которая пришла в гости. — Он сейчас с Диной, да? — Спросил у меня, куда можно ее отвести погулять. Всю неделю мы с Денисом сохраняли относительный нейтралитет. Помимо личных проблем и разборок, есть работа, которую нужно делать. Поэтому в офисе, сцепив зубы, мы общаемся вежливо и не переходим на личное, оба понимаем — стоит только это сделать, и работа пойдет коту под хвост. Ответственность на Денисе большая. От него требуют чуть ли не ежедневный отчет о проделанной работе, все ждут, когда завод заработает в полную мощность. Каждый день после работы он приезжает к дочери, играет с ней — немного, по часу, но даже это вызывает у Дины бурю эмоций. — Они уехали, а ты? Тебя он звал? — мама спрашивает очень аккуратно. Я расставляю чашки и сажусь напротив нее. — Звал, но я отказалась. — Почему? — Зачем я там? Они притерлись друг к другу, мое присутствие ни к чему. — Ты говоришь как ревнивая дамочка, — мама мягко улыбается и протягивает руку, сжимает мою. — Я понимаю, это сложно, но постарайся справиться с эмоциями. Почему бы не поехать с Денисом и Диной? Это пойдет на пользу всем. Дочь будет чувствовать себя окруженной любовью, ты поймешь, что для дочери ничего не поменялось по отношению к тебе. Да, у нее появился папа, но маму она меньше любить не стала. Плюс прогулка на свежем воздухе еще никогда никому не вредила. Денис же посмотрит на тебя под другим углом. — Ты всегда его любила, — улыбаюсь и качаю головой. — Я любила и буду любить тебя, — поправляет меня. — Твое счастье для меня очень важно. А Денис всегда казался мне умным, добрым, заботливым. Не может же он оставаться безэмоциональным по отношению к тебе? — Мам, я не хочу, чтобы он стал ко мне относиться по-другому из-за дочери. Я не верю, что это может изменить его чувства ко мне, — признаюсь маме. — Денис меня не любил и не смог полюбить за пять лет, и тот факт, что я родила от него ребенка, уж точно не сможет разбудить чувства, которых никогда не было. Мама с грустью опускает глаза. Я понимаю, ей хочется, чтобы я была счастлива, но есть ли шанс найти женское счастье с Денисом — вот главный вопрос. — Так и что там с отцовством? — мама меняет тему. — Это было ожидаемо, Марин. Конечно, теперь он не откажется от Дины. Да и как вообще возможно от нее отказаться? На наших лицах расцветают улыбки. В моей семье Дину обожают, она маленькая звездочка, залюбленная всеми. — Да я и не ждала, что он откажется от дочери, мам, — пожимаю плечами. — Это не в духе Дениса. Наоборот, теперь его будет в ее жизни так много, как только возможно. — Разве это плохо? Любящий отец. — Нет, не плохо. Не для Дины так точно, — бездумно верчу чашку в руке. — Ему юрист пообещал, что все бюрократические дела решатся за пару недель. Вышло бы быстрее, если бы город был открытым. Тем более я не препятствую этому. А вот вопрос о том, как делить Дину, стоит остро. — Вот поэтому я и говорю, как было бы здорово, если… — начинает она тихо. — Нет. Однозначно нет. Не здорово, и это точно не решение всех проблем. Мама пытается найти безболезненный выход, я пытаюсь эмоционально не развалиться на части. Ближе к вечеру Денис привозит Дину. — А мы тебе кое-что купили! — Динка прыгает как заведенная. — И что же это? Денис протягивает мне букет из разнообразных цветов, все в розовой цветовой гамме. Красиво, нежно. Раньше он дарил мне исключительно розы: белые, красные. Наверное делал он это потому что ничерта не знал, какие цветы я люблю. Принимаю букет, киваю Денису. — Нужно поговорить, — не оставляет мне права на отрицательный ответ. — Проходи, — веду рукой, приглашая его в дом. Динка убегает к себе, мы идем на кухню. Чисто машинально я ставлю чайник, в вазу наливаю воду, ставлю букет рядом с принесенными им ранее орхидеей и букетом пионов, оборачиваюсь. Денис так и не сел за стол, остался стоять у стены. — Чем так вкусно пахнет? Подбородком киваю на форму, которая стоит на плите, остывая: — Я готовила мясо по-французски. Я вижу, как Денис сглатывает. Э-э, нет, дорогой. Я на это не поведусь. Конечно, тупое сердце так и рвется накормить, ведь жалко мужика, голодает. И да, действительно, Денис сбросил несколько килограммов, это заметно. На жалостные голодные глаза я не куплюсь. — О чем ты хотел поговорить? — привлекаю его внимание, и Денис переводит взгляд на меня. — После того как будет готово новое свидетельство, я хочу сделать пропуск в сад. Киваю. Что ж, он обещал Дине, так что я ждала этого. Ох, слухов потом не оберешься. — И, Марина, нам нужно понять, что делать дальше. Мне кажется, я даже дышать перестаю. Это очень сложная и болезненная тема. Он не заберет у меня дочь. Да, по сути, я никто без связей и денег. Но дочь не отдам! Задвинув подальше злость на ситуацию, говорю: — Я много думала об этом. К сожалению, у меня нет правильного решения, Денис. Стафеев кивает. — Пока я тут, мое присутствие закрывает вопрос. Но сколько я еще пробуду здесь? Четыре месяца? Полгода-год, не больше. Потом мне нужно будет уехать обратно в город, чтобы там закончить проект. Там моя жизнь и работа. И Ульяна. Да, я прекрасно помню. Накатывает такая сильная волна гнева, что аж глаза наливаются кровью. — На что ты намекаешь? — Я хочу, чтобы Дина жила в большом городе, — заявляет спокойно. — Она и так живет в городе! — все-таки я срываюсь и перехожу на крик. — Ты прекрасно поняла, о чем я. Она должна жить в городе, полном возможностей, где много кружков, секций, продвинутых детских садов и школ. — Здесь ее дом. Здесь люди, которые ее любят. Я, бабушка, дедушка, Илья. Все ее друзья! Я не отпущу ее туда! Вздыхает тяжело. — Я не забираю у тебя дочь, — говорит спокойно, но это дается ему с трудом. — И да, представь себе — там, в городе, у нее тоже будут люди, которые ее полюбят. Отец, дед и дядя. — Они даже не видели ее ни разу! Ты лишаешь Дину огромного пласта жизни! — хочется плать. — Кружки, сады, продвинутые возможности… Семья, Денис! Вот что главное! А все остальное можно восполнить репетиторами и поездками в большой город! — Еще раз, Марина: ты можешь поехать с нами, — выдает бесяче спокойно. — Пошел вон, — надвигаюсь на него. — Марина, хватит. Нам нужно решить… — Пошел. Вон! Денис вздыхает и выходит из кухни, по дороге заглядывает к Дине, прощается с ней. На пороге дома оборачивается ко мне: — Просто прими тот факт, что теперь не только ты будешь решать, как лучше для дочери. Чтобы он не видел, как я плачу, захлопываю дверь перед его носом и только потом в темном коридоре опускаюсь на пол и плачу. Глава 30 Денис Дверь закрывается перед носом, и я тут же роняю голову на грудь. Голова трещит от усталости. Столько всего резко навалилось. Во время работы мы столкнулись с трудностями и поняли, что времени, которое заложили на разработку, нам не хватит. Но кого это волнует, да? Наша команда погрузилась в работу, и всю минувшую неделю мы усиленно решали проблемы. Параллельно с этим я решал еще и личные вопросы — в том числе официальное установления отцовства. После работы ехал к Дине, чтобы провести хоть немного времени вместе с ней, затем снова на работу и сидел там до полуночи, возвращался в гостиницу, спал несколько часов — и обратно на работу. Когда я ел нормально в последний раз? Не помню. От перекусов на ходу сводит желудок. Собразн напроситься к Марине на ужин был велик. Да что там, я готов был умолять ее накормить меня. Я прекрасно помню, что она очень вкусно готовит. Но пирожные на голове не так страшны, как горячее мясо, так что перебьюсь. Стою на пороге дома Марины и Дины еще пару минут. Я не хочу ссор и грубой дележки дочери. Не хочу отрывать свою дочь от матери. Это бесчеловечно и лишено всякой морали. Но между тем я убежден в том, что ребенку будет лучше в городе. Там много возможностей как для развития, так и для досуга, так что я оперирую интересами дочери, искренне считая, что ей там будет куда лучше, чем в небольшом закрытом городке. К бабушкам и дедушкам можно приезжать на каникулы или в выходные, здесь вообще никакой проблемы не вижу. Сейчас нет проблем с видеосвязью, никто не запрещает созваниваться и болтать сколько влезет. По дороге в гостиницу заезжаю в кафе поужинать. Еда простая, но вкусная, и я набиваю живот, потому что непонятно, когда в следующий раз получится нормально поесть. В гостинице заваливаюсь на кровать. Меня вырубает практически мгновенно. Все-таки сказывает жесткий недосып из-за горящих дедлайнов. Утром в понедельник просыпаюсь по будильнику, впервые за неделю ощущая себя бодрым и выспавшимся. Быстро принимаю холодный душ, взбадриваюсь. По дороге на работу заезжаю в кофейню и покупаю кофе и круассаны на всю команду. В офисе уже сидят Егор, Малыш и Саша. Марины нет, но до начала рабочего дня еще десять минут. — Всем привет! — здороваюсь бодро. — А я думаю: что кофе так пахнет! — восклицает Егор. — Привет! Ребята разбирают еду. Все заметно приободрились, отдых пошел на пользу. — Вась, как там поживает наш код? — занимаю место за своим столом. — Мы с Егром его пошатали еще немного, можно ревьюить. — Круто! Сейчас буду смотреть. Саша, как дела? — смотрю на девушку. Видно лишь ее макушку из-за монитора. Саша поднимает на меня недовольное лицо: — Я тестила, там все хорошо, — и снова теряется за монитором. — Ее, как она приехала сюда, какая-то муха укусила, — бурчит Егор рядом со мной. — Я вообще-то все слышу! — взрывается она. — А я о чем, — Егор закатывает глаза и погружается в работу. — Саш, у тебя все хорошо? — спрашиваю девушку. — Все зашибись, Дэн. Кроме того, что мы зашиваемся, а ты налаживаешь свою личную жизнь. Я замираю от услышанного. Никто не имеет права лезть ко мне. — У нас сроки горят, а ты носишься с бабой и ее ребенком. Кровь отливает от лица. Мысленно давлю в себе эмоции: она девушка. Да, хочется послать ее, но это не выход. — Саша, в какой момент ты решила, что имеешь право лезть в мою жизнь и как-то комментировать ее? — начинаю мягко, чтобы не слететь с катушек. — Я хочу напомнить тебе одну важную деталь: я твой начальник. Не друг, не брат, чтобы ты лезла туда, куда не следует. Тебя не должно волновать, чем я занимаюсь и с кем провожу свободное время. Уяснила? — Да идите вы! — Саша срывается со своего места и летит к выходу. В этот момент из коридора дверь открывает Марина, и Саша едва не вылетает в проход. — Ой! — Марина испуганно перехватывает Сашу, но та что-то шипит и вырывает руку, уносясь прочь. Марина непонимающе окидывает нас взглядом. — Так бывает, — Егор наигранно улыбается и добавляет: — Не обращай внимания, лучше вот бери кофе и круассаны. Марина с сомнением поглядывает на стол с едой и переводит взгляд на меня, выгибает бровь. — Кофе и круассаны из кофейни, — намекаю ей на то, что они безопасны. Она все-таки подходит к столу и берет свою порцию. Не мир, но временное перемирие? Мне подходит и такое. Работа затягивает. Мы догоняем план и возвращаемся к нормальному ритму. Саши нет почти час. Нихрена не понятен этот выпад. С какого перепугу моя жизнь стала настолько ее интересовать? Когда Саша возвращается, первое, что она делает, это наезжает на Марину: — А ты долго еще будешь тут сидеть? — Примерно четыре часа, — спокойно отвечает Марина, даже не поднимая головы от бумаг. — Как раз до восемнадцати ноль-ноль. Не поддается на провокацию, которую какого-то черта решила устроить Саша. Саша морщится от ответа Марины. — Твой начальник ушел на больничный на две недели. Он уже должен был вернуться, и ты должна была отправиться обратно в свой кабинет. Марина устало выдыхает и поднимает голову: — Пал Палыч до сих пор болеет. У тебя еще какие-то вопросы? Потому что мне кажется, ты хочешь спросить о другом. Саша открывает рот, чтобы задать вопрос, но я перебиваю ее: — Саша, я не потерплю в команде хамского отношения. Марина — часть команды, нравится тебе это или нет. Вырубай ребенка и включай адекватного профессионала, которым ты и являешься, и не заставляй меня жалеть, что я выбрал тебя на этот проект. В моей команде работают не только эти ребята, часть сотрудников осталась на большой земле, развивают другие проекты, и, по сути, заменить Сашу можно. — На сегодня ты свободна. Сходи куда-нибудь, переключись. — Но как же… я же нужна ребятам, — испуганно оглядывается на Егора и Васю. — Иди-иди, — кивает Малыш и подбородком указывает на дверь. Саша не прощаясь срывается с места и уходит из кабинета. — Весело у вас, — бормочет под нос бывшая жена. — Марина, эту неделю ты с нами. Закрываешь все задачи по отчетам, со следующей недели возвращаешься к своим обязанностям в должности помощника Пал Палыча. — Ясно, — Марина бьет стопкой листов о стол, поднимается со своего места и уходит. Егор судорожно вздыхает, а Малыш смотрит на меня жалостливо: — Всех баб разогнал. — Они не бабы. И ты тут не ради них. Где код? — Да будет сейчас. Снова судорожный вздох Егора и тихий комментарий: — Папка сегодня не в духе. Смотрю на него строго, и Егор съезжает на стуле, прячась за монитором. — Детский сад! Глава 31 Марина Сегодня я без машины, так что, выйдя из офиса, направляюсь в сторону остановки. Отправляет меня обратно к шефу. Да пожалуйста! Я буду только рада вернуться к своим привычным обязанностям. Смотреть на кислую мину Саши уже просто невыносимо. На редкость токсичная особа. Я собираюсь переходить дорогу по пешеходному переходу, но передо мной останавливается машина Дениса. Пассажирская дверь открывается изнутри, он выглядывает и приказывает: — Садись. Может, в другое время я бы и отказалась, но хотелось как можно скорее забрать Дину из детского сада, так что ради нее я молча, переступив через гордость, сажусь. — В детский сад? — уточняет. — Да. Выезжаем на проспект, и Денис спрашивает: — С твоей машиной что-то случилось? — Барахлит. Отдала в сервис, обещали за пару дней все исправить. — Сложно было мне позвонить? — заводится. — Я бы отвез Дину утром в сад, потом тебя на работу. — Меня привез отец. Я не собираюсь звонить тебе с любой проблемой. — Раньше тебе ничто не мешало это делать. — С чего ты взял, что решал все мои проблемы? — парирую я. — Это далеко не так. Денис зависает. — Думаешь, был заботливым мужем? — хмыкаю, глядя в окно. — Под конец нашего брака я практически ни о чем тебя не просила, все решала сама. Стафеев молчит, переваривает. А может, просто не хочет ругаться при дочери, потому что мы приехали к садику. Я ничего не говорю Денису, молча выхожу из машины, иду в группу. Дина переодевается пулей, когда узнает, что у ворот ждет папа. Даже рассказывает ничего не понимающей воспитательнице, что теперь ее будет привозить папа. Я делаю вид, что оглохла. Вот когда все документы будут готовы, тогда и расскажу, а пока не о чем разговаривать. По территории сада Дина летит впереди меня, я еле успеваю ее догнать. Денис выходит из машины и распахивает объятия для дочери, она ныряет в них, обнимает Дениса за шею. Я отвожу взгляд, когда понимаю, насколько больно мне на это смотреть. Все-таки мама права, Дине нужен отец. Она растет, и одной мамы ей уже мало, тем более когда у всех ее друзей есть и мама, и папа. Денис зажмуривается, прижимая к себе Дину. — Поехали, — командует. Едем мы под поток рассказов Дины. Это наша традиция — рассказывать о том, как прошел день, что интересного произошло. Денис слушает жадно, внимательно, задавая вопросы. Когда мы подъезжаем к дому, Денис выходит из машины и достает из детского кресла Дину. — Спасибо, что подвез, — говорю вежливо. — Мамочка, а папа что, не будет с нами ужинать? — хитрющая лиса. — Папа не голоден, — приторно улыбаюсь, глядя на Дениса. — Вообще-то, очень голоден, — улыбается в ответ. Ах ты ж! Это что за атака с двух сторон! — Ладно, пойдемте ужинать, — сдаюсь и приглашаю бывшего мужа в дом. Пока я разогреваю еду, Денис развлекает Дину. Из комнаты дочери слышится их смех. Я же расставляю тарелки, достаю хлеб и начинаю его нарезать. — Марин. — Черт, — дергаю рукой и режу палец. Не сильно, но кровь хлещет. Зажимаю палец и подношу к воде. — Твою мать, — он заглядывает мне через плечо. — Где аптечка? — Вот тут. Стафеев достает коробку, перебирает ее содержимое, находит пластырь, разворачивает. Тут же отрывает бумажное полотенце и подает мне. Я прижимаю его к пальцу, чтобы перестала идти кровь, и протягиваю вторую руку: — Давай. Я сама. — Я помогу, — не отдает пластырь. — Руку. — Нет. Я сама, — настаиваю на своем. Слышу, как Денис рычит, подходит ко мне и берет порезанную руку. — Вот никогда ты не была упертой, как баран, так давай и не будешь начинать? Аккуратно убирает бумажное полотенце и тут же клеит пластырь. — Давай ты не будешь мне говорить, что мне надо делать, а что нет? — говорю скорее для проформы, просто потому, что привыкла кусаться. Денис не отпускает руку, только перехватывает ее за запястье. — Марин, я же хочу нормально разобраться во всем. По-человечески, чтобы не было никому плохо. Даже наоборот, чтобы было хорошо Дине. — Поэтому ты собираешься забрать у меня дочь и увезти ее в город? — Я могу засудить тебя, ты в курсе? — спрашивает вдруг. Кровь отливает от лица, а он продолжает спокойно: — Ты лишила меня дочери, скорее всего, подкупила сотрудника, который выдавал тебе свидетельство, чтобы меня туда не вписали. Я могу забрать у тебя Дину и увезти ее в город, даже не спрашивая твоего мнения. не и вправду становится дурно. Отшатываюсь, как от удара, но Денис продолжает держать меня за руку. — Как низко ты пал, Стафеев, — неверяще качаю головой. — Я не говорил, что сделаю так, — отвечает