Андрей Боголюбский

Князь Андрей Юрьевич Боголюбский — одна из самых недооцененных личностей в нашей истории. Правнук византийской принцессы, внук англосаксонского короля, сын половецкой княжны, он возмечтал об объединении Руси под своей властью. При нем центр раздираемой усобицами страны сместился на северо-восток, а Владимиро-Суздальское княжество, будущее ядро Российского государства, стало одним из сильнейших на Руси. Сделав своей столицей Владимир, он развернул здесь строительство и всего за несколько лет превратил город в соперника увядающего Киева. Оправдывая свое прозвище, князь основал множество храмов и учредил один из главных православных праздников — Покров Пресвятой Богородицы. Это послужило одной из причин того, что написанная Николаем Ворониным биография Андрея Боголюбского не смогла преодолеть рогатки советской цензуры. Автора обвинили в «поповщине», набор рассыпали, однако сохранился оттиск, который и лег в основу настоящего издания.

Николай Воронин (1904–1976) — доктор исторических наук, лауреат Сталинской и Ленинской премий.

Написание книги «Андрей Боголюбский» Н. Н. Воронин окончил в 1946 году, и, как это было заведено в то время, началось ее длительное путешествие по многочисленным рецензентам. Основные замечания касались позиции автора в оценке роли религии и церкви в развитии общественных процессов в эпоху Андрея Боголюбского. Высказывались даже обвинения в «поповщине». С рядом замечаний, не нарушающих фундаментальных позиций автора, Николай Николаевич соглашался. Согласования длились до 1948 года. Но после очередного категорического требования внести изменения в текст книги, которые для автора были неприемлемы, было принято решение отказаться от издания книги, и уже готовый набор был рассыпан.

В результате одна из главных и любимых книг Н. Н. Воронина не увидела свет при жизни автора. Но подержать в руках напечатанную книгу «Андрей Боголюбский» Николаю Николаевичу все же удалось. Перед тем как рассыпать набор, с него был сделан оттиск. Переплетенный в темно-бордовый коленкор с золотым тиснением «Андрей Боголюбский» на обложке, он долгие годы стоял среди книг его библиотеки.

Предлагаемая читателю книга является публикацией текста того единственного оттиска «Андрея Боголюбского», в котором отсутствуют неприемлемые для автора правки, предлагавшиеся рецензентами, а по сути — цензорами.

От автора

Биографии крупных исторических деятелей всегда являются живой частью истории их народа. Они поднимаются над головами предков и потомков потому, что корни их трудов уходят в прошлое, а плоды пожинают не только современники, но и люди последующих лет, а иногда и столетий.

Точно так же и биографию князя Андрея Юрьевича Боголюбского нельзя ограничить хронологическими рамками его жизни. Чтобы понять значение его дел, необходимо знать почву, на которой он строил, прошлые судьбы Владимирской земли и деятельность его ближайших предшественников: деда — Владимира Мономаха и отца — Юрия Долгорукого. Дело, начатое Андреем, его смелые культурно-политические начинания не оборвались с его смертью от рук убийц. Напротив, они были продолжены его братом Всеволодом III и племянником Юрием Всеволодовичем, которые развивали и видоизменяли установленные Андреем порядки вплоть до монгольского нашествия. Таким образом, князь Андрей предстает перед нами как центральная фигура более чем столетия исторической жизни русского северо-востока и Руси в целом: он стоит на глубокой почве прошлого, его дела принимают потомки, неся их сквозь историю своего народа вплоть до создания русского национального государства. Эти общие соображения определяют рамки и конструкцию нашей книжки.

Материалом для нее послужил не только обычный состав фактов письменных источников: они очень скудны, еще менее полны и всегда пристрастны. Андрей был так ярок и горяч, что ни современники, ни потомки не могли остаться равнодушными: образ Андрея либо облечен сиянием святости, либо является предметом злобной иронии врагов. Настоящий, живой человек скрывается в игре этих контрастов. Раскрытию образа Андрея помогают и другие памятники: произведения архитектуры и искусства, памятники материальной культуры, древние следы современной Андрею жизни в городах, где он жил или бывал: Суздале, Владимире, Боголюбове. Все эти памятники были предметом пристального исследования как автора этих строк, так и его товарищей по теме. Поэтому в тексте встречаются отдельные выводы из предшествующих работ автора или изложение уже известных читателю мыслей.

