Я прижался губами к губам Саванны, оборвав все, что она собиралась сказать. Она сделала это для меня. Она взяла на себя мое самое большое сожаление и исправила его. И она сделала его еще красивее, потому что починила его из любви ко мне. Из любви к моему брату, которого она никогда не встречала.

Когда я прервал ее поцелуй, запыхавшись и чертовски благодарный за свою девочку, я прошептал: «Спасибо. Спасибо тебе большое, детка.

Я взял билет, который лежал в прозрачном пластиковом конверте, и положил его в карман. Я получил его обратно. Со мной снова была частичка моего брата. Облегчение было ошеломляющим.

«Вот и все», — сказал я Саванне.

"Что?" — спросила она, наклоняясь ко мне, положив голову на мой бицепс. Я не удержался и поцеловал ее в голову.

«Начало нашей вечности», — сказал я и почувствовал, как надежда течет по моим венам. Это было так хорошо, что это было опьяняюще.

— Навсегда, — повторила Саванна.

«Мы вместе здесь, в колледже. Я вижу тебя каждый день. Я смогу играть в хоккей, снова стану самим собой. А ты... ты станешь врачом, детка. Я стану твоим парнем…»

«Я стану твоей девушкой», — сказала она, и в ее тоне было счастье.

«И мы проживем жизнь вместе».

Жизнь. Самая странная поездка взлетов и падений, душевной боли и потерь. Но также жизнь с миром, звездами и солнцем, радостью и любовью.

И конечно, любовь. Любовь превыше всего.

Почетные круги и обнадеживающие звезды

Саванна

Гарвардский колледж

Семь недель спустя

СТАДИОН БЫЛ ПЕРЕПОЛНЕН . Я СМОТРИЛ ШИРОКИМИ ГЛАЗАМИ НА ТОЛПУ, ВСЕ Одетые в красное. Ревела музыка, а возбужденные крики студентов были оглушительными. Я цеплялся за Кару, как будто от этого зависела моя жизнь.

Это был мир Сила. Драка была ничем по сравнению с этим. Поездка сделала эту часть его личности настолько далекой, почти концептуальной. Но это была его арена. Мои нервы были на пределе, и мне приходилось делать длинные вдохи, чтобы успокоиться. Когда мы добрались до своих мест, нам открылся прекрасный вид на каток. Огни танцевали на льду в такт играющей песне.

Диктор озвучивал статистику, а я, затаив дыхание, ждал, когда Сил выйдет на лед. Он волновался по поводу этой игры. Мне пришлось встретиться с ним за стадионом час назад…

— Я нервничаю, — сказал Сил и провел рукой по волосам.

— У тебя все получится, — сказал я, изо всех сил стараясь успокоить его нервы.

Сил закрыл глаза и снова поднял голову к небу. Он сосредоточил свое внимание на звездах, и я знала, что он сдерживает слезы. Его глаза сияли, когда он снова встретился со мной взглядом. «Я просто всегда думал, что он будет здесь, знаешь. В данный момент." Сил вздохнул. «Полагаю, меня снова осенило, что это не так».

Я указал на звезды. — Он здесь, — сказал я, и его лицо смягчилось.

Сил обнял меня. — Не знаю, что бы я делал без тебя, Персик, — сказал он и поцеловал меня в губы. Позади него послышался звук его команды, вышедшей на лед для разминки. "Я должен идти."

— Я буду на трибунах, — сказал я, и Сил кивнул головой. Он слегка улыбнулся мне, и я помолился, чтобы он прошел эту первую игру…

Я моргнул и вернулся к настоящему здесь и сейчас, и в моей голове пронеслось миллион мыслей. Всё о Силе. Настолько, что, казалось, в мгновение ока музыка умолкла, и диктор начал говорить.

Я сосредоточился на том туннеле, из которого они вышли. Затем внезапно свет погас, и диктор сказал: «Сегодня вечером эта игра будет сыграна в честь Киллиана Вудса, нашего бывшего звездного центрового, который, к сожалению, скончался. Здесь, чтобы почтить память, в его честь, находится его младший брат и новый центровой «Гарвард Кримсон» Сил Вудс».

В этот момент все, казалось, остановилось — музыка, мое дыхание, мое сердце. Мой желудок перевернулся, и внутри меня закружилась пьянящая смесь печали и гордости. Толпа поднялась на ноги, аплодируя в поддержку, когда Сил, без шлема и перчаток, с черной повязкой на бицепсе, вышел на лед и начал кататься за Киллиана. За брата, которого он так любил, но потерял так рано, так трагически…

Я ахнула, когда Сил покатился в противоположном направлении, и мне открылся вид на его спину. Потому что мальчик, которого я любила, которому я отдала все свое сердце, больше не носил на футболке номер восемьдесят семь. Теперь на его рубашке был напечатан номер тридцать три.

Номер Киллиана.

Он катался за Киллиана.

Он чтил своего брата так, как мог Сил.

Тихие рыдания вырвались из моего горла, когда я смотрел, как он медленно катается по катку, подняв клюшку в воздух, дань уважения его старшему брату, человеку, который должен был быть здесь и кататься рядом с ним. Вот почему Сил раньше так нервничал. Он собирался почтить память Киллиана на льду, который они оба так обожали.