спокойно. — Я говорю, что могу, но не сказал, что хочу. Я не желаю навредить тебе, хотя, знаешь ли, наказать за то, что ты обманула меня, хочется. Но мне не нравится даже сама мысль об этом. Я стремлюсь к тому, чтобы мы могли нормально общаться, как взрослые цивилизованные люди, чтобы получилось наладить отношения. Отнимаю руку и смотрю внимательно в его глаза: — Я не хочу ничего налаживать с тобой, Денис. Стафеев поднимает руку и убирает прядь с моего лица, отвечает мягко: — Боюсь, что придется, Марина. Тебе нужно только довериться мне. — Однажды я уже тебе доверилась, — говорю тихо. — Ничем хорошим это не закончилось. Сомневаюсь, что что-то изменится во второй раз.. — Что вы тут делаете? — Дина заходит и предотвращает очередной наш конфликт. — Мама порезалась, и я наклеил ей пластырь на рану, — тут же находится с ответом Денис. Ужинаем мы относительно спокойно. Бывший муж уплетает ужин за обе щеки, видно, все-таки оголодал мужик на чужбине. Но мне его не жалко. Нет. Вот ни капельки. Еще чего! И вообще — я убеждаю себя, что этот мир ради дочери. Все только ради нее. После ужина Дина не хочет отпускать папу, просит помочь ей сделать поделку в садик. Денис с удовольствием остается, помогает, а я думаю о том, что такими темпами мне будет все сложнее и сложнее выставлять его за порог. Уж слишком филигранно он интегрировался в нашу жизнь. Глава 32 Марина За всеми этими разборками с Денисом я совсем забыла о ежегодном мероприятии, которое проводит завод в начале лета. — Ребят, вы в курсе? В субботу мы едем в горы на тимбилдинг, — заявляет Олеся, появляясь утром в нашем кабинете. — Какой еще тимбилдинг? — Саша смотрит на Олесю так, будто готова прибить ее. — Мы же не являемся сотрудниками завода, — Денис тоже хмурится. Олеся искренне удивляется: — Ну как же? Вы часть команды, которая работает на благо завода и страны в целом. Какая разница, что написано в трудовом договоре. — А мы точно нужны там? — спрашивает Стафеев с надеждой. — Конечно! — Олеся даже обижается. — Всех сотрудников поделили на блоки и распределили по группам. Кто-то поедет в эти выходные, кто-то в следующие, и так на месяц вперед. — Я тоже еду в эти выходные? — пожалуйста, пусть про меня вообще забудут! — Марин, ты едешь с экономистами через две недели. Не стесняясь стону в голос. Это обязаловка. Не хочешь — обоснуй. Господи, как же я «обожаю» это. — Олеся, ты сказала — в горы? — подключается Денис. — У нас нет ничего для похода, никакой экипировки. — Ничего особенного и не нужно, — Олеся машет руками, активно всех убеждая, что поездка — это лучшее, что может быть в жизни. — Нужна только спортивная одежда, кроссовки и легкая куртка на всякий случай, об остальном позаботится компания. — Есть хоть какой-то шанс отмазаться? — вздыхает Малыш. — Нет! — Олеся искренне не понимает, почему никто не хочет ехать. — А можно взять с собой «плюс один»? — неожиданно спрашивает Егор. — Когда это ты успел завести себе тут «плюс один»? — возмущенно спрашивает Саша, а я закатываю глаза. Вот прилипала. Какая тебе разница? — Ну возьми, — разрешает Олеся и хлопает в ладоши: — Значит так, жду вас всех в субботу в шесть утра у входа в офис. — Шесть утра! — стонет Саша. — Я пришлю вам подробную инструкцию и план мероприятий, — продолжает Олеся. — Обещаю, будет весело. Когда за Олесей закрывается дверь, Вася спрашивает у меня: — От этого как-то можно отвертеться? — Нет. — Соврать, что болен? — Нет. — Сказать, что надо к врачу? — Нет. — А если я просплю нечаянно? — Нет! — Да что мне сделать, чтобы не ехать туда? — Умереть, — выпаливаю и прикусываю губу. Стены кабинета вздрагивают от хохота, обстановка меняется, смеется даже бука-Саша. — Ладно, ребят, — успокаиваю команду. — На самом деле, все не так уж и плохо. Компания организует заброску в высокогорье. Там устраиваются всякие игры, вкусно кормят. Но самое главное — там очень красиво, это правда. Обычно мы выезжаем рано утром и вечером уже дома. — А Вета была там? — спрашивает Егор, и все взоры обращается к нему. — Вообще тут почти все ходят в горы. У нас в школах очень популярно ориентирование на местности, много соревнований проводится в горах, так что Вета, конечно, там бывала, но на тимбилдинге ни разу. Егор удовлетворенно кивает, а Саша фыркает. Неделю мы дорабатываем нормально. В пятницу я собираю свои вещи и переношу их в кабинет. Ну вот я и дома. Пал Палыч обещал выйти с больничного через неделю, так что я недолго буду тут одна. Незадолго до окончания рабочего дня мне звонит Олеся: — Марин, там все переиграли. Вашу команду расформировали, так как Пал Палыча нет, еще пять человек в командировках, поэтому ты едешь завтра. — А может, все-таки нет? Ну пожалуйста, Олесь! — Марин, ну ты-то хоть не начинай! Сама же правила знаешь. Съездишь на денек, да и забудешь все, ну что вы точно дети все! Уговариваешь их, как маленьких! — Ладно, — вздыхаю. — Вот и славно. После работы забираю Дину и отвожу ее к маме с папой, потому что подъем ранний, а я не хочу будить ее в выходной. Возвращаюсь домой, принимаюсь собирать рюкзак. Конечно, Олеся сказала, что можно отделаться только спортивной одеждой и обувью, однако этого мало. Мой папа заядлый походник, и я множество раз ходила с ним в горы. Неприятность может тебя застать в любой момент, так что нужно быть подготовленным. Кладу в рюкзак дождевик, фонарик, спички, перекус, который есть дома, средство от комаров и все в этом роде. Утром едва не опаздываю на автобус. — А ты что здесь делаешь? — Саша смотрит на меня удивленно. — И тебе привет, — широко улыбаюсь ей. — Привет, Марин, — со спины подходит Денис и отводит в сторону. — Мне Олеся сказала, что ты поедешь с нами. — Да, они там что-то переиграть решили. — Дина с твоими родителями? — Да, не переживай, она прекрасно проводит с ними время. — О, Мариш! — Вета перехватывает меня. — Я думала, тебя не будет. — Поверь, я бы тоже очень хотела этого. Как Егору удалось убедить тебя поехать с нами? — Ну… — мнется и тут же краснеет, — у него была парочка весомых аргументов, если ты понимаешь о чем я. Пару секунд на осознание, и теперь уже краснею я. — Умоляю, избавь меня от подробностей! — закрываю уши, а подруга смеется. — Так вы что, вместе? — Он уедет через несколько месяцев, — улыбается невесело. — Нет, совершенно точно мы не вместе. Веселье как рукой снимает. И ведь уедет же… В автобусе рассаживаемся по местам. Дорога до точки отправления занимает около часа. Мне достается место рядом с Денисом. — Прошу, — кивает он, и я нехотя сажусь. Перед нами Вета воркует с Егором, сбоку Малыш заигрывает с Сашей. Что ж. Веселенькое будет путешествие. Глава 33 Марина После дороги на автобусе перегружаемся в изделия советского автопрома. Три УАЗика-буханки, древних как мир, но исправно везущих пассажиров выше в горы. — Рассаживаемся, ребятки! — Олеся хлопает в ладоши. — Нас больше, чем мест! — выкрикивает кто-то из толпы. Подходят водители, и один из них удивляется: — А табуретки я вам на что поставил? Девять сидячих мест, еще пять на табуретках. Те, кто приехали на корпоратив не впервые, спокойно проходят и рассаживаются в машине. Команда Дениса стоит в шоке. — Колоритно, — на лице Егора недоумение. — Пф! Это лучший транспорт, который только может ездить по горам! — вступается Вета и шагает одной из первых к машине. — Боюсь представить, как выглядит худший, — бормочет Саша. — Худший вариант для вас — это топать двадцать километров в гору, — говорю абсолютно без шуток. — Есть какой-то шанс, что там будут подушки безопасности? — смотрит на меня с испугом. — Подушки, может, и будут. Только вот, боюсь, к безопасности они не имеют никакого отношения. Саша роняет челюсть, кажется, ехать она передумала. Мимо как раз проходит водитель нашей машины: — Подушки есть, красавица! — заигрывает с ней. — Сколько надо? Неожиданно Саша оборачивается ко мне и стонет: — Я домой хочу! Улыбаюсь, приободряя девушку: — Все только выглядит страшно, на самом деле пара часов неудобств, и мы на месте. — Пара часов! — восклицает. — Можно я тут останусь? И даже ладошки складывает, умоляя. Вот что значит благоприятное влияние природы на человека. Ни гонора, ни истерик, ни презрения, только чисто животный страх. Настоящая переоценка жизненных ценностей. — Ребятки, хорош трепаться! По коням! — подгоняет водитель, и мы дружно направляемся к машинам. Я прохожу в салон и вижу, что все сидячие места заняты, остались только места на табуретках. Бедная моя пятая точка. Денис остается у двери и говорит водителю: — У тебя колесо подспустило, — и указывает на переднюю шину. Водитель беспечно отмахивается: — Да я знаю. Еще на прошлой неделе спускать начало, все никак докачать не могу. Ты полезай, нормально все будет. Прокачу с ветерком. Мне кажется, Саша в этот момент готова уже просто заплакать. В дороге жестко трясет. Для меня и большей части людей это довольно привычно, мы понимали, куда едем. Команда Дениса вся в шоке. Саша периодически визжит, еще одну новенькую девочку укачивает. Несколько раз машина дает крен, когда проезжает сложные участки, в это время в салоне паникуют. Наконец, когда мы добираемся до горного приюта, где будет все происходить, народ вываливается из салона УАЗиков и вздыхает с облегчением. Когда все отходят от поездки, принимаются фотографироваться. Виды тут по-настоящему великолепны. Отсюда открывается невероятный вид на горную гряду. Верхушки гор скрыты облаками, под ногами виднеются альпийские цветочки. Я сразу иду к хозяину приюта, он живет тут большую часть года. Также у него останавливаются туристы, которые приезжают на восхождение. — Здравствуйте, Федор Ефимыч! — О-о, Мариночка! — обнимаемся со стариком. — Сто лет тебя и твоего батюшку не видел. — Он просил передать вам кое-что, — подмигиваю мужчине и достаю из рюкзака бутылку с настойкой, несколько банок тушенки и вяленой колбасы. Так принято у нас. С пустыми руками нельзя. — Вот это я понимаю! — потирает усы и забирает бутылку и снедь. — Доброй души человек! Большую часть дня мы активно участвуем в мероприятиях и конкурсах, что для нас подготовили организаторы. Как-то так получается, что все время я провожу с командой Дениса и Ветой. Со Стафеевым у нас даже получается неплохая команда, и мы занимаем второе место. Когда настает время ехать обратно, водитель нашего УАЗа подходит и объявляет: — Машина сломалась. Все в шоке, у организаторов паника. — Надо брать ее на трос, — рассуждает один из водителей. — Тогда тот, кто возьмет, должен высадить пассажиров, груженый попросту не допрет. — Люди из трех машин не влезут в одну! — Можно разгрузиться, оставить тут еду и воду, запаски. — А вы не хотите сделать одну ходку и вернуться за второй группой? — спрашивает организатор. — Мы ночью тут не проедем, опасно, а до темноты вернуться не успеем. Мы трепетно ожидаем вердикта. Оставаться в горах никому не хочется. В итоге, когда начинаем рассаживаться, образуется толкучка, каждый хочет занять место одним из первых. — Вот тебе и безопасносный транспорт, — говорит Денис тихо. — Это действительно ЧП. Машинам пятьдесят лет, и еще пятьдесят они будут ездить. Просто совпадение. — Брось, Марин, — отвечает он беззлобно, — мы оба знаем, что на этих машинах нельзя ездить в таких условиях. — Да, возможно. Только вот проблема в том, что другие сюда не доедут. Пока мы болтаем, народ рассаживается, и на улице остаются лишь те, кому не хватило места. Нас таких везунчиков пятеро: Денис, который не отходил от меня ни на шаг, и еще трое сотрудников, остальная команда уже внутри. Один УАЗ забили под завязку, во второй разрешили сесть только четверым, чтобы не перегружать его. — Я не останусь тут! — кричит девушка рядом со мной. Водители нервничают: — Ну некуда мне тебя посадить, смотри! Я ж кирпичом на дно пойду! — Давай, Мих, снимай два кресла, — вздыхает другой водитель. — Почему ты не полез в машину вместе с командой? — спрашиваю у Дениса, пока суетятся водители. Переводит взгляд на меня: — А ты не понимаешь? — отрицательно качаю головой, и он отвечает спокойно: — Не мог же я оставить тебя тут. Народ набился в автомобили как сельди в бочку. Мне даже смотреть на это неприятно. — А с вами что делать, даже не знаю, — мне кажется, у водителя сейчас будет приступ от волнения. — А вы можете завтра за нами приехать? — спрашиваю с надеждой. — Мы бы переночевали у Федора Ефимыча, а утром дождались бы вас. — У нас завтра утром группа из администрации, мы никак не можем им отказать, — хватается за голову и смачно ругается. — Вот хренотень, что делать с вами, не знаю Мне даже становится жалко мужчину. — Ладно, не переживайте, мы на своих двоих дойдем. — Идти больше двадцати километров! — Если сегодня выйдем, завтра к вечеру спустимся, — размышляю. — Вы только родных предупредите, что у нас тут ЧП, и какую-нибудь машину пришлите, пожалуйста, чтобы забрали нас с места посадки и отвезли в город. И Олесе позвоните, пусть она тоже подключится. С организаторов я беру слово, что они все выполнят, и машины уезжают. — Я ни разу в жизни не ходил в горы, — после короткого вздоха выдает Денис. Я поднимаю к нему голову: — Все когда-то бывает в первый раз. — Ты уверена, что знаешь местность? — спрашивает аккуратно, а я лишь грустно улыбаюсь. — Добавь к себе в копилку еще один факт обо мне, о котором ты не имел представления: я знаю эти места даже слишком хорошо, так что выведу тебя к базе. Ухожу к Федору Ефимовичу, оставляя Дениса в провожать меня хмурым взглядом. Глава 34 Марина — У меня только один спальник, — вздыхает Федор Ефимыч и принимается суетится. У него чего тут только нет. Это принятая многими практика. Народ, когда спускается вниз и понимает, что идти осталось всего ничего, а еды еще полный рюкзак, отдает все Федору Ефимовичу. Зачастую это консервы, лапша, чаи, и лежит все очень даже хорошо. Так что у него тут очень много припасов. — Вот много всего, а спальник один! — хлопает себя по бокам, будто это его вина в том, что мы тут застряли. — Федор Ефимыч, не переживайте, мы дойдем до охотничьей сторожки и там останемся на ночь. — Так в сторожке холодно будет, Мариш! Подключается Денис, который до этого лишь с интересом слушал нас. — Какой размер у этого спальника? — забирает у Федора Ефимыча и принимается вертеть спальник в руках. — Тут написано XL. Мы либо попробуем с Мариной вдвоем в нем поместиться, либо Марина будет в нем спать одна, а я возьму у вас запасную куртку. Денис указывает на вешалку, на которой с десяток курток Федора Ефимыча. — Можно я посмотрю, — забираю спальник у Дениса. — Вполне возможно, что он раскрывается как одеяло. Возьмем коврики, сделаем из них подложку, а сверху укроемся. Мы же не в многодневный поход идем, перетерпим одну ночь. — Перетерпим, — кивает Денис и с готовностью идет за Федором Ефимычем. Тот, сетуя, достает горелку, еду с консервами. Спешно собираемся. Денис с егерем пакуют рюкзак. Получается приличный по размерам. Стафеев взваливает его на спину и хмурится. — Ремни подтянуть надо, — подхожу к нему и дергаю за ремни. — Так лучше? Денис не отвечает, и я поднимаю взгляд на него. Он стоит неподвижно, взгляд прикован ко мне, прожигает, притягивает к себе, опутывает, не отпускает. Нам предстоит провести сутки вместе. Кроме нас двоих ни единого человека. Только я, он и безмолвная природа. Нам придется говорить. Уйти от неудобных разговоров не получится, просто некуда. — Готовы, ребятки? — появляется Федор Ефимыч и осматривает нас с ног до головы. Одеты мы нормально. Хотелось бы лучше, но что поделать. Будем работать с тем, что есть. — Готовы, — Денис кивает. — Как я понял, нам нужно поторопиться. — Да, скоро темнеть начнет, — киваю и вскидываю свой рюкзак на плечо. Он меньше, но тоже забит под завязку. Мужчины пожимают друг другу руки, я обнимаю смотрителя: — Спасибо вам за все. — Идите, ребятки. С богом, — Ефимыч крестит нас. Выдвигаемся. — Я иду первая, — заявляю уверенно и выхожу на тропу. — Как скажешь, Мариш, — отвечает Денис мягко. Резко оборачиваюсь и выставляю вперед палец: — А вот этого не надо! — Чего? — удивляется будто бы искренне. — Это твое имя, разве нет? — Маришей меня могут называть только близкие. — Так и я тебе не чужой, — отвечает спокойно. Фыркаю. — Иди давай, — Денис мягко подталкивает меня вперед, и я поддаюсь. Иду и продолжаю размышлять вслух: — И вообще, ты почему такой спокойный? Любой нормальный человек, оказавшись в такой ситуации, впервые в горах, будет паниковать. Денис позади усмехается: — Какой смысл в панике? Мы могли оказаться в еще худших условиях, а так еды полный рюкзак, спать есть где, теплой одеждой обеспечили, — откашливается и говорит тише: — Да и вид на гида у меня шикарный. Ахаю и резко торможу, разворачиваюсь. — Это ты так про мою попу? Денис закатывает глаза, а у самого улыбочка на лице: — Про твой очаровательный затылок, конечно же, — берет меня за плечи и разворачивает. — Вперед. И ведь нифига он не про затылок. На мне лосины, которые я обычно надеваю в поход. И как и положено лосинам, они обтягивают тело. Поделать я с этим ничего не могу. Другой одежды у меня нет, куртка не прикрывает пятую точку. Вздергиваю подбородок: и пусть смотрит! Ему все равно ничего не перепадет. Идем по тропе вниз. Ноги постепенно начинают забиваться. Я отвыкла от походов. Позади неизменно слышатся шаги Дениса. Я ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Ощущение, что за твоей спиной мужчина, успокаивает. Когда идешь последней, неизменно