— Нужны шарики. Не очень большие. Примерно такого размера и меньше, чем их будет больше, тем лучше, — показал я на пальцах предположительный размер бусинок, — Лучше всего, из такого же материала, — щёлкнул я пальцем по испачканной мной чашке.

— Боня, поднимись к Феадоре. Пусть она отдаст тебе моё колье из Захры, — хладнокровно распорядилась хозяйка, и повернувшись ко мне, бросила с ухмылкой, — Никогда его не любила. Лет десять уже не надевала.

Принесённое колье оказалось нагрудным украшением, от плеч до пояса. Перевёрнутая пирамида из многочисленных рядов разноцветных керамических бусинок, которые становились крупнее, приближаясь к центру поперечных нитей.

— Мне нужна, как минимум, пригоршня бусинок, лучше две пригоршни, — ещё раз прикинул я состав ингредиентов.

Лэра, недрогнувшей рукой, разрезала ножницами добрую половину поперечных нитей на колье, и ссыпала с них бусины в блюдце.

— Достаточно?

— Сейчас посмотрим, — я аккуратно высыпал полчашки (её кофейной чашки, вымытой и протёртой досуха) пудры в широкое горло бутыли, а потом засыпал сверху бусинки.

Убедившись, что притёртая стеклянная пробка не пропускает, я, повернув бутылку горизонтально, начал раскачивать её перед собой, придавая ей вращательные движения. Вскоре мы перестали что-либо видеть. Стенки бутыли окрасились, и лишь пробежавшие шарики оставляли на них белесые дорожки, которые тут же затягивались.

— Боня, — по-свойски окликнул я единственное постороннее лицо, которое наблюдало за окраской лака. — Садись на моё место и продолжай эту бутыль так же перемешивать.

Не слишком симпатичная, но довольно крепкая девица, выполнила моё указание, бросив всего лишь один взгляд на хозяйку, чтобы получить её разрешение.

— Лак — это мелочь. Давайте обсудим цвет волос нашей жертв… клиентки, — отошёл я от девушки — смесителя, — Мне нужна платиновая блондинка. У вас есть образцы окраски волос?

— Простите? — непонимающе склонила голову лэра.

— Что непонятного? Меня интересуют образцы окрашенных волос, на которых я смог бы показать интересующий меня цвет, — сварливо отозвался я, понимая, что время утекает.

— Тоже тагарские купцы?

— Да какая вам разница!

— Пока забудем об этом, — нагло ухмыльнулась лэра, — Какие пожелания по девушке?

— Платиновая блондинка. Кудри и локоны, согласно рисунка. Брови домиком, чёрные. Размер по рисунку. Реснички у нас никакие, поэтому надо будет их удлинить и загнуть, заодно придав им цвет. Лицо красим по минимуму, чтобы не было заметно штукатурки и выглядело всё натурально. Мушку не трогаем.

Да, мушка, отличительный знак Мэрилин, у Эмганы тоже такая есть, только она у неё выше и более мелкая. Как по мне — прикольно. Пусть будет.

— А, этот ваш рисунок о себе? Весьма необычная причёска. Не могу себе представить, как вы собрались обеспечить такую гладкость стрижки?

— В лучшем салоне города это представляет сложность? — сложил я бровь, обозначив недоумение. Это чисто моё. У Ларри такой мимики не было.

«Канадка». Прикольная и выгодная для нас, мужиков, причёска. Всегда о такой мечтал. Не то, что моя рыжая и кучерявая шевелюра.

— Я сама вами займусь, и покраской девушки тоже, — многозначительно глянула лэра на Боню, продолжающую вращать бутыль.

— Брови и ресницы, — напомнил я.

— Это мелочи, — попыталась отмахнуться лэра.

— Не готов с вами согласиться.

Покраска без краски! Маленькое чудо этого мира! Магического мира…

На волосы у лэры ушло пару минут. С бровями и ресница она провозилась чуть дольше. Они теперь у Эмги чёрные.

К сожалению, на этом чудеса закончились. Меня повели подстригаться, а Эмгану усадили и начали завивать локоны страхолюдными щипцами.

— Лэра, вы же маг Жизни? — спросил я у хозяйки салона, когда мы с ней поболтали минут десять под кофе и я успел ответить на её вопросы об Академии, — Как так случилось, что вы занимаетесь волосами, а не целительством?

— Молодая была. Глупая. И Дар получила смешно. Дважды в год, во время крестьянских праздников весны и сбора урожая, деревенские девушки разжигают костры на поляне и целую ночь голыми танцуют около них, время от времени прыгая через костёр. Однажды ночью я сбежала из дома и увязалась за своими знакомыми девчатами на такой праздник. Мама у меня южанка, оттого и я была девочкой ранней. К тринадцати годам у меня уже и грудь какая-никакая была, и попка привлекательная оформилась. Покуролесила ночь вместе со всеми, а утром у меня Знак расцвёл. Я, недолго думая, прямо с праздника в храм пошла и там начала молиться, чтобы Богиня мне с волосами помогла справиться. На тот момент меня ничего так в жизни не огорчало, как мои волосы. Я вся в кудряшках была, как барашек. Среди благородных в то время это считалось жутким моветоном и меня каждое утро больше часа мучили расчёсыванием, что было совсем непросто, а потом выпрямляли мне волосы специальными щипцами. И не дай Релти мне попасть под дождь или искупаться. Все утренние труды насмарку, а у меня опять на голове шапка кудряшек. Вот так я и получила свой Дар. С волосами теперь делаю всё, что захочу, а царапину или порез с трудом могу залечить.

— А что родители сказали?

— Сказали? Если бы. Мама, когда узнала, на что я благословление богини потратила, меня по щекам отхлестала и на месяц сладкого лишила, а отец через колено перегнул и так всыпал, что задница потом три дня горела, — расхохоталась лэра, нисколько не тяготясь столь пикантными подробностями, — Зато теперь бедной лэре есть на что себя прокормить и лучший салон в городе содержать.

— Вы точно уверены, что причиной благословления стали танцы на празднике? — задумчиво постучал я пальцами по столешнице.