Обращая свою книгу к читателю, знакомому с отечественной историей, автор считал излишним давать здесь общую характеристику феодального строя, его хозяйственных основ и классовой структуры, борьбы крепостного крестьянства и городских ремесленников с феодалами. Книга посвящена более узкой, конкретной теме — деятельности крупнейшей исторической фигуры XII века, «владимирского самовластна» князя Андрея Юрьевича, и судьбе его культурно-политического наследства. Едва ли при этом нужно напоминать читателю, что вся история его жизни, как и его преемников, развертывается в условиях жестокой и грубой феодальной действительности и что сам Андрей — сын своего времени, полного кровавых насилий и непрерывной борьбы. В его фигуре для нас интересны и дороги не те общие черты, которыми он был похож на многих из своих собратьев, а те стороны его личности, которые отличали его как передового политического деятеля, противоречили феодальной косности и вели к борьбе с ней за объединение русских сил.

Наконец, последнее. Эпоха XII–XIII веков, как и все восемь столетий истории Древней Руси, проходит под знаком господства религии как главной формы идеологии: «Это верховное господство богословия во всех областях умственной деятельности, — замечает Ф. Энгельс, — было в то же время необходимым следствием того, что церковь являлась наивысшим обобщением и санкцией существующего феодального строя». В политической деятельности Боголюбского церковный вопрос занимал особенно значительное место: борясь с силами феодального распада, поднимая руководящее значение сильной княжеской власти, усиливая политическую роль своей северной земли и ее столицы — Владимира, опираясь на прогрессивные слои своих «молодых» городов, Андрей поставил на службу своему делу и крупнейшую идеологическую силу своего времени — церковь. Владимиру готовилась роль общерусской церковной столицы; с этой целью спешно создавались новые религиозные мифы и святыни, организовывались чудеса, освящавшие дела Андрея, составлялись новые церковно-литературные произведения. Их рассмотрению в нашей книге уделено большое место. «Если во всех этих преданиях и есть что-нибудь достойное нашего внимания, — писал Н. А. Добролюбов о религиозных мифах и народной поэзии, — то именно те части их, в которых отразилась живая действительность. Самые заблуждения, какие мы в них находим, интересны для нас потому, что некогда они не были заблуждениями, некогда целые народы верили им и по ним располагали жизнь свою… Там видна жизнь своего времени и рисуется мир души человеческой с теми особенностями, какие производит в нем жизнь народа в известную эпоху…» Отбрасывая церковно-религиозную шелуху, облекающую эти произведения плотным покровом, мы находим в них золотые зерна исторической действительности, видим крепнущие мысли о национальном единении русского народа, об исторической правоте союза «князь, город, люди», вступившего в обреченную тогда, в условиях XII века, на неудачу борьбу с феодальным хаосом на Руси.

I. Родина

Ростово-Суздальская земля, где родился и вырос Андрей Боголюбский, с которой он связал свою бурную жизнь и свои широкие политические планы, была в прошлом удаленным краем раскинувшейся по просторам Восточно-Европейской равнины Киевской державы. Эту землю называли Залесской, так как она была отрезана от днепровского юга дремучими вятичскими лесами, начинавшимися от Волги и смыкавшимися на западе с лесным массивом, где встречались своими верховьями реки трех великих водных систем — Волжско-Окской, Днепровской и Волхово-Ильменской.

Несомненно, что путь волоками с волго-окских верховий к Днепру был нащупан очень рано, но более прочными были связи Залесья с новгородским северо-западом и волжским «низом», а через него с миром Востока. Наличие кладов арабских монет VIII–IX веков, крупнейший из которых принадлежит Мурому, свидетельствует об этом с достаточной ясностью{1}. С Волгой Ростовский край связывало и течение пересекавших его по диагонали двух рек, почти сходившихся своими верховьями около Клещина озера, — Нерли волжской и Нерли клязьменской. Одинаковое название этих рек свидетельствует об их живой связи и движении по ним, представлявшем немалые выгоды, — это был краткий внутренний путь из середины междуречья к его периферии и Волге.