преследует ощущение, что за тобой следят и будто бы в любой момент могут напасть. — Куда лучше идти, вниз или вверх? — спрашивает Денис. — Смотря для чего лучше. Для тела лучше подниматься, чем спускаться. — Почему? — При спуске сильно убиваются колени. Подниматься тяжелее, усиленно работают легкие, сердце. Давай сделаем привал. Мы идем достаточно быстро, так что усталость берет свое. Делим одну бутылку воды на двоих. Сначала пью я, потом Денис. Переглядываемся. — Что ты так смотришь на меня? Денис отвечает не сразу: — Жалею, что не узнал всего этого раньше. Я понимаю, что он не про горы, вот совсем не про них. Но тему развивать не хочу. Разругаемся. — Идем, — взваливаю на спину рюкзак. Денис подходит, поправляет лямку, которая перекрутилась. Касается меня. Чувствую его тепло даже через куртку. Не могу игнорировать это по сути обычное касание. — Спасибо, — благодарю растерянно. — Не за что, — он тоже надевает рюкзак. Идем еще пару часов. Темнеет. Я надеваю налобный фонарь. Второго нет, так что Денис приближается ко мне практически вплотную. — Осталось немного. Доходим до деревянного домика, проходим внутрь. Расходимся в разные стороны, а я судорожно вздыхаю, глядя на одинокую лежанку, которую нам предстоит разделить с Денисом. Глава 35 Денис Марина поражает меня все больше и больше. Сейчас я с трудом могу найти в ней что-то общее с девушкой, которая некогда была моей женой. Она пыталась казаться другой или же я не видел ее настоящую? А может, все вместе? Тогда она была более мягкой, лишний раз не поднимала темы, которые могли привести к конфликту. Сейчас передо мной как будто незнакомая женщина. Решительная, цельная. Которая самостоятельно может сделать все, что ей нужно, еще и послать меня куда подальше. Она не пытается казаться более мягкой. Собрана, строга. В глазах нет ни капли тепла. Максимум — лишь интерес, не более. Я восхищаюсь Мариной. Себе-то я могу признаться в этом. Я по-прежнему зол на нее за то, что решила все за меня, но это не мешает мне признать, насколько умело она справляется с обстоятельствами. Происходит ли это потому, что она чувствует незримое присутствие семьи в своей жизни? Родных, брата, родителей. А если бы я дал ей эту «базу», была бы она такой сейчас? Если бы она созналась тогда, до развода? Я бы не дал ей уйти. Не могу представить, как бы мы жили, но я бы точно попытался наладить отношения с Мариной. Но… сейчас это не имеет никакого значения, потому что прошлое изменить нельзя. Была бы Марина такой, как сейчас, останься она вдали от семьи? Смотрю за тем, как моя бывшая жена решительно выкладывает на импровизированный стол продукты, и залипаю. Вдали от меня Марина расцвела, это надо признать. Горит в ней какой-то огонь, что манит мужской пол. Она уверена в себе, красива — и знает это. И я с каким-то ненормальным кайфом осознаю, что в этот раз мне предстоит потрудиться, чтобы добиться ее расположения. При первой встрече все прошло гладко. Мы встретились, влюбились друг в друга, а дальше само закрутилось. Все пошло как по накатанной. В свете небольшого фонаря фигура Марины кажется незнакомой и одновременно с тем близкой. — Давай помогу, — поднимаюсь и подхожу к ней. — Умеешь работать с горелкой? — Умею. Нихрена я не умею, но и мужское самолюбие не позволит, чтобы женщина ухаживала за мной. Пришло мое время. Подсоединяю газовый баллон, зажигаю. Сложного ничего нет. Ставлю сверху консервную банку, помешивая, подогреваю содержимое. Марина садится на край лежанки и подпирает рукой подбородок, вздыхает, поглядывая на ужин. В свете фонаря я замечаю, как по лицу Марины пробегает тень усталости. — Сколько мы прошли за сегодня? — спрашиваю ее. Она зевает и моргает сонно. — Километров шесть, не больше. — Судорожный вздох. — Завтра предстоит пройти намного больше. — Когда ты последний раз ходила в горы? — бросаю на нее взгляд. Марина нерешительно смотрит на меня, а потом хмурится, вспоминая: — Еще перед окончанием школы. Мы ходили с отцом. Тут маршрут есть по горам, идти неделю. — Это ж сколько километров? — округляю глаза. — Девяносто три. Присвистываю. Интересно было бы попасть на этот маршрут и пройти по нему. Но боюсь, если подниму эту тему, батя Маринки с радостью согласится сходить вместе со мной, а потом прикопает меня под каким-нибудь кустиком. — Да, поход непростой, но надо отдать им должное, зачастую «залетные» и не попадают сюда. Все здесь знают, на что идут. — После этого ты не ходила в горы? — Нет, школу закончила, переехала в большой город. На каникулы приезжала к родителям, но времени особо не было, поэтому в горы мы так больше и не выбрались. Снимаю с огня банку и ставлю перед Мариной: — Держи. Приятного аппетита. Ставлю греться свою порцию, а Марина принимается есть. После ужина кипячу воду, разливаю чай в железные кружки, выделенные нам Федором Ефимычем. — Тут где-то были сухари, — достаю пакет, раскрываю. Разговариваем с Мариной. В основном о горах. Она устала, это видно по ней. Сейчас едва ли восемь вечера, а ее уже рубит. — Давай спать, Мариш. Фыркает, зараза. — Как ляжем? — спрашивает она. Окидываю ее взглядом. Совесть не позволит мне отобрать у нее спальник или заставить поделиться. Маринка ж миниатюрная совсем, мерзнет быстро, согревается долго. — Ты ложишься в спальнике, а я рядом. Марина хмурится: — Холодно, Денис. — Мне Ефимыч дал куртку и еще теплого по мелочи. Тебе не стоит переживать за меня. Лягу рядом с тобой, с одной стороны будет твой спальник, с другой куртка. Лицо бывшей жены сразу же становится хмурым. — Денис, послушай. Ты в горах человек новый и, наверное, не понимаешь… — облизывает губы, и я подвисаю, глядя на нее. — Тут ночью температура может до минуса упасть. Я понимаю, что такое вполне вероятно, но не вижу в этом ничего критичного. Использовать спальник как плед можно, только вот маловероятно, что его хватит его на двоих. И если для меня замерзнуть не страшно, то для женского здоровья это не очень хорошо. — Мариш, это не обсуждается. Открывает рот, чтобы начать сопротивление. Подаюсь вперед и кладу руку ей на губы, не давая заговорить. Кожи руки касаются горячие от обжигающего чая губы. По телу моментально прокатывается волна. Глаза Марины распахиваются, делаются темнее. Черные ресницы нервно вздрагивают, а у меня обрывается дыхание. Руки становятся тяжелыми. Они так и норовят коснуться ее, занять свое место на талии, притянуть ближе к себе. Распахивается дверь, с порывом ветра запуская во времянку поток холодного воздуха, а следом из темноты входит мужчина в камуфляже: — Вот это удачно я забрел на огонек. Глава 36 Марина Ощущение такие, будто стены начинают давить на голову. Денис рядом. Непозволительно близко. Более того — он касается меня. Нежно, практически невесомо. Глупое доверчивое сердце радуется этому вниманию. Я годами добивалась его, сердце привыкло: выдрессировано, обучено командам. Он хочет меня поцеловать? Я ни за что не дамся! Но тело мое каменное, чужое и будто совсем неподвижное. Я теряюсь… я не была готова, я… я… я… Не успеваю додумать, потому что дверь открывается и в наш домик проходит мужская фигура. Денис моментально задвигает меня себе за спину, откуда я и выглядываю, но выходить не спешу. Инстинкт самосохранения работает исправно. Гость делает шаг из тени и входит в круг света, который подсвечивает его лицо. Я прищуриваюсь. Мужчина оценивающе окидывает нас взглядом. Дом этот не принадлежит никому и в то же время принадлежит всем. Таковы законы этих мест. — Неместные, — констатирует мужчина, и я сильнее ежусь, узнавая голос. — Это имеет значение? — голос Дениса спокоен, но тверд. — Возможно, — звучит насторожено. — Заблудились? — Нет, — скупо и сухо. И это правильно. — Кто там у тебя? — мужчина сдвигается вбок. — Чего прячешь свою красавицу? — Вот именно что мою, — Денис выделяет последнее слово и снова задвигает меня себе за спину. Я никак не комментирую слова Дениса, то, что он говорит, все-таки дает защиту. — Что-то больно мне знакома дама, — хмыкает гость. Узнал. Вскидываю подбородок, складываю руки на груди и становлюсь рядом с Денисом, который предостерегающе выгибает бровь. — Здравствуй, Тигран. — И тебе привет, Марина, — кивает и улыбается недобро. — Как отец? — Хорошо, — бросаю взгляд на Дениса. Тот снова закрывает меня собой: — Бери что надо и уходи. Тот усмехается, но подходит к углу, где стоят коробки, достает оттуда короб, на котором висит крупный амбарный замок, отпирает его и принимается доставать банки. Только вместо консервов там внутри патроны. Много патронов. Закончив, Тигран выпрямляется и делает шаг к нам. Денис тоже подается вперед. Тигран поправляет на плече ружье, Денис отодвигает край куртки, из-под нее торчит красная рукоять. — Ракетницей меня пугнуть решил? — усмехается Тигран. — Ракетница тебе полрожи снесет, — хладнокровно произносит Денис. — Хочешь, продемонстрирую? И сжимает рукоять. Тигран умный мужик. Сволочь, конечно, но умный. Отступает, криво скалится и говорит: — Передавай привет отцу, Марина. Ни я, ни Денис не двигаемся. Когда за гостем закрывается дверь и слышится ржание лошади, мы отмираем. — Убрался, — констатирует бывший муж, а я судорожно выдыхаю. — Кто это был? — Местный охотник, — поясняю я. — Тут же заповедная зона, — хмурится и поправляет куртку. — И что, что заповедная? Тут свои правила и законы, Денис. — Добро пожаловать в реальный мир. Усаживаюсь на лежак и вытягиваю ноги. Они прилично гудят от долгой ходьбы. Да и спать хочется невыносимо. Адреналин сошел, и организм просто выключается. — Откуда он тебя и отца знает? — Денис присаживается передо мной на корточки и расшнуровывает мои ботинки. — Когда-то давно, по молодости, отец тоже охотился с Тиграном, — отвечаю заторможено, разглядывая, что делает Денис. — Совсем недолго, отец быстро понял, что это не просто охота, например, на зайца, которого потом можно съесть. — Это браконьерство, — кивает Денис, понимая. — Да. Они разошлись мирно, но Тигран не божий одуванчик. — Само собой. Он обычно один работает или с кем-то еще? — задает резонный вопрос. — Он одиночка. К нам никто больше не придет. По крайней мере, я надеюсь на это. Денис отставляет в сторону мои ботинки, находит в рюкзаке шерстяные носки, который нам дал егерь, и надевает их на меня. Все, что я могу, — заторможенно наблюдать за происходящим. Приятно ли мне? Я бы слукавила, если бы сказала нет. Тут вопрос в другом. В своевременности. Денис поднимает мои ноги: — Ложись, — и помогает занять место в спальнике. Застегивает молнию, поправляет капюшон на мне. Сворачивает толстовку и подкладывает мне под голову. Сам тоже быстро утепляется, надевая на себя дополнительную куртку, и ложится рядом. Придвигается сразу плотно, беря меня в кольцо рук. Я бы могла запротестовать, но места тут действительно нет, ни к чему сейчас эти капризы. Денис устраивается поудобнее и прижимается грудью к моей спине, руку кладет на живот. Вернее, то место, где он находится. До живота там несколько слоев одежды и спальник. — Откуда у тебя ракетница? — спрашиваю заплетающимся языком. — Ефимыч дал. От животных или на случай, если заблудимся. Но думаю, он полагал, что она может потребоваться и в других ситуациях. Уплываю в сновидения, издали ощущая, как затылка касаются губы Дениса. Глава 37 Денис Засыпаю я не быстро. Даже несмотря на усталость, уснуть сложно из-за того, что лежать некомфортно. Все-таки человек быстро привыкает к сытой жизни, и, когда его окунают в другую реальность, это бьет достаточно больно. Марина проваливается в сон практически мгновенно, и я притягиваю ее к себе ближе, утыкаюсь носом в капюшон ее спальника. Соблазн пробраться под него и прикоснуться к телу бывшей жены велик. Но я оставляю себе простор для фантазии, потому что, естественно, не буду этого делать и морозить девочку. Ко всему прочему, я еще и прислушиваюсь к шуму на улице — мало ли кому еще взбредет в голову сюда заявиться, но снаружи никаких подозрительных звуков. Вообще тишина такая, что аж в ушах начинает звенеть. Спать холодно. Днем едва ли потом под солнечным светом не обливались, а ночью температура ощутимо упала. В какой-то момент и меня вырубает, а поутру я просыпаюсь оттого, что лежать очень жарко. Распахиваю глаза и какое-то время прихожу в себя, вспоминая вчерашние приключения, потом опускаю взгляд, наконец понимая причину моего жара. Марина, зараза такая, все-таки расстегнула свой спальник и накрыла нас обоих им как одеялом. Видимо, ночью наши тела поменяли положение, потому что сейчас я лежу на спине, а Марина практически полностью на мне. Я слышу ее размеренное дыхание, маленькие кулачки лежат на моей груди, ресницы подрагивают во время сна. Мои руки оплетают ее талию, даже во сне я крепко прижимаю ее к себе. Ночью резинка слетела с ее волос, и теперь они волной лежат на нас. Не удержавшись, протягиваю руку и сначала провожу по ним. Красивые. Цвет изменился, стал темнее. Да и длина — видимо, Марина практически не стригла волосы за эти годы, в них сейчас можно затеряться. Беру в руки прядку, подношу к носу, вдыхаю аромат, потом так же аккуратно, чтобы не разбудить, убираю пряди с лица. Марина смешно морщится, когда волосы касаются носа, а я не могу сдержать улыбки. Какая же она все-таки красивая. И тогда была красивая, но сейчас совсем другая. Без маски из макияжа, укладки. Вот такая, естественная, она мне нравится еще больше. В груди ворочается что-то большое, отчего даже сложно вздохнуть полной грудью. Как же я мог так облажаться? Как мог быть так слеп? Глух? Бездумен? Но мысли мои вьются назойливой мухой: а хорошо, что она уехала от тебя. Зато посмотри, какая она стала. Счастливая. Другая. Будто настоящая. А с тобой она не была настоящей. Ты не позволил. Ты диктовал условия. Поставил ее на шахматную доску в определенную позицию и сказал, что она может ходить только так. Зато здесь у нее нет никаких рамок и правил. Теперь она может все, что только захочет. Распустила крылья, взлетела. И сейчас самое главное — эти самые крылья не обломать. Пусть летит еще выше. Костяшкой пальца провожу по ее виску, скуле, двигаюсь вниз, к пухлым ото сна губам. Сердце в груди принимается колбаситься в полную силу. Не удержавшись, подаюсь к Марине и провожу губами по щеке и выше, к линии роста волос. Марина начинает шевелиться. Распахивает глаза и несколько секунд пытается навести фокус, а потом отталкивается от моей груди и проводит по нашим телам взглядом, недовольно поджимает губы. Наши взгляды встречаются. Вижу, что она подготовила гневную тираду на тему того, что я «распускаю руки», и все в таком духе. Так что решаю опередить ее. У меня тоже к ней имеются претензии. — Марин, вот скажи, что ты творишь? — Я-а? — ее брови ползут вверх. — Ты. Зачем из спальника вылезла? Она двигается, и я нехотя размыкаю руки, выпуская ее. Садится и смотрит на меня волчонком: — Да ты ледышкой лежал! Я тоже поднимаюсь выше: — И пусть бы дальше лежал. Ничего бы со мной не случилось. Маринка поджимает губы. — Лучше бы спасибо сказал! — Спасибо, Мариш. Но не нужно было рисковать своим здоровьем ради меня. Ладно, признаю, это безумно приятно. И лежать с ней тоже по кайфу. Чувствовать ее дыхание и близость тела. — Я не замерзла с тобой, — фраза брошена явно необдуманная. Марина краснеет, а я прикладываю усилия, чтобы не растянуться в довольной улыбке. Переглядываемся с ней. — И вообще, я не могла позволить тебе замерзнуть! — поднимает подбородок, делая вид, что сейчас ничего не было. — Вот замерз бы, заболел, я бы потом тебя не дотянула. Затем смотрит на часы: — Кстати, уже пять утра, нам нужно поторопиться. Еще идти прилично. — С темы съезжаешь, — хмыкаю. — Не понимаю, о чем ты, — Маринка подрывается и принимается надевать ботинки, пряча от меня лицо за копной волос. Залипаю на ней взглядом, как завороженный. Не могу сдвинуться с места. Марина принимается приводить себя в порядок. Пальцами расчесывает волосы и украдкой смотрит на меня. — Не смотри так. У меня нет даже расчески, так что тебе придется потерпеть мое помятое лицо. Поднимаюсь, неконтролируемо подхожу ближе, беру копну ее волос, провожу по ним рукой. Марина замирает. — Ты самая красивая. Сейчас — особенно, — говорю ей тихо. — Не надо, — шепчет едва слышно и отходит, поворачивается ко мне спиной. — Нужно вскипятить воду. Выдыхаю так, чтобы она не слышала. Придется побороться. — Сейчас сделаю. Быстро устанавливаю горелку, соображаю две кружки чая. Плотно завтракаем, грузимся и выходим. В горах уже вовсю светит солнце, хотя нет и шести утра. Марина наставляет меня: — Идти будем быстро. Привалы короткие и только по нужде. Палатки у нас нет, задержаться еще на одну ночь в горах нам нельзя. — Ясно, — киваю решительно. — Тогда поспешим. Время в горах течет иначе. Будто стоит на месте, а когда смотришь на часы, понимаешь, что прошло полдня. Периодически мы переговариваемся. Болтаем обо всем понемногу. Я спрашиваю о дочери, о самой Марине. Она рассказывает мне случаи из походов, из своей студенческой жизни. Спрашивает что-то у меня. Но все эти вопросы про далекое прошлое. Детство, юность — и ни одного вопроса про время после развода. Собираются сумерки, потом и вовсе темнеет. Становится холодно, но мы двигаемся, и это не особо ощущается. — Сейчас девять вечера, — Марина устало выдыхает и спотыкается раз в десятый. — Не успели мы до темноты. — Нам осталась пара километров, — стараюсь говорить бодро. — Соберись, Мариш. — Устала, — тухнет. Останавливаю