Сильна, полна жизни и ярких эмоций. Мне, неведомо почему, стало грустно от мысли, что её придётся казнить.

— А о ком же? — решил уточнить я, и в ту же секунду ощутил присутствие ещё одного псиэма — слабого и испуганного.

Но не позволил себе отвлечься, следя за каждым движением девушки. Она медленно подняла перед собой руки раскрытыми ладонями вперёд.

— Пожалуйста, дайте уйти. Я спасла мальчика. То, что с ним собирались сделать… грязно! — альсеида не отрываясь смотрела мне в глаза.

Вдохнув поглубже, попробовал ощутить её лир. Вот тут-то меня и накрыло! Шестнадцать — весьма сильная, но с такими уже справлялся. Однако… Её псиэм на мгновенье приоткрылся под моим профессиональным "сверлящим" прикосновением, и я принял в себя его тестовый слепок. Вихрь эмоций, гамма красок, мощная вибрация многослойных тончайших смыслов, запахи миндаля, жасмина, чистой кожи и страстного секса, ощущение глубокой, но подавленной чувственности и послевкусие способности к яркой любви и ненависти… Чистота и развращённость одновременно — в неведомой пропорции. Такого я не ощущал ещё никогда, хотя повидал немало разных альсеид. Сочетание всего этого в её псиэме будто оставило во мне некий след и чувство того, что слепок не передаёт всей глубины.

Главное было не в этом. Впервые в жизни мой "замер" альсеиды дал сбой, приведя к абсурдному результату. Первичное ощущение уровня шестнадцать сменилось чем-то невероятным.

Я разлепил внезапно пересохшие губы:

— Чувствую в тебе двадцать шесть лир. Знаком этот термин?

— Личное измерение радикализации, — мгновенно отозвалась девушка. — Так вы зовёте то, чего не понимаете. Нашу суть, которой мы живём. И не всё так прозрачно, как вам кажется, — её глаза раскрылись ещё шире, жадно всматриваясь в меня. — Что плохого вам сделали все альсеиды?

— Всего лишь стали превращать людей в безвольных рабов, руша семьи и ломая судьбы, — развёл я руками. — Совершать самые гнусные преступления и подрывать основы общества, пытаясь его перекроить. Могу долго продолжать.

— Вы не поняли вопроса: все ли мы такие? — голос девушки задрожал.

Я был обескуражен своим открытием по поводу её лир, да и тем, куда зашёл разговор. Рядом взывало к себе биение ещё одной жизни, будто просящей о защите. Альсеида, тоже изучая в доступных пределах мой псиэм, медленно отступила на пару шагов и явно вознамерилась скрыться.

Мой симбионт не дремал: ощутив нерешительность хозяина, он изготовился к прыжку и смертельному удару. Кожу предплечья словно пощекотал паук, хотя татуировка ещё не двигалась.

Девушка бросилась бежать. На ногах у неё были туфли-трансформеры, быстро преобразующие высокий каблук в удобную пружинящую подошву. Меня вновь поразила скорость её реакции.

Решение пришло неожиданно. За долю секунды колебание моего псиэма остановило бросок Араха. Беспрецедентно! Я почувствовал искреннее удивление симбионта. Но татуировка послушно успокоилась.

Лязгнула железная дверь, за которой скрылась моя визави. Я тряхнул головой, будто прогоняя наваждение, и огляделся. Зов слабого псиэма привёл к стоящему в простенке между разбитыми окнами металлическому шкафу. За ним тихо, как мышь, мелко вздрагивая всем телом, сидел на полу мальчик лет пяти. Он испуганно взглянул на меня и затрясся сильнее. Под глазом наливался свежий синяк, из носа шла кровь, которую он размазывал разорванным серым рукавом.

— Не бойся, — поспешил успокоить я. — Сейчас заберу тебя отсюда, и всё будет хорошо.

Сам же погрузился в предчувствие, что сегодняшняя встреча принесёт что-то новое и весьма интересное. Кроме того, до меня только теперь дошло, что в одиночку противостоять существу с двадцать шесть лир, если это вправду так, — настоящая авантюра, которая могла закончиться фатально.

В двери особняка — так уж повелось, что это название закрепилось за нашим вовсе немаленьким зданием, — Конгрегации очищения на площади Трансгуманизма я вошёл рано утром. В холле было пусто, но некоторые коллеги, судя по машинам на стоянке, уже прибыли на службу.

Скоростной лифт доставил меня на четырнадцатый этаж.

— Эй, Сиор! — окликнул ликтор Вэрм Квинтис, чей кабинет располагался напротив моего. Его дверь была распахнута, и моё приближение не осталось незамеченным.

— Чего тебе? — с нарочито недовольным вздохом отозвался я, зная, что без пары подколок не обойдётся.

— Наслышан о твоём вечернем подвиге в отеле. Хорошо погулял?

— Бывало и лучше, — хмыкнул я, сообразив, что речь идёт о первом ночном эпизоде. — Слабая и глупая подвернулась. Едва научившись раздавать НП, тут же кинулась пробовать на первых попавшихся. Ну, вот я и попался…