ее, стягиваю рюкзак с ее плеч. — Дай сюда. — Зачем? Не надо! Тебе и так тяжело. — Цыц. — Эй! — возмущается, но явно бодрится. — Давай-давай, Марина. А то расскажу твоему бате, как ты сдалась, не дойдя каких-то пары метров, — специально подначиваю ее. — Километров! — возмущается. — Тем более! Забираю ее рюкзак и вешаю его себе на грудь. Идем. Марина шагает бодрее, а я не переставая закидываю ее колкостями. — Легче идти? — спрашиваю ее. — Конечно. Спасибо тебе, — отвечает совсем не воинственно. В конечном итоге мы все-таки выходим к людям. Нас ждет мужчина на легковушке. — Я уж думал, не выйдете, — забирает у меня вещи. — Без происшествий? — Без, — отвечаю я. Марина просто опирается о деревце неподалеку и стекает по нему, неловко опускаясь на землю, я спешу к ней. — Эй! Ты чего? Иди сюда, детка! — просовываю руки ей под мышки. — Чего вздумала? Земля холодная, нельзя тебе на ней сидеть. — Не детка я тебе, — отвечает вяло, а сама утыкается мне носом в шею. — Не детка, ладно. Царица моя! — смеюсь. Марина тоже хихикает, я понимаю это по подрагивающим плечам. Поднимаю ее на руки, отношу к машине, помогаю расположиться на заднем сидении и расшнуровать ботинки. — Ложись. — А ты? — смотрит на меня. — А я впереди сяду, — улыбаюсь ей бодро. Водитель выдает Марине подушку и плед, она тут же засыпает. Едем домой уставшие, но какие-то чертовски счастливые. Глава 38 Марина Руководство разрешило мне пропустить понедельник в связи с ЧП, в которое мы попали. Пал Палыч долго сетовал, вздыхал и приносил извинения от лица компании. Я же, наоборот, заверяла его, что все хорошо и вообще закончилось прекрасно. В тот день после спуска всю дорогу до дома я спала. Как попала в дом, не помню. Проснулась на кровати без одежды и обуви. Вернее, тот, кто меня раздевал, великодушно оставил на мне спортивное белье, а сверху даже натянул футболку, в которой я сплю. И кажется, этого кого-то я прибью. Нет, какая наглость! Воспользовался моим бессознательным состоянием! Поутру меня разбудила мама. Они с папой переживали за меня, но, как говорится, не сильно. И мама, и папа прекрасно знают, что в тех местах я с закрытыми глазами пройду. — Проспала? — я вскочила с кровати и принялась бегать по дому. — Я проспала! Мой телефон лежал в глубине рюкзака мертвым куском пластика, разрядился за два дня. — Да угомонись ты! — смеялась мама надо мной. — Звонил Пал Палыч, дал тебе отгул на сегодня. — Отгул? Я не брала на сегодня отгул! — Брала, не брала, начальник сказал отдыхать. Вот и отдыхай. Я тебе там запеканку принесла. Дину в сад отвез отец. Замираю, выдыхаю и стекаю на кровать. — Мам, — аж плакать хочется. — Что бы я делала без вас. — У-у-у, — тянет мама с улыбкой и подходит ближе, гладит меня по волосам. — Как вообще все прошло? Сказали, что Денис был с тобой. Смотрит с интересом. — Да не было ничего, — поднимаюсь с кровати и иду за свежим полотенцем. — Прям уж таки ничего? — мама хихикает за моей спиной, а я закусываю губу. — Не-а, ничего. Ладно, мамуль, спасибо тебе большое, — быстро меняю тему. — Я пойду схожу в душ, а потом позавтракаю. Спасибо за все, я вечером заберу Дину. Сбегаю от мамы. А что мне ответить на ее вопросы? Не было же ничего! Не было, и все тут. Ну спали вместе. Ладно, в обнимку. А как иначе? Там и одному-то места мало. Ну за волосы он меня потрогал, тоже мне романтика! Включаю воду и погружаюсь в воспоминания. Или все-таки романтика? Я отказываюсь думать об этом. Назло (правда, непонятно кому) заставляю себя вспомнить особо болючие моменты из прошлого, когда мне нужен был Денис, но его не было рядом. Когда он уезжал к бывшей жене, ее сыну. Воспоминания имеют срок годности, эмоции затираются со временем, но тем не менее это отрезвляет. После разговора с начальником я решаю провести весь день лениво и позволить телу, которое напоминает один сплошной комок боли, отдохнуть. Завтракаю маминой запеканкой и прохлаждаюсь весь день. Целенаправленно игнорирую свой телефон, боясь увидеть сообщение от Дениса или пропущенный звонок. А незадолго до того, как надо ехать за Диной, раздается стук в дверь. Я дергаюсь и подпрыгиваю на диване. Дело в том, что мои родные могут входить в дом без стука, а посторонние не вторгаются на территорию частного владения, потому что это запрещено законом. Остается только один человек… — Марин! Это я. Сердце, какое же ты бестолковое. Заводишься от одного только звука его голоса. Ничему тебя жизнь не учит. Подхожу к двери и распахиваю ее. Денис. Стоит на пороге. На нем темные брюки и рубашка. Под глазами круги, лицо бледное какое-то. — Я звонил, но ты не отвечала, так что решил зайти на твою территорию без спроса. — А-а, — тяну нелепо. — Я, наверное, звук забыла включить. Стафеев медленно опускает взгляд. Даже моргает несколько раз, а потом его глаза становятся темнее, они уже не выглядят такими уставшими, как секунду назад. — Ой! Я сейчас, — сбегаю, натянув футболку на пятую точку и краснея везде, где только можно. Кричу из спальни: — Проходи! Спешу достать и шорты и надеть их — футболка чересчур короткая для приема гостей. Когда я выхожу из спальни, вижу, что Денис уже устроился на кухне. На столе два стаканчика с кофе и коробка из кондитерской. — Это тебе, — протягивает мне букет из разных мелких цветочков. — В честь чего? — хмурясь, все-таки забираю его и иду ставить в воду. — Просто так. — А кофе зачем? — киваю на стаканчики. — Я подумал, что, напросись я на чай, буду послан далеко, то же самое будет, если я приглашу тебя куда-нибудь. Так что вот. Я все принес с собой. И еще — это Дине, — протягивает мини-букетик. Забираю его с улыбкой. — Дина будет в восторге. Ладно, давай свой кофе, — говорю после вздоха. Сажусь за стол, Денис напротив. О чем говорить? Что обсуждать? — Ты с работы? — кивает в ответ. — Как? Разве тебе не дали отгул? — Марин, я же работаю по своему собственному графику. Работы у нас навалом. Я не хочу подставлять своих ребят и прохлаждаться, пока они пашут. — Но разве они не поняли бы? — Мариш, все в порядке. Правда, — улыбается. — И еще, как ты понимаешь, там, — смотрит в потолок, — особо не интересуются, как и кто себя чувствует. Есть сроки и план, который мы должны выполнять. А вот тебе отдых явно на пользу. — Да. Кстати, я хотела спросить, — сглатываю. — Кто меня переодел? Денис поднимает брови и криво улыбается — мол, догадайся! — Я не разрешала, — смотрю мужчине в глаза. — Я видел тебя и более раздетой, — произносит вкрадчиво, так, что дергается все внутри. — Хочешь сказать, что уже все это видел? — краснею… боже, я предательски краснею! — Хочу сказать, что мне не хватило. Стафеев прошивает меня пристальным взглядом. Меня качает. То горячо, то холодно. Дышать тяжело. Надо было надеть кардиган сверху футболки. Или плотный шерстяной свитер. И что, что лето? А еще лучше в пуховик влезть. Откашливаюсь. Нужно срочно менять тему! — Зачем ты приехал, Денис? Хотел вместе со мной Дину забрать? — Было бы отлично. Но я приехал не только за этим. — Зачем же еще? — спрашиваю тут же. — На следующей неделе мне нужно уехать в город. А в городе Ульяна. К ней едет? — Мне следует показаться в парочке мест и отчитаться о проделанной работе, а также посетить одно мероприятие. — И что, мне Дине что-то сказать? — пока не понимаю, куда он клонит. — Ты едешь со мной. Глава 39 Марина Чтобы быстрее вернуться назад, Денисом было решено выехать за пределы нашего закрытого города, остановиться в ближайшем, где есть аэропорт, и улететь уже оттуда. Так как командировка запланирована на пять дней, у нас обоих есть острое желание вернуться как можно раньше. Как мы проведем эти несколько дней, находясь в тесном контакте друг с другом, я не представляю. Напряжение так и витает в воздухе. Когда рядом посторонние или Дина, легко свернуть с темы или отвлечься на что-то, но когда поблизости никого нет, мысли концентрируется на одном. На том, на чем я совсем не хочу заострять внимание. Денис купил билеты в бизнес-класс. Кроме нас двоих в передней части самолета никого нет, так что присутствие бывшего мужа еще сильнее давит на виски. Интересно, можно пересесть на соседний ряд? Я поерзала в своем кресле и судорожно вздохнула. — Ты же никогда не боялась летать? — изумленно спрашивает Денис. Да я, в общем-то, и сейчас не боюсь. Переживаю я совсем о другом, но, чтобы не говорить правду, мне приходится соврать: — Да что-то тревожно стало. Давно не летала, — и выдаю Денису дежурную улыбку. Тот смотрит внимательно, но, кажется, не верит. Обдумать это я не успеваю — самолет выруливает на взлетную полосу и начинает разгон, взлетает. Когда зажигаются огни, напоминающие о возможности расстегнуть ремень, я косо поглядываю на соседний ряд. Пересесть я тоже не успеваю, потому что стюардессы принимаются раздавать еду и напитки. После обеда откидываю затылок на подголовник кресла. Соседство Дениса напрягает. Я отвыкла от того, что он может находиться так близко ко мне. Привыкла быть одна либо с Диной. Ерзаю, вздыхаю, но потом все-таки засыпаю. Плавая в пограничье сознания, вспоминаю. Первое, о чем я подумала, когда Денис сказал, что я должна поехать с ним в город, — что он хочет забрать и Дину с собой. — Мы едем вдвоем? — так и спросила я. — Да, ребята останутся тут, продолжат работу над проектом. — А… Дина? — помню, как дрожал мой голос. — Ты хочешь, чтобы она с нами поехала? Он может вывезти ее из закрытого города и передать, например, своему отцу. Забрать у меня дочь. Чисто гипотетически — может. — Нет, я хотел попросить твоих родителей присмотреть за ней, — тут же ответил Денис, и у меня от сердца отлегло. — Мы будем в разъездах, времени на прогулки совсем не останется, так что если возьмем ее — только намучается. — Да, действительно, — поспешила я согласиться. Как делить Динку, мы пока не обсуждали. Мне кажется, Денис сам не знает, как выйти из этой ситуации так, чтобы не задело никого. Соль в том, что это невозможно. Кто-то из нас троих непременно пострадает, но вот кто? Весь полет я дремлю, просыпаюсь только когда пилот предупреждает, что через полчаса самолет будет заходить на посадку. Я распахиваю глаза и пытаюсь навести фокус, что с моей близорукостью сделать не так просто. Осматриваюсь. Я спала на плече Дениса. Ко всему прочему, он меня еще и пледом укрыл. Откашливаюсь и сажусь ровнее, косо смотрю на Дэна, но тот сама невозмутимость. Делает вид, что я не спала на его плече все четыре часа. Приземляемся, забираем багаж. Все это время либо молчим, либо переговариваемся только по делу. Нас встречают. Представительская машина, явно не из дешевых. Водитель подается вперед, чтобы открыть мне дверь, но Денис его останавливает и делает это сам. После располагается рядом, и мы направляемся в город. Я смотрю в окно на улицы, по которым когда-то гуляла. Вспоминаю моменты из студенчества и замужней жизни. Вот в этом парке я гуляла с Машкой, своей одногруппницей. А вот тут сидела и рыдала, когда мы впервые увиделись с Денисом. Когда-то в этом здании был книжный, а сейчас помещение пустое, сдается в аренду. К горлу подкатывает тугой ком. Воспоминания одно неприятнее другого. Мне нехорошо тут. Некомфортно. Ежусь, и Денис касается моего плеча: — Марин, ты как? Плохо себя чувствуешь? — Просто устала, — вру. Он не сводит с меня взгляда, не верит. Поэтому я полностью отворачиваюсь к окну, чтобы моего лица совсем не было видно. Я не хочу, чтобы Динка жила тут. Это глупо? Да, наверное. И я все прекрасно понимаю про возможности, успех и вообще будущее в целом, но как же душа? Сердце? Семья, поддержка, любовь, в конце концов? Или, может, дело вовсе не в городе, а в этом конкретном месте, где я не была счастлива? Язык прилипает к небу. Внутри меня разрывает от противоречий: до жути интересно знать, где же, черт возьми, Ульяна. Они общаются? Может, Денис поддерживает связь с Лешей? За то время, что Денис провел рядом со мной, я ни разу не слышала, чтобы он называл их имена в телефонном разговоре. Обычно он общается по рабочим вопросам. Пару раз я слышала, как говорил с отцом и братом. Но ни разу с Ульяной и Лешей. С другой стороны, я не хочу знать вообще ничего о них. Даже упоминания их имен вслух не желаю слышать. — Приехали, — констатирует водитель. Я знаю этот отель. Хотя кто не знает? Лучший в городе. Выхожу из машины сама, не дожидаясь, пока откроют дверь и протянут руку. И сильно удивляюсь, когда Денис выходит следом за мной и машина уезжает. Не будет же он ночевать в отеле? У него, вообще-то, тут квартира имеется! Но Стафеев берет мой багаж и решительно проходит к ресепшен. — Ваш номер семейный сьют на седьмом этаже. Сейчас вас проводят, — услужливо приветствует меня и Дениса администратор. Нас провожают в номер. Две спальни и общая зона с кухней. Все очень красиво и выглядит дорого. Интересно, двух отдельных номеров не было? Боже… я не смогу. Быть так близко с ним. Это слишком. Это же форменное издевательство! Меня трясет. Денис снимает пиджак, будто не замечая моего состояния: — Какую комнату выберешь? — поднимает мой чемодан. — Эту, — тыкаю не глядя. Он тут же относит туда багаж, возвращается, уносит свой во вторую комнату. — Ты голодна? Я закажу в номер ужин. Что ты хочешь? Голова кругом. Легкие обжигает воздух. — Почему ты тут? — спрашиваю достаточно резко и сжимаю руки в кулаки, потому что пальцы дрожат. — А где мне быть? — Денис проходит мимо меня, достает из бара бутылку воды, откручивает крышку и протягивает мне. Забираю бутылку, делаю глоток. — Не знаю. Например, поехать в свою квартиру, которая в четырех кварталах отсюда. Поворачиваю голову, глядя в упор на Дениса. Тот смотрит на меня неподвижно: — Уже четыре года, как у меня в этом городе нет недвижимости, Марина. Глава 40 Марина Нет недвижимости. Нет дома. В этом городе у него нет дома вот уже четыре года. Натягиваю на голову одеяло и укрываюсь им. Никакого ужина. Никаких диалогов о простом и сложном. Я сбежала от Дениса. Трусливо, да. Знаю. Я даже не придумывала ничего. Не врала, что был тяжелый перелет или что я устала. А Денис и не спрашивал ни о чем. Проводил меня взглядом, не останавливая и никак не комментируя мое глупое поведение. Где его дом? Если не тут, то где? Заставляю себя вспомнить: Денис говорил про то, что хочет увезти дочь в город, но не сказал, в какой именно. Цепляюсь за это. Имелось ли в виду, что он хочет перевезти Дину сюда? Или в другое место? А встать и спросить не вариант? Еще чего! Внутренний монолог добивает. Надо спать. Сейчас же! Но куда там. В итоге засыпаю я ближе к утру, еле-еле просыпаюсь по будильнику и плетусь в ванную комнату — благо при каждой спальне своя ванная и не нужно выходить на свет божий страшнющей, как бездомная собака. В отражении какая-то незнакомая дамочка. Взлохмаченная, опухшая, с мешками под глазами. Так, надо взять себя в руки. Марина, ты профессионал и обязана собраться и показать Денису, что ты не просто красивое приложение к нему, а действительно ценный и важный сотрудник. Душ, маска, крем на все тело, макияж, уместный для деловых встреч, невесомые чулки, костюм, рубашка, шпильки. Во-от, эта девочка нравится мне больше. Иду к выходу из своей спальни. А где его дом, все-таки стоит выяснить! — Да заткнись ты! Выхожу. Денис уже стоит у барной стойки, где расставлены тарелки с завтраком, и криво улыбается. — Я не говорил ничего. Закусываю губу. — Прости. Это было не тебе. — Кому тогда? — сцепляет руки в замок, ставит их на стол и кладет поверх голову, улыбается уже открыто. — Не смейся надо мной, — выставляю палец в его сторону. — Как я могу! — поднимает руки, сдаваясь. — Лучше садись, позавтракай. Я заказал английский завтрак. Чай, кофе? По утрам я люблю пить чай. Все нормальные люди заливаются кофе, но меня от него еще больше клонит в сон. — На твой вкус, — опускаю глаза. Удиви меня, Стафеев. Наливает из чайника черный чай, придвигает кубики сахара. — Почему чай? — выгибаю бровь. — Ты две недели была рядом, — отвечает без насмешек. — Как можно было не заметить? — Ты пять лет был на мне женат, и даже это не помогло тебе запомнить. — Не-а, не смогу я молчать, так и буду его кусать. — Справедливое замечание. Но люди меняются, как думаешь? — намазывает джем на тост и кладет мне его на край тарелки. — Не знаю, Денис. Если когда-нибудь столкнусь с таким явлением в жизни, непременно поделюсь с тобой. Мягко улыбается: — Значит, я буду ждать. Ешь. Завтракаем быстро. Есть с Денисом несложно. Привычно, но, к удивлению, откатов в прошлое больше нет. — Какой на сегодня план? — К девяти нас ждут в министерстве, потом в обед встреча в ресторане с одним из спонсоров — они выделили нам ферму под наше железо. Завтра надо отвезти отчет, и потом мне нужно будет отъехать самому кое-куда. Куда?! — так и хочется выпалить. Уж не к Ульяне ли? Тпру-у, Марина. Тормози. Так себя можно довести до паранойи и панических атак. Тебя не должно волновать, куда он едет, к кому и зачем. — Далее у нас свободный день, — продолжает Денис. — За день до отъезда состоится благотворительный вечер, на котором нам нужно будет показаться. — Мне тоже? — смотрю на Дэна удивленно. — Да, тебе тоже. Я была на таких тусовках два, может три раза. Денис не особо часто участвовал в этом, но несколько раз брал меня с собой. Мне никогда не нравилось присутствовать на таких вечерах. Я немного из другого теста и показухе предпочитаю покой. — У меня нет подходящего наряда, — я не рассчитывала на такие приключения, так что взяла лишь деловую одежду. Денис снимает со стула рядом с собой пиджак, лезет во внутренний карман, достает оттуда карточку и двигает ее ко мне по столу. Смотрю на нее, будто это граната, которая может взорваться. — Это… это была моя карточка? — карточка, которую когда-то я швырнула Денису со словами, что мне от него ничего не надо. — Была и остается, — двигает ее еще ближе. — Я не могу. — Можешь. — Нет. — Я не спрашиваю. — Хватит! — бью ладонью по столу. Дениса это совершенно не впечатляет, он продолжает есть: — Вот именно, Марина, хватит. Мне перечислить тебе причины, почему ты должна ее взять? — а вот сейчас начал заводиться. — Не надо. Буравим друг друга глазами. Если бы взглядом можно было сжечь, от нас двоих уже остался бы пепел. — Ладно, — забираю карточку, убираю ее в сумочку. Никто из нас больше не говорит ни слова. Завтрак заканчиваем в молчании, потом выдвигаемся на встречи. В министерстве держусь ближе к Денису. Страшно. Я никогда не была в подобных местах. Секретарь нас провожает в большой кабинет, где сидят мужчины в костюмах. Денис выдвигает для меня стул максимально далеко от мужчин и взглядом указывает присесть. После коротких приветствий Денис приступает к презентации. Я раньше не видела его с этой стороны. Все четко, по делу. Без воды и излишней бесполезной информации. Не сухая презентация с никому не нужными тезисами, а действительно отчет, по которому понятно, что сделано и что еще нужно сделать. Даже когда Денис заводит речь о том, что проект требует увеличения сроков, он обставляет это так, что не возникает лишних вопросов, а на те, что все-таки звучат, отвечает четко. Я восхищаюсь им. Что бы между нами ни было, надо признать, что Денис профессионал своего дела. Из министерства я выхожу выжатая как лимон. Перенервничала. — Ты как? — спрашивает Денис в машине, которая везет нас на следующую встречу. — Будто всю кровь выпили, — отвечаю как есть. Он разражается хохотом. — Поверь, Мариш, все так и было. Хочется высказать ему, что никакая я ему не Мариша, но язык не поворачивается. Глава 41 Марина За столом собралась компания мужчин, я единственная женщина среди них. Денис, Аркадий Андреевич, мужчина лет сорока, и его помощник Роман. В большинстве своем они говорят на темы, которые далеки от меня. Я ничего не смыслю в IT-спецификации. — Нам нужно место под железо, Аркадий Андреевич. — Да слышал я уже, Денис. Думаешь, я его солю? Знаешь, сколько это стоит? — Не прибедняйся ты, Аркадий Андреич, а то я не знаю, сколько место стоит. Так и я же не с пустыми руками, бюджет есть. — Какого… лешего заранее не просчитали? — Ты как будто не в курсе, как они считают. А у меня база данных по факту на сорок процентов больше весит. Знаешь, сколько терабайт привалило? Не увеличим — считай, вся работа коту под хвост, потому что системы в час по чайной ложке работать будут. Я только успеваю переводить взгляд с одного мужчины на другого. — Ты ж понимаешь, что других подвинуть придется, чтобы дать место тебе? — А ты скажи этим другим, Аркадий Андреич, что госзаказ и вариантов нет. Ну что я тебя учу? — хмыкает Денис и продолжает спокойно резать стейк. — Вот ты, конечно, создаешь мне проблем, Денис, — мужчина качает головой. — Да я без претензий, — Стафеев пожимает плечами. — Пойду к Мансурову. Он, полагаю, руками и ногами вцепится в мою просьбу. Засветиться в нужном месте он мечтает уже пару лет как. Денис продолжает спокойно поедать обед, а Аркадий Андреевич проглатывает наживку. Я прямо вижу, как дергается его глаз: — Нет уж. Сделаю все, — поворачивается к помощнику: — Роман, передай информацию юристам, пусть готовят договор. — Понял. Сейчас. Разговор меняет тональность, становясь более дружеским, обсуждаются уже совершенно другие темы. — Аркадий Андреевич, я поеду в офис? Нужно предварительно посмотреть договор, который набросали юристы. — Давай, Рома, — кивает мужчина. Роман поднимается из-за стола: — Марина, возможно, вас тоже нужно куда-то подбросить? — Да, спасибо, — промакиваю салфеткой рот и начинаю подниматься со своего места. Денис кладет руку мне на ногу возле колена и давит, чтобы я села обратно. — Спасибо, Роман, но у нас с Мариной еще дела, — отвечает спокойно. Рома усмехается, легко кланяется мне, а я перевожу взгляд на Дениса и поднимаю брови. «Какого хрена?!» — хочется заорать, но надеюсь, что Денис умеет читать мысли по взгляду. Или нет. Потому что меня он игнорирует, переводит взгляд на мужчину, который беззвучно посмеивается. Разговор продолжается. Рука Дениса так же продолжает лежать на моей коленке. Под столом откидываю ее и беру сумочку, поднимаюсь. — Сидеть, — командует Стафеев. — В туалет мне можно? — специально говорю громко. И пофиг, что ресторан и уважаемые люди вокруг. Спектакль тут устраивает Денис. Он берет меня за локоть и тянет вниз, говорит тихо: — Только попробуй сбежать. Фыркаю. Тоже мне! Иду в туалет, перед зеркалом привожу себя в порядок. Припудриваю лицо, подкрашиваю губы, поправляю прическу. Опираюсь о раковину и смотрю на свое отражение. Глаза блестящие, горящие. Пунцовые щеки не скрывает даже пудра. Вот бы свалить отсюда. Побесить Дениса! А не пошел бы он! Тиран хренов! «Только попробуй сбежать». А то что? Хватаю сумочку и другим коридором по кругу обхожу зал ресторана. Отсюда не виден столик, так что я должна уйти незамеченной. Выхожу на улицу и улыбаюсь. Вот так тебе! На-ка выкуси! Не успеваю сделать и шага, как меня перехватывают за плечо. Не больно, но крепко. Крутят, дергают на себя. — Так и знал, — Денис улыбается. — Да чтоб тебя! — неконтролируемо злюсь и бью его в грудь. — Ты следишь за мной? — Теперь да. Кладет мою руку на свою и тянет меня вперед по тротуару. — И вообще, куда ты тащишь меня? Я никуда не пойду с тобой! — Расслабься, Марина. Я просто провожу тебя в гостиницу, — говорит спокойно. Гостиница действительно тут недалеко, так что смело можно обойтись без машины. — Меня проводишь? — переспрашиваю. — А сам? Прикусываю язык. Ты не должна спрашивать об этом, Марина! Держи язык за зубами, если не хочешь услышать то, что тебе не понравится. — Я отправил своим юристам предварительный договор, они внесут правки в течение часа. Так что сейчас поеду в офис к Аркадию. — Так быстро все решилось? — буквально каких то два-три часа! — Такие вопросы не решаются годами, Марина. У нас нет на это времени. Подходим к отелю, и я пытаюсь вырвать руку: — Ладно, все, выпусти меня! — И не подумаю! — усмехается и проходит в фойе отеля. Заходим в лифт. — Что ты устроил, Денис?! На нас косо смотрели. — Да мне как-то плевать на это. Выходим из лифта, и Стафеев проводит карточкой по двери, пропускает меня внутрь: — Жди меня тут, — командует и наконец отпускает. — Я свободный человек и могу делать что хочу! — круто разворачиваюсь перед ним. В глазах Дениса загорается недобрый огонь: — Ты еще не поняла, Марина? Ничерта ты не свободна. Глава 42 Марина А потом он ушел. Нормально, да?! Я что, собака — ждать его тут? Я так и стояла посреди гостиничного номера и в офигении смотрела на закрытую дверь. А потом подошла к шкафу, где лежали вещи, и достала джинсы, футболку и легкий свитер, который повязала на шею. Скинула надоевшие за день шпильки, надела удобные кроссовки. Я не собираюсь сидеть у окошка и ждать ненаглядного. Хватит. Отсидела свое. Дело мое закрыто. Все. Амнистия. Свобода. Пусть Денис едет куда хочет, к кому угодно. Пусть занимается тем, что его душа просит. Я не буду лезть. Зато у меня есть своя жизнь, которой я вольна распоряжаться по собственному усмотрению. Я выхожу из отеля и иду куда глаза глядят. На часах почти четыре. Летний вечер тихий, но ближе к ночи станет холоднее, так что свитер пригодится. Квартира Дениса находилась в этом районе, и я знаю тут каждую улицу, оттого и оставаться здесь нет желания. Сажусь в подъехавший полупустой трамвай и еду в другую часть города, подальше от зудящего под кожей прошлого. По дороге звоню матери, разговариваю с Динкой, а потом выхожу на нужной остановке. Я знаю, здесь есть небольшой ТЦ, в нем некогда располагался один из крупных детских магазинов. Провожу в нем целый час, выискивая всех существующих единорогов. Выбираю самого красивого. Дальше иду в книжный, где зависаю на пару часов. Все такое красивое, есть редкие лимитированные издания. Беру кое-что для себя и большую книгу сказок для дочери. Можно было бы посоветоваться с Денисом и купить что-то вместе или же, наоборот, разделиться, чтобы не повторить подарков друг друга, но я решаю игнорировать этот порыв. Можно было также купить и наряд на вечер, но я боюсь, что не унесу все, так что решаю отложить эту покупку на свой выходной день. Потом гуляю по городу с пакетами. Руки болят, ноги гудят. На часах почти десять, ходить по улицам и дальше бессмысленно. Завтра, так же, как и сегодня, ранний подъем, нужно отправляться обратно. Миную фойе, поднимаюсь на лифте с колотящимся сердцем. Интересно, Денис уже в номере? Как бы так прошмыгнуть, чтобы не пересечься с ним? Открываю дверь. Темнота. Тишина. Не вернулся? Или вернулся и ушел к себе? Щелкает выключатель, и включается торшер у кресла, в котором сидит Денис. Он окидывает меня взглядом с ног до головы. Мое внимание привлекает барная стойка, на которой выставлены блюда. Рядом с ними нераспечатанная бутылка вина. Сердце ухает куда-то вниз. — Это что? — спрашиваю тихо. — Я же просил подождать меня, — отвечает мне в тон. Без претензий, без наезда, даже с какой-то долей разочарования. — Ты не просил. Ты приказал. — Жаль, что ты поняла это так. Поджимаю губы. Денис медленно поднимается со своего места и подходит к барной стойке. Видно, что еда остыла. Кое-что заветрилось. Конечно, можно подогреть, в номере есть микроволновка, но это уже будет совсем не то. — В честь чего пиршество? — киваю на стол. — Мы что-то отмечаем? Удачно подписанный договор? — Просто так, Марин. Хотел угостить тебя ужином. Это романтический ужин, что ли? Свидание? Что это, черт возьми? — Я… я перекусила в торговом центре, — поднимаю пакеты и трясу ими, демонстрируя, что мои слова — правда. — Решила купить подарок Дине и поужинала там. — Понятно. — И снова никакого упрека. Лучше б уж наехал на меня! — А это что? — указываю подбородком на коробку, стоящую на полу. — Там домик для куклы. Да, точно. Я узнаю логотип фирмы. Дочь увидела домик в рекламе на детском телеканала и последние дни только и говорила, что о нем. — Дина мечтала о таком. А я когда-то мечтала о настоящей семье с тобой. Чтобы тоже дом и полная чаша. — Теперь он у нее будет. А вот у меня настоящей семьи с тобой нет и будет. Или… — Ладно. Я пойду спать. Прохожу в сторону своей спальни мимо Дениса. Он провожает меня взглядом, но в какой-то момент поднимается на ноги и становится передо мной, не пропускает. В тусклом свете торшера Денис возвышается надо мной как гора. Я чувствую себя совсем маленькой, хрупкой рядом с ним. Ему не составит труда сломать меня. Не могу поднять лицо выше и посмотреть ему в глаза. Страшно. А вдруг я увижу там то, что изменит мою жизнь навсегда? Я не готова, у меня попросту нет больше веры. Все, что мне остается, это смотреть на его поднимающуюся от глубокого дыхания грудь. — Я не могу так больше, Марин, — произносит он хрипло, кладет руки на мою талию и поднимает меня. Пакеты летят вниз, земля перестает ощущаться под ногами, а его губы впиваются в мои. Глава 43 Марина Денис сдержан. В поцелуях все достаточно ровно. Вдоволь страстности, в самый раз тепла и касаний. В меру ласки. Это чувствуется так, будто где-то есть пособие «Как правильно целовать девушку, чтобы ей понравилось». Поцелуи Дениса всегда были умелыми. И словно заученными. Он знал, как сделать так, чтобы мне было хорошо, чтобы не осталось вопросов. Все было… в прошедшем времени. То, что происходит сейчас, выбивает меня из равновесия. Кто этот мужчина, который целует меня так, будто поцелуй со мной — последнее, что он получит в своей жизни? Я не знаю этого человека. У Дениса были губы, которые касались нежно и бережно. Мужчина передо мной даже не целует — он словно вырывает мою душу, хочет добраться до нее и поглотить. Моя дурная голова перестает работать, верх берут эмоции и чувства. Денис крепко держит меня за талию, больно впиваясь пальцами в кожу. Так, что даже дышать становится тяжело. Воздуха не хватает от этой близости. Бывший муж вжимает меня в себя, не оставляя ни малейшего шанса на принятие собственного решения. Да какое, к чертям, решение? Мой мозг расплавился и стек куда-то вниз. Атмосфера в гостиничном номере меняется, становится гуще; она наполнена незнакомыми запахами, вздохами и стонами. У меня звенит в ушах, тело трясет, как в лихорадке: то бросает в жар, то в холод. А Денис выхватывает каждый мой вздох, целует, как безумный. Как ненормальный. Ведь он же всегда был собран, серьезен. Он всегда и все анализирует. Мужчина, который меня сейчас целует, явно не думает ни о чем. Его накрыло пеленой страсти, а следом и меня. Я хватаюсь за Дениса. Потому, что боюсь упасть или же потому, что просто хочу этого? Черт его знает, но я одной рукой хватаюсь за его плечо, другой оплетаю шею. И отвечаю ему. Что там было в прошлом? Что-что? Погромче, пожалуйста. Предательство? Какое предательство? Денис разворачивает нас и вжимает меня в стену. Ставит на пол, рывком стягивает с меня свитер и даже не дает вздохнуть, снова накрывая мои губы своими. Я тону в незнакомых ощущениях, только проблема в том, что спасательных жилетов на этой лодке не предусмотрено. Меня обжигает ароматом парфюма Дениса. Таким знакомым, родным. Самым единственным. Он смешивается с запахом мужчины и уничтожает меня. Бывший муж придавливает меня своим телом. Куда там бежать? Я не могу сделать глоток воздуха. А Денис будто пьян, ненасытен. Я чувствую, как напряжено и возбуждено его тело. Я чувствую абсолютно все, и это сводит меня с ума. Мои губы гудят от поцелуев, меня не целовали уже четыре года. Сергей пытался многократно, но я сводила все к шутке. Дура, хранила верность мужу, с которым развелась. Ладно, не дура. Я просто знала, что клин клином не вышибается, как ни старайся. Хоть с сотней мужиков целуйся, это не поможет. Губы Дениса выпускают мои. Он опускается ниже, целует подбородок, царапает щетиной кожу и оставляет дорожку поцелуев на шее. По телу волнами гуляет желание — такое забытое ощущение. Я наконец могу вдохнуть кислород и распахиваю глаза, замираю, глядя на люстру под потолком. Руки мои отпускают Дениса и падают с его плеч. Стафеев все чувствует. Прекращает меня целовать, выпрямляется. Что я наделала? Зарок себе давала. Что я там обещала себе? Не помню ничего, ни одного слова клятвы. Не было ничего. Пуф! Лопнуло как мыльный пузырь. — Марина, — Денис хрипит, взгляд пьяно блуждает по мне. А я вдыхаю глубоко, мне снова не хватает воздуха. — Нет, — качаю головой. Что нет, я не знаю. — Мариш, — он касается моего лица и опускает голову, упирается лбом мне в плечо. Руки зудят оттого, как хочется обнять его, снова почувствовать знакомое тепло. — Нам нужно остановиться. Сейчас же, — голос тоже мало похож на мой. Я готова разреветься. Мое состояние слишком шатко. Я годами уговаривала себя забыть Дениса, переболеть, вылечиться, начать собственную жизнь и жить ее так, как мне хочется. А потом он приходит, и за каких-то пару месяцев к чертям собачьим разваливает то, что я возводила четыре года. Просто одним поцелуем перечеркивает все. И ладно бы поцелуи, да я не могу понять себя, свои чувства. Чего мне хочется на самом деле? Мозг вопит одно, тело кричит о другом, сердце и душа молча обливаются слезами. Меня начинает трясти. Денис выпрямляется, обхватывает меня за плечи и прижимает к себе. Рукой зарывается в мои волосы и произносит тихо: — Остановиться уже не получится, Марина… Не получится. Прикрываю глаза, впитывая эту фразу. Не получится… Глава 44 Денис Как и в предыдущее утро, сегодня я выхожу из своей спальни раньше Марины. Из ее комнаты не слышно ни звука. Заказываю завтрак в номер, убираю со стола. Вчера не до этого было. Марина сбежала от меня, а сам я попросту забыл о том, что стоило бы убрать тарелки. Чего я хотел вчера? Черт, я просто знал, что Марина нормально не поужинает. Решил накормить ее. И поговорить, само собой. Куда же без этого. Ни о чем-то конкретном. С Мариной мы вышли на относительный мир. Дальнейшие действия под вопросом. После вчерашней презентации нам дали добро на изменение сроков выполнения заказа. Так что еще год мы с командой будем находиться в другом городе. Что потом? Я боюсь, что с Мариной обсуждать вопрос будущего не имеет смысла. Я видел, как она общается с матерью. Знаю, как Дина любит бабушку и дедушку, и наслышан об ответной любви. Уже давно я понял, что разрубить эту связь нельзя. Она слишком хрупкая и ценная. Я буду чудовищем, если лишу семью Дины, а Дину семьи. Даже если предложу взамен свою — моего отца, брата. Все это не то, как ни прискорбно. Я прохожу по комнате и собираю пакеты, которые вчера принесла Марина, ставлю их на столик у дивана. Туда же отношу коробку с домиком. Пусть все стоит вместе. Я не хочу больше разделения. Приносят завтрак, я прошу забрать официанта вчерашнюю еду. — Доброе утро, — Марина выходит из спальни. — Привет, Марин, — отвечаю ей. Смотрим в глаза друг другу, не отводим взгляда. Сегодня она выглядит бледнее, чем обычно. Плохо спала? Плакала? Переживает? Да, я тоже не могу найти себе места. — Садись позавтракай, — наливаю ей чай. Марина притягивает к себе тарелку, берет в руки вилку. — Насчет вчерашнего, — начинаю говорить, и Марина замирает с куском, поднесенным к губам. А они у нее припухлые. Зацелованные… я вчера потерял связь с реальностью. В паху моментальный бунт. Вчера все едва не зашло слишком далеко… — Я не намерен останавливаться, Марина. — Что ты имеешь в виду? — глаза жены округляются. — Только не говори, что собираешься все исправить. — Исправить? Нет, — отвечаю решительно. — Я не хочу возвращаться назад. К тому, как было. Ты, я полагаю, тоже. Я хочу построить все заново. Марина открывает рот. Потом закрывает его. Теряется. — А теперь завтракай, — киваю на тарелку. Утро затягивает. Едем сдавать отчет. Там нас задерживают, налетают с кучей вопросов. Выходим мы почти через четыре часа. — Марин, я попросил водителя отвезти тебя в отель. Или ты хотела прогуляться? Марина сегодня максимально растеряна. — М-м, нет. Наверное, нет. Я поеду в отель. — Платье завтра посмотрим? — Завтра? — переспрашивает, и я киваю. — Да. — Хорошо. Мне нужно отъехать. Я вернусь к вечеру. Она ничего не говорит. Уезжает не оглянувшись, а я вызываю такси и еду к женщине, с которой не разговаривал уже очень давно. — Остановите тут, — указываю на цветочный. Выхожу из машины, открываю дверь в стильный магазинчик. Звенит колокольчик, и девушка у прилавка расплывается в улыбке. — Добрый день! Что желаете? Подхожу к холодильнику, смотрю на разнообразие цветов. — Мы получили розы, свежайшие! Еще есть тюльпаны. А вот эустомы, их сейчас хорошо берут. Что для вас подобрать? Поворачиваю лицо к девушке: — Мне десять красных гвоздик. Она моргает несколько раз: — Д-да, конечно. Оформление будет? — Черная лента. До кладбища водитель довозит быстро. Я выхожу из машины и направляюсь к нужной могиле. Дойдя до памятника, опускаюсь на колено и ставлю цветы в пустую вазу. — Привет, братишка, — Данька подходит со спины, и я поднимаюсь ему навстречу, обнимаемся. Брат ставит свой букет рядом с моим. Становимся плечом к плечу. — Батя приедет? — спрашивает Даня. — Обещал. Молчим, ждем отца. Тот появляется через пару минут после Дани. — А вот и вы, — улыбается нам и приближается прихрамывая. — Ты так и не показался врачу? — смотрю хмуро на него. — Да что со мной будет, — отмахивается. — Поболит, потом пройдет. Даня закатывает глаза. Отец у нас твердолобый. — Бать, мне на работе подогнали путевку в санаторий. Природа, красота, минеральная вода. Как тебе? — спрашиваю отца. — Точно подогнали? — смотрит на меня, прищурившись. — У меня ж госзаказ, бать. Вышел на кого надо. Ага. Щас. Я нашел место в трехстах километрах от Марининого города. Там действительно крутой санаторий в сосновом лесу. Только это не совсем он. Скорее лакшери клиника, где отца обследуют с ног до головы и сразу вылечат. Естественно, это будет частный заказ, ни о какой путевке речи и идти не может — в такие места их попросту не дают. — Ну раз так, то что ж я, дурак отказываться? — устало опускается на скамейку, рукавом протирает мраморную плиту с фотографией матери. — Ну здравствуй, Люда. Разговариваем друг с другом. Отец и Даня интересуются моими делами и спрашивают, когда можно повидаться с Диной. — Надо исправлять, сын, — серьезно говорит отец. — Все сделаю, — киваю ему. — А ты когда надумаешь даму сердца завести? — отец смеясь спрашивает у Дани. — Ой, бать, — тот отмахивается. — Мне и одному, знаешь как? Во! И показывает большой палец. Расходимся к вечеру. По дороге в отель я заезжаю еще в одно место и в итоге возвращаюсь позже, чем планировал. Прохожу в номер. Марина сидит на диване и смотрит телевизор. Увидев меня, выключает его и подходит ближе, мнется. — Что-то случилось? — бледная она какая-то. — Ты, — облизывает губы нервно, — к маме ездил, да? — Ты помнишь, — произношу тихо. — Сначала я подумала… — начинает и тут же осекается. — Но потом вспомнила, что вы обычно в этот день собираетесь с Даней и отцом. — Да, — киваю. — Я был на кладбище. Снимаю пиджак, вешаю его на стул. — Денис, я еще хотела спросить, — сжимает руки в кулаки. — Почему ты сказал, что у тебя здесь больше нет дома? Глава 45 Марина Поначалу я злилась. Психовала. И ревновала, конечно же. Денис уехал, даже не удосужившись объяснить куда. И этот человек говорит, что хочет со мной построить отношения, а сам без объяснения причин исчезает. Куда? «К Ульяне, конечно же!» — ядовитый голосок в голове насмехается надо мной. Денис за все месяцы, что мы провели бок о бок, ни разу не упомянул ее или ее сына, Алексея. Они общаются или нет? Если нет, то почему? Чье это решение было? Максим, муж Ульяны, запретил Дэну приближаться к своему сыну или же Стафеев сам решил прекратить общение? А если они общаются… что ж… тогда, Марина, у меня для тебя плохие новости! Потому что ничего не изменится. Как и прежде, он будет бежать к чужому ребенку по первому зову. Довожу себя до психоза. В груди начинает болеть от эмоций, которые я усиленно гашу в себе. Хочется залезть под душ и выть, обливаясь не только водой, но и собственными слезами. Я не могу найти себе места в гостиничном номере. Включаю телевизор, слепо перебираю каналы, а потом и вовсе выключаю его. В какой-то момент крыша едет окончательно, и я иду в комнату Дениса, лезу в его вещи. Как ревнивая женушка, ищу следы другой, но вместо этого нахожу небольшую книгу. Внутри закладка. Квадратная фотография, сделанная на полароид. На ней мать Дениса, отец и сам Денис с младшим братом Даней. Фотографии много лет. Вся семья стоит около наряженной елки. Счастливые, красивые. Я достаю из кармана джинсов телефон и смотрю на дату. Точно. Выходит, я забыла. В этот день умерла мама Дениса. Она долго болела, но к ее смерти все равно никто не был готов. Я не застала ее, только видела фотографии и слушала рассказы Дениса о ней. Из того, что я знала, легко было сделать вывод, что для семьи это была невосполнимая потеря, которая подкосила всех троих. В этот день они всегда собирались втроем на кладбище, чтобы почтить ее память. После этого осознания я успокаиваюсь достаточно быстро. Нет, он поехал не к Ульяне. И не к ее сыну. Дожидаюсь Дениса я уже в нормальном, адекватном состоянии, а когда он возвращается, тут же подхожу к нему: — К маме ездил, да? — Ты помнишь, — Денис немного удивляется. — Сначала я подумала… — осекаюсь. — Но потом вспомнила, что вы обычно в этот день собираетесь с Даней и отцом. — Да, — он кивает. — Я был на кладбище. Отходит от меня, снимает пиджак и опускается на стул. — Денис, я еще хотела спросить. Почему ты сказал, что здесь у тебя больше нет дома? Стафеев смотрит на меня пронизывающим взглядом, но не спешит с ответом, будто обдумывает его. — После нашего с тобой развода, — начинает рассказывать, не отводя глаз от моего лица, — я не мог находиться в той квартире. Все напоминало о тебе. Я не сразу понял, какую ошибку совершил, отпустив тебя. Это не было привычкой, Марина, это было чем-то другим. Важным, ценным, но тем, чему я не придавал значения. В каждой мелочи я видел тебя. В посуде, наших снимках, цветах, которые ты оставила. Я… я пытался их оживить, но все они засохли. Тебя не стало, и жизни тоже. Я ведь тебя искал, но безрезультатно. В какой-то момент я понял, что схожу с ума, потому что целый город стал ассоциироваться с тобой. Парки, даже продуктовые магазины. Меня жестко накрывало. Денис тяжело вздыхает и отводит взгляд, а я глубоко вдыхаю, потому что даже не заметила, что все это время я не дышала. Сердце сжимается от каждого слова, от признаний Дениса хочется взвыть. Что же ты наделал, Стафеев! Ведь разрушил все собственноручно. Почему же ты не видел меня столько лет? Все-таки очнись ты раньше, мы бы смогли спасти семью и стать счастливыми! Как же так, Денис… Как же так? Тем временем он продолжает: — Через пару месяцев меня накрыло окончательно, я собрал вещи и переехал в гостиницу. Я бы мог снять квартиру, но это казалось насмешкой над самим собой, ведь квартира — в первую очередь дом, где живут семьей, а я свою семью я жестоко просрал. В итоге через полгода продал нашу с тобой квартиру, оставив в ней все, что когда-то было нашим: посуду и текстиль, мебель и технику. Единственное, что я забрал, — фотографии. Еще через полгода я перебрался в другой город. Потом жил около года на Кипре, после в Греции. — Ты скитался по другим странам, чтобы найти новый дом? — Нет. Я просто делал все возможное, чтобы не возвращаться сюда. Приезжал я исключительно по нужде — присутствовал на встречах и заключении сделок, а после сразу улетал и все вопросы решал удаленно. Сглатываю ком в горле: — А Ульяна… — откашливаюсь. — С ней ты тоже не общаешься? Денис переводит взгляд на меня и наклоняет голову, разглядывая внимательно: — Через несколько месяцев после твоего ухода я встретился с Лешей. Уже тогда я понимал, что, по сути, больше не нужен ему. У него появился отец, брат, еще один дед. Леша был нужен мне больше, чем я ему. Леденею от этих слов, потому что сейчас он озвучивает мои мысли. — С Лехой мы поговорили, и я сказал, что уезжаю. А еще, что он может обращаться ко мне по любому вопросу, но сам я больше лезть в его жизнь не буду. Пару раз Лешка звонил мне, но на этом все закончилось. — Ты злишься на него? — спрашиваю тихо. — За что? — удивляется Денис. — За то, что он исчез из твоей жизни. — Нет, конечно, Марин. Это случилось бы рано или поздно. Я уверен, что у него все прекрасно, ведь его окружают любящие люди. Ульяну я больше не видел и ничего не знаю о ней, — произносит совершенно спокойно. — Я уверен, у нее тоже все хорошо и она счастлива в браке. — Значит, ты не поддерживаешь с ними связь… — скорее констатирую, чем спрашиваю. Денис поднимается, приближается ко мне, кладет руки на мое лицо и поднимает его. — Они давно в прошлом, Марина. Когда на чашу весов лег наш развод, мир заиграл совсем другими красками, и я понял, что совершил слишком много ошибок. Старые привязанности померкли перед жестоким осознанием реальности. Он проводит рукой по моим волосам и произносит: — Разрыв отношений с Ульяной и Лешей — ничто по сравнению с потерей тебя, Марина. Глава 46 Марина Находиться с Денисом в одном гостиничном номере, пусть и в разных комнатах, стало сложно. Нет, и до этого наше пребывание тут нельзя было назвать спокойным. Я изо всех сил стараюсь делать вид, что ничего не происходит, и всячески избегаю Дениса. Сам Стафеев не ставит никаких рамок и позволяет мне упиваться ощущением, что я еще что-то решаю. На самом деле, я уже давно поплыла. Не только в чувствах, в своем состоянии тоже. Убеждения, что раньше казались совершенно непреложными и не поддающимися сомнению, как законы физики или теорема в математике, сейчас безбожно трещат по швам. Бесполезно анализировать или искать выход — я знаю финал нашего, по сути, несуществующего противостояния, и каким он станет, решаю уже не я. Об этом смешно думать, потому что и тут, как бы я себя ни убеждала в обратном, мое мнение не столь существенно. Именно поэтому я оттягиваю все, что может сблизить меня с Денисом еще сильнее. Не потому, что не готова, — просто я не могу поверить. Поверить в счастливое будущее, на которое он намекает. Кто даст мне гарантию того, что, едва мы снова станем семьей, его опять не переклинит? Ведь и тогда, до свадьбы, я не замечала никаких изменений в его поведении. Он был внимателен, чуток, смотрел так, что у меня подкашивались коленки. Все так же, как происходит и сейчас. Кто выступит поручителем и скажет мне: «Нет, Марина, тебе не о чем переживать. Едва вы сойдетесь, он не начнет рефлексировать и страдать по старой жизни и первой жене». Это глупо? Надо бояться? Да, наверное, глупо и бессмысленно. Вот бы еще найти тумблер у себя в голове, отвечающий за сомнения, и переключить его. — Марина, хватит отсиживаться, я знаю, что ты проснулась, — Денис стучит в дверь моей комнаты. Я дергаюсь, как вор, пойманный с поличным. Нервы мои накалены. Я натянута как струна. — Выходи, принесли завтрак, — заканчивает он. Вот уже два часа, как я трусливо сижу в своей комнате. Да, проснулась давно и лежала с открытыми глазами, рассматривая солнечные блики на потолке. Мысленно накручивала себя все сильнее и сильнее. Я честно пыталась остановиться, заземлиться, зацепиться за слова Дениса о том, что я его самая большая потеря. Ведь это просто слова. Например, я могу сказать, о том, что мне совсем не больно. Только насколько это приближено к правде? Минимально. Слова, по сути, ничто, а веры в слова человека, который обещал в здоровье и радости, а потом отпустил, даже не попытавшись разобраться, нет никакой. Сегодня я не собрана. Плохо спала, ворочаясь с бока на бок. Мой максимум на это утро — умыться, почистить зубы и собрать волосы в хвост. Вот такая я красавица… Ладно. В косметичке нахожу консилер и замазываю синяки под глазами, чтобы хоть немного скрыть последствия беспокойного сна. Мне не очень нравится отражение в зеркале. Слишком бледное, уставшее, захиревшее, но будто назло самой себе решаю игнорировать это чувство. Можно подумать, я кому-то что-то доказываю. Какой бред. Надеваю джинсы и футболку с длинным рукавом, на ноги кроссовки. В зоне кухни уже сидит Денис. Перед ним две одинаковые тарелки с английским завтраком. Он оценивающе окидывает меня взглядом и кивком показывает, чтобы я села, что я и делаю. Открывает упаковку с чайным пакетиком, но я веду рукой. — Я буду кофе. Бредовый бунт на ровном месте. Чего я добиваюсь этим ребячеством? Знать бы еще… Сама иду к кофемашине и запускаю ее. Кофе тонкой струйкой льется в чашку, а я перевожу дыхание, пока Денис не видит меня. Когда я сажусь обратно на свое место, Стафеев не спрашивает ничего, за что я ему благодарна; адекватно ответить ни на на один вопрос я не в состоянии. Бывший муж завтракает. Привычными движениями расправляется с яичницей, а у меня все валится из рук. Сахар просыпается мимо чашки, вилка падает на пол. Мне нужно что-то сделать со своим состоянием, но я не понимаю как и что конкретно. Денис убирает тарелки в сторону и смотрит на часы. — Через пятнадцать минут выдвигаемся. — Куда? — мой голос даже садится — я немного в шоке от такой команды. — Прогуляемся. И ты хотела купить себе платье. Ведь ты так и не выбрала новое платье? — Не выбрала. Допиваю свой кофе и ухожу к себе в комнату. Сегодня я планировала отсидеться в гостинице, сама при этом надеялась на то, что Денис уйдет куда-то. Теперь же очевидно, что он не собирается выходить в одиночку. В течение пятнадцати минут я просто сижу на криво заправленной постели и смотрю в одну точку, а потом выхожу. Когда дверь гостиничного номера хлопает за нашими спинами, Денис берет меня за руку. Моя рука ледяная от нервного напряжения и дурацких мыслей, и почему-то мне становится неуютно от осознания, что Стефеев все понимает. Выходим на улицу, переходим дорогу, направляясь куда-то. Моя рука в его согрелась, а я, кажется, только сейчас начала переключаться. Мы гуляем. Просто ходим по проспектам, заглядываем в кофейни, обедаем на террасе небольшого кафетерия. Мы разговариваем. Тем много, все они о настоящем или будущем, но ничего о прошлом. Что там обсуждать, я не знаю. Вроде как мы все выяснили, разве нет? Или эта тема дамокловым мечом всегда будет висеть над моей головой? Мы фотографируемся. Денис без лишних вопросов кладет руку на мою талию и притягивает меня к себе. Я смотрю в экран телефона на нас двоих. День проходит непозволительно быстро, настолько, что в какой-то момент я хочу замедлиться. Денис спокоен и заряжает этим самым спокойствием меня. Паранойя отступает, я твержу себе: пусть прошлое останется в прошлом. Последний пункт — магазин, где мне предстоит купить платье. Консультант берет нас в оборот и предлагает одно платье за другим. Я рассматриваю ценник и присвистываю. — Оно того стоит! — мечтательно говорит девушка. Бросаю взгляд на Дениса, но тот качает головой: — Не думай о деньгах. Вздох мой скорее театральный, чем разочарованный. В примерочной я верчусь из стороны в сторону. — Можно? — спрашивает Денис из-за двери. Вместо ответа выхожу и останавливаюсь перед ним. Стафеев окидывает меня взглядом, в глубине которого я вижу настоящий жар. — Тебе очень идет, — говорит хрипло. — Оно слишком дорогое. У меня уже много лет не было ничего подобного, — признаюсь честно. — Ты достойна большего, — произносит серьезно. Из магазина мы выходим с пакетами в обеих руках — несколько комплектов одежды, туфли, сумочка. Едем на такси в гостиницу в полнейшем молчании. По-прежнему в тишине поднимается на лифте на свой этаж. Едва за нами закрывается дверь гостиничного номера, как пакеты летят на пол, а мои ноги, наоборот, отрываются от него, и я тону в поцелуях. Глава 47 Марина Знала ли я, что именно так закончится сегодняшний вечер? Было бы глупо это отрицать. Да, я все осознавала. Это не было моим решением. Обдуманным, взвешенным. Как и когда-то, я вверяю себя Денису. Просто в один момент я перестаю что-либо решать. Понимаю, что попросту не в состоянии. Можно сколь угодно долго заламывать руки, но отрицать, что все прошло и у меня не осталось чувств к бывшему мужу, бессмысленно. В этот раз он не кормит меня обещаниями о «долго и счастливо». Видимо, потому что знает, что я не поверю? Я бы хотела залезть ему в голову и узнать, о чем же он действительно думает. Все, что он сказал, правда? Он и в самом деле переболел? Или его продолжают терзать призраки прошлого? Как узнать наверняка? Вопросы отходят на задний план, когда Денис обхватывает меня за талию и крутит в пространстве гостиничного номера. Тут достаточно темно, и глазам после яркого освещения коридора нужно пару минут на привыкание. Мы задеваем стул, и он с грохотом валится на пол, наступаем на пакет, в котором лежит коробка с моими новыми туфлями, спотыкаемся о кресло — какого-то черта оно стоит прямо посреди номера, а после и вовсе валимся на пол. С грохотом промазываем мимо дивана. На полу постелен ковролин, так что он приглушает звуки нашей возни. Денис перехватывает меня за затылок, таким образом я избегаю неприятного удара. Все это время мы не разрываем объятий и не позволяем нашим губам разомкнуться даже на секунду, даже для того, чтобы вдохнуть кислород, от нехватки которого уже жжет в груди. Мои губы гудят, горят, пульсируют от грубой щетины, которой Денис проходится по моей нежной коже. Его больше не заботит правильность собственных действий или их корректность. О чем он думает? Вряд ли сейчас в его голове есть какие-то здравые мысли — в моей, впрочем, тоже. Все наши чувства оголяются, переплетаются друг с другом, фокусируясь на желании, страсти, нужде в друг друге, но никак не на адекватности. Когда Стафеев отстраняется от меня, я делаю вдох. В груди бешено колотится сердце, а я в недоумении оглядываюсь. Денис тянется к торшеру, чтобы выключить свет, но я перехватываю его руку. Я не стесняюсь его или своего тела. Оно несовершенно — я родила Денису ребенка, и мне ничуть не стыдно за следы растяжек или пару лишних килограммов. — Не надо, — прошу хрипло и впервые за множество недель… лет целую его первая. Я не хочу возвращаться в реальность. Это плохо? Да, наверное. Я боюсь увидеть в его глазах серьезные мысли, почувствовать, что он поддается доводам рассудка или осознает действительность. Мне по душе его звериный голод. Мне нравится чувствовать, как он сходит с ума. Я сходила с ума все пять лет нашего брака, вот только показать этого не могла. Ликую ли я? Нет, совсем нет. Я окунаюсь в собственные чувства, как в знакомую, ставшую привычной топь. Я буду жалеть об этом? Да, возможно, но это будет завтра. А пока я пропускаю руки под ткань его джемпера и веду пальцами по коже. Ощущения болючие, как продолжительная ангина с ломкой всего тела. Я помню. Каждую мышцу, родинку, запах кожи. Пройдет еще пять, десять, пятнадцать лет, но я так и не выкину это из головы, просто не смогу забыть. Сама не замечаю, как остаюсь в одном лифчике. Денис опускается рядом и ведет по моей груди губами. Потом резкий рывок, и он перекладывает меня на диван, нависает надо мной. Мы привыкли к темноте. Сейчас же из-за незашторенных окон льется уличный свет, и мы видим друг друга. Взгляд Дениса колючий, горячий. Теперь уже более медленно он опускается и целует меня в живот, периодически ощутимо прикусывая кожу, пропускает руку за спину и, не отрывая взгляда от моего лица, расстегивает лифчик, снимает его, полностью оголяя меня выше пояса. Моя грудь изменилась. Не критично, но… я кормила, и это наложило отпечаток на ее внешний вид. Я дергаюсь, пытаясь закрыться, но Денис пресекает это движение, отрываясь и снова накрывая меня собой, одновременно ласкает грудь. Все это как сложная, многогранная симфония, которая играет свою музыку на моих ощущениях. Я дышу быстро, но, кажется, надышаться никак не могу. Облизываю губы и гашу в себе стон, когда Денис расстегивает молнию на джинсах и пропускает туда руку. Перебор во всем. И в его ласках, и в моей реакции, поэтому эти касания приводят меня к тому, что я вскрикиваю и утыкаюсь лбом в плечо Дениса, а сама медленно расслабляюсь. — Куда это ты? — спрашивает он насмешливо. — Мы только начали, Марина. Что именно начали — секс или пресловутое «долго и счастливо», я не спрашиваю. Просто позволяю ему стянуть с меня джинсы вместе с бельем. Денис торопливо раздевается. Скидывает с себя разом все и неожиданно дергает меня на себя, ставит на колени и заставляет упереться грудью в спинку кровати. Стафеев консервативен в сексе. Ведь так я думала? Страсть топит и его, и меня, но его, безусловно, сильнее. Денис будто безумеет. Горячими ладонями хаотично водит по моему телу, задевая чувствительные участки, а потом врывается в меня. Я роняю голову на руки, которые сжимают обивку дивана, и стону в них. Сдержаться я попросту не могу, потому что то, что делает Денис, ненормально и, черт возьми, ужасно далеко от консервативности. Мне жарко, мне горячо. По телу бегут мурашки, но вовсе не от холода. Как будто такие качели безумия. И тело мое отвечает этому безумию, и я… тоже отвечаю. Мы падаем на диван. Дышим тяжело, будто очень долго бежали куда-то. Друг к другу, может? Денис ведет руками по моей оголенной спине, пока я лежу на нем. Целует в мокрый висок и говорит: — Я тебя… Закрываю ему рот рукой. — Ш-ш-ш, — не прошу ни о чем, просто останавливаю. Смогу ли я поверить в эту любовь? Не сейчас… не сегодня… Глава 48 Марина Все не заканчивается на том самом диване. Денис переносит меня на кровать, и мы продолжаем то, что начали у входа в гостиничный номер. А после идем вместе в душ. У меня сил совсем не осталось, но остановиться невозможно. Я этого не хочу. Впервые в жизни у меня есть ответ на вопрос, насколько сильно мужчина может хотеть женщину. У нас такого не случалось никогда. Было по-разному, но всегда консервативно и чуть ли не в рамках приличий. Не потому, что Денис такой, в этом я убедилась только что. Просто он хотел делать все идеально. Сейчас же ему плевать на это самое «идеально». В данный момент он доставляет удовольствие себе и мне. Отключает мозг и включает чувства, которым безразлично, как правильно. Мое тело не покидают мурашки, а горло болит от стонов, которые я всячески пытаюсь заглушить. Тело также болит. Ноет каждая его частичка. Оно тяжелое, податливое, как горячий пластилин, и совершенно не сопротивляющееся. Это не безволие, это огромное желание чувствовать себя женщиной, потому что да, именно так я сейчас себя ощущаю. Секс в душе нелепый — ноги скользят, вода заливает лицо, но это вовсе не значит, что у нас не получается доставить друг другу удовольствие. Я не помню, как мы выбираемся оттуда, не помню, как оказываюсь в кровати и засыпаю. Мне кажется, будто меня просто выключило после очередной разрядки. Несмотря на длинную и насыщенную событиями ночь, я просыпаюсь рано. Сажусь на кровати и мутным взглядом обвожу комнату. Она не моя — Дениса. Именно сюда мы пришли после дивана. В комнате, кроме меня, нет никого. Подушка рядом с моей смята. Я кладу на нее руку, но не ощущаю ничего, кроме прохлады. Прислушиваюсь к звукам, но не слышу ни шороха. Придерживая одеяло вокруг обнаженного тела, выхожу из ванной. Первым делом смотрю на диван, который стал для меня неким символом. Картинки вчерашней ночи мелькают в сознании ярким калейдоскопом и вызывают прилив краски к щекам. Я обвожу взглядом комнату, но тут нет никого. На телефоне нет ни одного уведомления, но я отчетливо понимаю: Дениса рядом нет. Понурив плечи, плетусь к себе, сразу же иду в душ, а когда выхожу, замотанная в полотенце, замираю посреди комнаты. На кровати лежит букет необычных розовых цветов. Я не знаю, как они называются, впервые вижу такие. Подхожу ближе и прикасаюсь к бутонам. Нежные, благоухающие. Когда я пришла сюда, кровать была пуста, значит… Прижимаю к себе букет и нерешительно выхожу из комнаты, как из убежища. Денис на кухне. Расставляет коробочки с едой, кофемашина варит кофе. Он замечает меня и замирает. Мы смотрим друг на друга пристально, так, что прошивается взглядом каждая частичка кожи, тела. Так тяжело, что я чувствую это давление, и… не хочу ему сопротивляться. На Денисе футболка и джинсы, он выглядит взъерошенным, в глазах пляшет огонь. Мне нравится то, что я вижу. Вот только… а что дальше? Сделаем вид, что ничего не было? Что мы просто классно провели время? Замнем? Настроение падает. — Спасибо за цветы, — опускаю на них взгляд. — Жаль, мы завтра уезжаем, и я не смогу их забрать. Вообще можно было бы, но это вроде как глупо. — Я куплю тебе еще. Любые цветы, какие захочешь, — произносит хрипло и выходит из-за барной стойки, медленно приближаясь. Я заставляю себя стоять не месте, хотя чего уж греха таить, хочется бежать. Денис становится напротив и отводит от лица мои влажные волосы. Делает это нежно, можно сказать даже бережно. А после забирает у меня букет, которым я прикрывалась как щитом. На мне футболка, в которой я сплю, так что все скрыто, и тем не менее под его взглядом я чувствую себя обнаженной, обезоруженной. Он кладет на мою талию руки и сжимает их. — Я не знала, куда ты ушел, — произношу тихо. — Я не стал тебя будить, — отвечает мне в тон. Давление нарастает, ноги становятся ватными, и, чтобы не упасть, я кладу руки на плечи Дениса. — Что в пакетах? — намекаю на то, что выставлено на стол. — Ходил за завтраком. От однотипной отельной еды уже тошно. — Да. Спасибо тебе, — нерешительно улыбаюсь. Перевожу взгляд и ловлю взгляд Дениса. Тяжелый, твердый и решительный. — Марина, то, что случилось ночью, не просто перепихон для удовольствия, ты же это понимаешь? Вместо ответа я шумно сглатываю. — Мы это не замнем, не забудем и не станем делать вид, что между нами ничего не было. Он не спрашивает. Констатирует факт и дергает бровью, ожидая от меня ответа, но все, на что меня хватает, это короткий кивок. — Я хочу официальных отношений. В идеале — брак. Но полагаю, я тебя тороплю. Ахаю. — В общем-то да, — отвечаю офигевше. Кивает. — Я готов выслушать любые твои условия и ультиматумы, взамен прошу лишь одного: не делай вид, что происходящее ничего для тебя не значит. Я начинаю дрожать, но не от холода, а оттого, что Денис решает все, бросаясь с места в карьер. — Я… — облизываю пересохшие губы. — Прошлой ночью мы не предохранялись. Я… я не пью таблетки или что-то в этом роде. Кивает, глядя на меня со всей серьезностью. — Я купил презервативы, — в глазах скачут бесенята. — Что-то еще? — Мне надо подумать. Я правда сейчас немного в шоке. — Я открыт к диалогу всегда. Только сначала.. Он подхватывает меня под попу, и я пищу от неожиданности, а тем временем Стафеев несет меня в мою комнату, на единственную не оскверненную нами поверхность. — Но завтрак… — лепечу я, на что Денис закрывает мне рот поцелуем. А завтрак нам все-таки придется греть, потому что, пока мы доберемся до него, он остынет. Глава 49 Марина Я в шаге от того, чтобы расплавиться. Потому что чувствую себя залюбленной до невозможности и купающейся в бесконечном внимании. — Сегодня прием, — говорю тихо. Денис переворачивает меня на бок и закидывает мою ногу к себе на бедро. — Черт, я и забыл, — произносит тихо и утыкается мне в шею, шумно тянет носом, вдыхая. Запускаю пальцы в волосы Дениса, сжимаю руку. — Мы можем не пойти? — спрашиваю тихо. — Я бы лучше осталась тут. Можем заказать что-нибудь вкусненькое в номер и посмотреть фильм. Денис поднимает голову, разворачивает меня к себе, нависая надо мной и заглядывая в глаза: — Ты же понимаешь, что из этого плана мы осилим разве что еду, до фильма очередь не дойдет. Под конец его голос хрипло ломается, становится возбужденным. Я закусываю губу, улыбаясь: — Может, это и есть мой план? Брови Дениса взлетают вверх: — Этот план определенно лучше и гораздо… кхм, привлекательнее какого-то дурацкого похода на вечеринку — но, увы, Марина, мне надо показаться на приеме. — Там будет кто-то важный для тебя? — Лихачев, — кивает. — Это же… из правительства, разве нет? — округляю глаза. — Он самый, — Денис плюхается рядом и прижимает меня к себе. — Я должен ему неформально отчитаться о том, как дела обстоят на самом деле. — А… разве они обстоят плохо? — пугаюсь. — Нет, все хорошо, — целует меня. — Но есть кое-что, что я не довел до руководства официально. Это нормально, не стоит переживать. В целом все идет по плану. — Тогда нам стоит поторопиться, иначе можем опоздать, — протяжно вздыхаю. — Не хочешь идти? — спрашивает Стафеев. — Просто не люблю вечеринки. Там все время тусуются стервятники, которые в лицо улыбаются, а за твоей спиной без стеснения полощут тебя в отходах. — Да, я понимаю, о чем ты. Сразу предупреждаю: отмазаться не получится, Марина. Стону в голос. — Тогда надо собираться, — встаю с кровати, и Денис подается следом. Я выставляю вперед руку: — Э-э, нет. Если ты пойдешь со мной, мы снова в ванной… застрянем. Иди в свою комнату! — Жестокая, — говорит он, но все-таки уходит к себе, а я иду в душ. Над макияжем работаю кропотливо и долго. Сегодня хочется выглядеть особенно красивой — для Дениса, само собой, поэтому я старательно рисую стрелки и акцентирую губы красной помадой. Волосы сушу и укладываю их в низкий пучок, надеваю трусики, чулки и платье. Шурша подолом в пол, иду к Денису. — Застегнешь? — поворачиваюсь к нему спиной. Я слышу, как он подходит со спины, но застегивать молнию не спешит, замирает. А спустя секунду чувствую касание. Он кладет палец мне на позвоночник и ведет им вниз, к пояснице. Туда, где виднеется кружево нижнего белья. — Я вот сейчас думаю: может, ну его нахрен. Останемся тут, и гори весь мир синим пламенем. Улыбаюсь и оборачиваюсь: — Нельзя, сам же сказал. Предлагаю поехать туда, показаться совсем ненадолго и вернуться. Денис придвигается и нежно касается губами моего уха, говоря тихо: — Мне нравится ход твоих мыслей. Стафеев заказал машину, и на вечеринку в самый пафосный ресторан города мы едем с шиком. Денис помогает мне выйти, и я спешу взять его за локоть, потому что со шпильками я переборщила. Ко всему прочему нервное напряжение дает о себе знать. Отвыкла я от такого. Хотя… я на таких мероприятиях всегда была не в своей тарелке. Телефон вибрирует, я достаю его, разглядываю фотографию. — Ты улыбаешься, — мягко произносит Денис. Поднимаю на него глаза и поворачиваю телефон: — Мама только что прислала. Они сегодня с Диной пекли печенье. На фото наша дочь, вся измазанная в муке, но невероятно счастливая. Денис растягивает рот в улыбке: — Как здорово! Скинешь мне фото? Я так соскучился по ней. — Да, я тоже, — печально улыбаюсь и перебрасываю фотку Денису. Он кладет руку мне на спину и аккуратно проходится по ней: — Не переживай, через пару дней мы увидим ее. Киваю. Да, завтра у нас самолет, а потом дорога обратно в город. А дальше — неизвестность. Денис молчит, а я трусливо боюсь спросить. Официанты разносят алкоголь, и Денис берет нам по бокалу. Я отпиваю немного, просто чтобы смочить горло. Со Стафеевым периодически здороваются, а я вежливо улыбаюсь каждому подошедшему. — Лихачев идет сюда, — произносит он немного напряженно. Не знаю почему, но что-то мне не нравится в этом всем. Тревога зудит где-то отдаленно, тем не менее я ее ощущаю. — Дени-ис, — тянет мужчина излишне приветливо и жмет руку Стафееву. — Кто эта прекрасная незнакомка? Переводит заинтересованный взгляд на меня. Мне неуютно под этим взглядом, но я заставляю себя улыбнуться. — Марина, это Альберт Алиевич, мой давний знакомый. Альберт Алиевич, моя жена Марина. Мужчина удивленно вскидывает брови, но отводит взгляд от меня. Я не зла на Дениса за эту ложь, в конце концов, его слова ложь лишь наполовину, потому что жена я бывшая. — Приятно было познакомиться. Простите, я отойду. Киваю обоим, понимая, что им нужно обсудить что-то без лишних ушей, а сама иду в уборную. Пристально рассматриваю себя в зеркале, поправляю помаду и задерживаюсь на некоторое время, потому что возвращаться в зал желания нет. Но потом вздыхаю и все-таки выхожу. В фойе задерживаюсь, решаю позвонить матери. Прикладываю трубку к уху, слушаю гудки, а сама замираю, чувствуя, как леденею изнутри. Уверенным шагом в ресторан заходит Максим Никонов, гордо держа под руку свою красавицу-жену Ульяну. А еще первую жену моего Дениса и причину множества… множества моих слез и вечеров, проведенных в одиночестве… Глава 50 Марина Я чувствую себя маленькой девочкой, оставленной мамой в длиннющей очереди. Потеряна, напугана, и единственное мое желание — залезть под кровать и разрыдаться. Ульяна будто совсем не изменилась за последние четыре года. Все та же гордая осанка и мягкий взгляд. Она смотрит на своего мужа и улыбается уголками губ, взгляд трогает эта улыбка. Максим кладет Ульяне руку на спину, открытую платьем, и проводит пальцами, будто играет на рояле. Смотрит на жену влюбленно. Не надо знать эту пару, чтобы понимать, что между ними двумя протянуты прочные канаты и их уже не получится разлучить. Максим попросту не позволит этому случиться, как не допустит подобного и Ульяна. Любовь их понятная, не поддающаяся сомнениям, не вызывающая вопросов. Историю взаимоотношений Ульяны и Максима я знаю отдаленно. Просто в общих чертах понимаю, что произошло, но в подробности мне никогда не хотелось вдаваться: это не моя история, да и своих проблем хватает. А любопытство… нет, ничего не хочу знать. — Доченька? Мариш?.. — мама зовет меня в трубке, и я отворачиваюсь от парочки, пока они не увидели меня. — Да, мамуль. — О, а я думаю, почему тебя не слышно, — удивляется мама. — Вроде музыку слышу, а твой голос нет. — Задумалась, — отвечаю растерянно, но тут же беру себя в руки: — Звоню спросить, как Динка. — Спрашивала сегодня о вас, отвлекали как могли, — тихонько смеется мама. Я затягиваю разговор с ней. Намеренно. Возвращаться в ресторан не хочу. Мы пересечемся с Ульяной и Максимом. Рано или поздно, но это произойдет. Единственное, что я боюсь увидеть в глазах Дениса, — тоску по бывшей. Если она промелькнет, последние наши дни можно смело перечеркивать. Я дергаю плечами и поднимаю подбородок. Настало время быть взрослой и посмотреть в глаза правде. На протяжении пяти лет нашего брака я прятала голову в песок, больше не собираюсь. Вхожу в зал ресторана. Народу набежало очень много. Все разбились по группам, общаются, туда-сюда снуют официанты, разнося алкоголь и закуски. Есть, конечно, желание взять и опрокинуть в себя пару бокалов, но мне нужна трезвая голова, так что я иду между гостями в поисках Дениса. Ульяну и Максима я теряю из виду, а Дениса нахожу на широком балконе. Он по-прежнему разговаривает с Лихачевым. Увидев меня, мужчины прерывают разговор, а Денис протягивает руку, чтобы я подошла к нему, что я и делаю. Стафеев тут же оплетает меня рукой за талию. Это собственнический жест, но я не против. От пристального внимания Лихачева это не ускользает: — Что ж, Денис, рад был пообщаться с тобой. Марина, мое почтение, — целует мне руку, а после уходит. — Как все прошло? — спрашиваю у Дениса. — Ожидаемо, — пожимает плечами и улыбается немного устало. — У тебя точно все в порядке? — хмурюсь. Денис кладет вторую руку мне на талию и наклоняется ближе: — Мариш, все более чем в порядке. Тебе не за что переживать. Киваю. Значит, надо верить. — Ты поэтому такая встревоженная? Заметил, смотри-ка. — Да, поэтому, — вру ему. Хотя за это я тоже переживаю, но сейчас присутствие Ульяны меня беспокоит сильнее. — Пойдем обратно? — тянет меня в зал. — Можем еще тут постоять? Там слишком громко музыка играет, — прошу его. Денис разворачивает меня, приближая к перилам балкона, сам становится позади и кладет руки мне на живот, водит большим пальцем. Ощущения тяжелые, горячие. Чтобы как-то отвлечься, я рассказываю ему о звонке маме, передаю все, что она говорила о нашей дочери. Мимо нас ходят люди. Кто-то выходит покурить, кто-то подышать свежим воздухом. — Денис? — слышу голос сбоку. — …Марина? Синхронно поворачиваемся с Денисом. Ульяна и Максим стоят в паре метров от нас. Ульяна смотрит удивленно, даже несколько шокированно, а я поднимаю взгляд на Дениса, но не могу прочитать, что в его глазах. Его лицо не выражает ничего, оно спокойно. На секунду он опускает взгляд на меня и… подмигивает, губы трогает мягкая и невозмутимая улыбка. Перевожу взгляд на Максима — уж кого колбасит, так это его. Выражение лица у него слегка враждебное. Игнорировать их пару невежливо, поэтому мы подходим друг к другу. Рука Дениса, как и прежде, на моей талии, Максим держит Ульяну за руку. Молчание длится всего секунду, но и оно уже кажется затянувшимся. — Добрый вечер, — начинает первым Стафеев и протягивает свободную руку Максиму. Тот пожимает ее и отвечает: — Добрый. Какими судьбами? — Нужно было появиться тут, обсудить кое-какие вопросы, — спокойно отвечает Денис. Максим кивает. — Как госзаказ? — Шила в мешке не утаить? — беззлобно усмехается Денис. Обстановка меняется, и мне кажется, даже Ульяна тихо выдыхает. — Попробуй такое утаить, — дергает бровью Максим, а потом переводит взгляд на меня: — Марина, приятный вечер, правда? Мы встречались однажды, много лет назад. Не общались с тех пор. — Добрый вечер, да, — киваю. — Как у вас дела? — спрашивает Ульяна, переводя взгляд с меня на Дениса. — Все хорошо, спасибо, — отвечаю без подробностей. Разговор уходит в какое-то нелепое русло. — Как сыновья? — неожиданно спрашивает Денис. Меня удивляет то, что он интересуется именно обоими мальчиками, не разделяя их на «своих и чужих», и с радостью в душе я понимаю, что это правильно. — Лешка поступил в мед, Глеб учится на инженера. — Ульяна переглядывается с Максимом. Я вижу, как их лица наполняет гордость за мальчиков. — Поступили, — присвистывает Денис. — Я иногда забываю, как быстро время летит. — Да, — усмехается Максим и смотрит по очереди на нас обоих: — А вы… у вас? Переглядываемся с Денисом, и я отвечаю за нас двоих: — У нас дочь, Дина. Ей три. Ульяна широко и искренне улыбается: — Как здорово. Поздравляем вас. — Спасибо. Разговор дальше не клеится, но мы вежливо пытаемся сложить его по крупицам, а когда ведущий зовет всех в зал, каждый из нас тихо выдыхает с облегчением. Расходимся. Никто не оборачивается и не провожает друг друга взглядами. — Потанцуем? — шепчет мне на ухо Денис. Смотрю ему в глаза. Он такой же, как и час назад. Как сегодня утром. Денис не ищет Ульяну глазами, не страдает по ней. Он не сводит с меня взгляда и не убирает руку с моей талии. Мы танцуем медленный танец. Кружимся под музыку. — Только я чертовски хочу есть, — признается тихо. — Как насчет того, чтобы сбежать отсюда и поесть где-нибудь нормальную человеческую еду? Опускаю лицо ему на грудь и расслабленно смеюсь. Глава 51 Марина Дорога домой не напрягает. Мне легко и хорошо. Я получила ответы на все самые важные вопросы, и та встреча на вечеринке была сложной, но очень нужной. Я поняла главное — призраки прошлого никуда не уйдут. Я не забуду о том, что было, о людях и событиях, но я могу перестать бояться этих призраков. Просто принять их как данность, как неотъемлемую часть своей жизни. Ведь если все время цепляться за прошлое, как можно что-то планировать в будущем? — Мы разбалуем Дину, — констатирую я, наблюдая за тем, как Денис укладывает в отсек с ручной кладью чемодан, набитый единорогами. Некоторых купила я, некоторых Денис. В итоге они не помещались никуда и под них пришлось купить чемодан. — Дай мне еще немного ее порадовать, — просит Денис и пропускает меня к иллюминатору. — Хочешь сказать, когда-то сможешь остановиться? — спрашиваю скептически. — Вряд ли, — цыкает и смеется. Самолет катится по взлетной полосе и гудя поднимается в воздух. — Скажи, когда ты брал меня в командировку, знал, что все именно так может закончиться? Денис широко и открыто улыбается: — Это и был мой план. — Вот ты… — качаю головой, а сама как дурочка улыбаюсь. Перелет дается легко. На душе больше нет тревог, я спокойна — настоящий штиль. Это одновременно и приносит радость, и пугает. Когда мы подъезжаем к дому моих родителей, я прошу Дениса остаться на улице. В доме отец, и я, если честно, сейчас не готова к выяснению отношений. А они будут — у отца остались претензии к Денису. И он их непременно выскажет. Увидев меня, Дина верещит и летит ко мне в объятия, прижимается крепко-крепко. И откуда только у нее столько сил! — Я так скучала, мамочка! — чмокает меня в щеку. — А где папочка? — Папа ждет нас в машине. — Тогда пойдем скорее! — Да, сейчас. Дай я только вещи твои заберу. Мама стоит в коридоре и сканирует меня взглядом, а я… наверное, я вся свечусь, раз она улыбается так широко. Отец ждет у окна на кухне: — А что, этот… даже зайти в дом побоялся? — хмыкает. — Ты ж сам сказал, что если он ступит на порог твоего дома, то расчехлишь ружье! — припоминаю отцу его слова. — И вообще-то, это я попросила его остаться на улице. Но придется. Рано или поздно этот вопрос придется решить. Нам всем нужно как-то коммуницировать/общаться друг с другом. — А где Илюха? — В поход с новой дамой пошел. — Да какой поход, — отмахивается мама. — Домик в горах сняли, вот и весь поход. — Доиграется он, — отец недовольно качает головой. — Молодой, дурной, что тут скажешь, — мама разводит руками. — А мозги мы с матерью ему на что дали? — отец переключается на воспитание сына, поэтому я могу выдохнуть. Прощаемся с родителями и выходим из дома. Дина летит в руки к отцу, тот подхватывает ее на лету и прижимает к себе. Картина умилительная, и она ясно дает понять, что между ними уже установилась крепкая связь, разрушить которую не получится. Уверена, мать с отцом наблюдают за нами, но пусть. Рано или поздно налаживать отношения друг с другом, это неизбежно. Денис везет нас на машине, хоть до моего дома всего пара шагов. В салоне шумно. Дина не переставая болтает. Дома продолжает делиться эмоциями от нескольких дней, проведенных с бабушкой и дедушкой, сдает Илюху, рассказывая, что отец ругался на него и говорил, что однажды сыну дадут в бубен за то, что девок портит. — Мама, а что значит «девок портит»? Я истерически смеюсь, и меня спасает Денис: — Это значит обижает девчонок. — Надо поговорить с Ильей и сказать, чтобы не обижал девочек! — серьезно выдает Дина, впечатлившись. — Обязательно. Денис помогает занести вещи в комнату. Дина уносится к себе, разбирать чемодан со зверьем, а Стафеев утягивает меня в спальню, целует украдкой. — Я остаюсь, Марина, — говорит Денис. — Никуда без вас… Где он остается — в моем доме или здесь, в городе, я не спрашиваю, потому что Денис тут же снова целует меня. Эпилог Денис Три месяца спустя Все стало понятно почти сразу, просто из-за уязвленного мужского самолюбия вместо ответа, лежащего на поверхности, я видел лишь рябь на водной глади. Если посмотреть на мою жизнь со стороны, ничего путного увидеть в ней не получится, на самом деле. Первый брак, как и первая любовь, оказались провалом, в который я упорно отказывался верить. Привязанность к чужому ребенку была, вероятно, и хорошим чувством, вот только насколько искренним? Было ли это любовью к ребенку или же любовью к отказавшей мне женщине? Анализировать сейчас нет никакого смысла. Главный мой провал — потеря семьи и дочери. Провал на провале. И, как ни крути, виноватых, кроме меня самого, найти не получается. Удивительно, насколько по-другому начинаешь смотреть на собственную жизнь, оставшись один. Озарение приходит болезненно, но поздно, когда оно, по сути, и не нужно. Марина выходит из дома, набрасывает на голову капюшон, ныряет в салон автомобиля и сразу же целует меня. — Где ты был? — спрашивает легко. — Сейчас покажу, — улыбаюсь ей. Мы проезжаем несколько кварталов и останавливаемся. Рядом пруд, и здесь очень красиво. — Знаешь этот район? — Конечно. Мы тут часто в детстве гуляли, — Марина выглядывает в окно. — Пойдем. Мы выходим из машины, и я протягиваю руку, чтобы Марина взялась за нее, что она и делает. В глазах — сплошное непонимание. Останавливаюсь у покосившегося забора. За ним пустая территория. Стоял когда-то полуразвалившийся деревянный домишко, но его снесли. — Что это за место? — спрашивает Марина. — Участок двадцать пять соток. Вон там выход к пруду. — Вытаскиваю из кармана телефон и открываю документ. — Это проект дома, посмотри. Сто пятьдесят квадратов. Четыре спальни, две ванные комнаты, терраса. Марина непонимающе берет в руки мой телефон, рассматривает картинку. — Что это такое, Денис? Я не понимаю. — Наш будущий дом, — киваю на телефон. — Который будет стоять вот тут. Указываю подбородком на участок земли. — Поначалу я решил сделать сюрприз, по потом задумался — вдруг тебе не понравится место или ты захотела бы что-то переделать. Пока еще не залит фундамент, можно все переиграть. Марина смотрит на меня, замерев в шоке. — Ты… купил… участок? — Да. — Чтобы построить дом? — Верно. — Для… кого? — Для нашей семьи: для тебя, Дины, меня. Для еще одного ребенка. Или троих. Для кошки. Собаки. Марина открывает и закрывает рот. Потом слепо смотрит на участок, снова в телефон. Денек я сегодня выбрал не совсем идеальный, потому что моросит дождь, но и молчать я больше не мог. — Денис, а как же твои веские аргументы? Что Дине будет лучше в городе, там развитие и все прочее в этом роде? Я поворачиваюсь к Марине и убираю с ее лица прядь волос, выбившуюся из хвоста. — Ты была права во всем, Марина. Счастье — это не какое-то место, где ты можешь получить возможность развития и личностного роста. Счастье это иметь любящую семью, опору. Знать, что ты не один, что есть люди, которым ты нужен. Дина должна чувствовать любовь — именно она даст ей крылья. А куда полететь, дочь решит, когда вырастет. По щекам Марины текут слезы. — Значит, ты хочешь остаться жить тут? Это не будет жертвой с твоей стороны? Вытираю слезы с ее щек и притягиваю к себе. — Вы самое главное в моей жизни, а не какая-то жертва. Да и, в конце концов, ты целых пять лет делала то, что хотел я. Настало время мне послушать тебя. — А работа? — Стану работать удаленно, если потребуется, буду ездить в город. Это не проблема. — А отец, Даня? — Данька сам катается с работой по всей стране, а батя… он, кстати, остался в восторге от этих мест. Возможно, со временем и он захочет сюда перебраться. Плечи Марины трясутся. — Что, настолько не понравился участок? — смеюсь тихо. — Давай другой присмотрим? Марина отстраняется. — Нет, не нужен другой участок. Этот мне нравится. И проект дома хороший. — Тогда осталось последнее. — Лезу в карман, достаю кольцо. — Выйдешь за меня? Марина смеется сквозь слезы и кивает, а я снова прижимаю ее к себе. Делать все правильно иногда полезно. Делать вещи по велению сердца в неподходящее, возможно даже неудобное время — самое искреннее, что только может быть в жизни. — Как же я люблю тебя, — говорю Марине и прижимаю ее к себе сильнее. Марина не отвечает, да это и не нужно. Она достаточно уже сказала мне слов о любви, настала моя очередь искупить и доказать. * * * Марина Мы поженились через два месяца. Не было никакой свадьбы. Просто расписались и поехали к моим родителям. Папа… ему тяжело было принять Дениса. Злость на зятя у папы все еще присутствует, но выбора-то нет. Да и он сам понимает это, поэтому старается ради меня, ради Дины. Бракосочетание мы отпраздновали в доме моих родителей. Новый дом еще строится, а в наш мы не смогли бы поместиться. Помимо родных, мы позвали ребят из команды Дениса. И Вету с Егором. У них роман. Официальный. Временный или долгосрочный — будущее покажет. Малыш и Саша тоже украдкой поглядывали друг на друга. Не так давно мы случайно увидели их целующимися у кинотеатра. Интрижка, чтобы отвлечься, или у них любовь до гроба — мы не знаем, да и… не наше это дело. После уютных посиделок гости постепенно расходятся. — Вы идите, а мы с Юрой еще накатим, — мой отец нас отправляет домой, а сам уходит на кухню вместе с отцом Дениса. Мама тоже выпроваживает нас: — Мы с Илюхой все уберем. Кыш отсюда. — Давай помогу посуду помыть? — предлагаю. — Нет! Идите! Мы с Денисом уходим. Сегодня выпал первый снег, он скрипит под ногами. — Ну и погодка, — усмехаюсь. — Хорошо, что у нас не было торжества. Как представлю — кататься по городу в легком платье, аж плохо становится. — Это точно. Не жалеешь, что решили так? — Ни капельки, — отмахиваюсь. — Знаешь, торжественная свадьба вовсе не гарантия счастливого замужества. Так было у нас в первый раз. Идеальная, классическая и красивая свадьба, а после печальная история брака. Дело не в красоте картинки, а в отношениях. Конечно, Денис больше не живет в гостинице — сразу после возвращения из командировки он перевез вещи сюда, в наш с Диной дом. Мы засиделись у родителей, а Дина начала капризничать, поэтому мы уложили ее в их доме. Денис пропускает меня вперед и помогает снять куртку. Я прохожу в гостиную, но Денис ловит меня, прижимая к стене. — Ты сегодня отказалась от вина. Всеми силами сдерживаю улыбку. — Отказалась, — киваю. — Почему? — выгибает бровь. — От тебя ничего не укроется, да? — усмехаюсь. — Марина. — Смотрит мне в глаза, и я вижу, что да — переживает. Мы не говорили о детях. Эта тема, можно сказать, и не обсуждалась. Мы как-то отпустили этот вопрос. В моей голове больше нет параноидальной идеи забеременеть. Меня устраивает один ребенок. Будут еще дети — прекрасно, но цели такой я перед собой не ставила. Когда мы вернулись из командировки, Денис молча посмотрел на презервативы, а я закрыла ящик тумбочки, не позволив ему прикоснуться к ним. На этом все. — Да, Денис. Ты понял правильно. Кажется, я беременна, — отвечаю спокойно. — Когда ты узнала? — Денис, впрочем, не выглядит шокированным. — Утром. Тебя не было дома, а я не захотела сообщать тебе по телефону. Пока еще ничего не понятно, я не сдавала анализы и не делала УЗИ. Он бережно прижимает меня к себе, и я укладываю голову ему на грудь. Осознание беременности не становится для меня шоком. Так значит так. Судьба распоряжается, мы поддаемся. Мы стоим в коридоре какое-то время, а после Денис смотрит мне в лицо и спрашивает серьезно: — Ты же знаешь, что я люблю тебя? — Ну так, — веду плечом, — ты что-то говорил об этом. Смеюсь. Денис качает головой, а после поднимает меня на руки и уносит доказывать свою любовь. Мы не успеваем заехать в дом к рождению дочери. Нужно еще собрать мебель и установить технику, доделать кое-какие мелочи. Ну и сад… бр-р-р, работы тут непочатый край! Но Денис уже нашел бригаду, которая займется всем этим. Тем не менее мы наведываемся сюда периодически, фантазируем о том, как будем здесь жить. — Дин, надень шлепки, а то ноги будут грязные, — просит Денис. Катя на моих руках причмокивает и слепо обводит взглядом пространство. Ей только месяц, она у нас совсем хрупкая крошка. — Давай я подержу Катюшу, — Денис забирает дочь и бережно прижимает к себе. Мы обходим дом, рассматриваем его, проверяем, все ли так, и прикидываем, что еще предстоит сделать. — Думаю, через месяц сможем заехать, — констатирует Денис. — Здорово. В том доме хорошо, но тут как-то совсем иначе. Да. Много света, простора, все новое, удобное. Пока Дина изучает каждый угол, мы с Денисом подходим к большому панорамному окну кухни-гостиной. Из него открывается невероятный вид на пруд. Денис притягивает меня к себе за плечи и целует в макушку, а я улыбаюсь и прикрываю глаза. Впереди столько всего. Долгий, временами непростой, но насыщенный и наполненный счастьем путь. И как же хорошо, что мы вместе. Конец!