– Так что он знал, что мы будем проверять, – снова взял слово Полковник. – И чем больше участников в покупке его предприятий, тем больше времени нам потребуется для анализа сделок… либо Налимов разбирался не только в торговле, но еще и в принципах бюрократических процедур.

Ардан всего единожды, не считая эпизода в Питомнике, общался с Ильдаром. И тот не создавал впечатление человека, которому нравится, как тому же Бажену, копаться в тонкостях чиновничьего уклада. Скорее даже наоборот.

– И сколько, суммарно, учитывая продажи деловых активов, исчезло наличности с его счетов?

– Пятнадцать тысяч, господин Полковник.

– Пятнадцать, Вечные Ангелы, тысяч… И что, банк… какой, кстати, банк?

– Императорский.

– Блеск… – Полковник отложил сигару в специальную ложбинку на пепельнице и повернулся обратно к Милару. – И что, Императорский Банк не удивился такому количеству наличных денег?

– Ильдар Налимов много лет занимался честным делом, господин Полковник. Они были уверены, что он готовит крупную сделку… Да и наличных денег там, в соотношении, не так и много. В эксах Налимов забрал только пятнадцать сотен, а остальное в золоте.

– Прибавим сюда еще и “Цаплю” и получается, что у Пауков на руках бюджет небольшого городка, – подытожил Полковник.

Ардан не собирался поправлять главу Второй Канцелярии в том, что в том же Эвергейле, даже если собрать все деньги с населения, распродать все дома и лавки, то все равно столько не соберешь. Да даже если туда прибавить окрестные фермы, включая громадное имение Полских, то все еще – мало. Лишь с учетом скота можно было подобраться к, может, двум третям бюджета одного лишь Налимова.

– Сестры, родители?

– Родители давно как у Светлоликого. Сестры повыходили замуж и разъехались из столицы, – не открывая личного дела Налимова, ответил Милар. – Старшие живут у Лазурного Моря, а младшая на Пляшущем Полуострове, на границе с Оликзасией.

Арди вздрогнул, вспоминая мечту Катерины построить там приют для детей.

– Проверьте.

– Проверим, – кивнул Пнев, поправляя немного замасленные лацканы – видимо давно не был дома и не сменил одежду. – Но, опять же, время. Да и вряд ли…

– Сам понимаю, капитан. Но у нас нет зацепок. Вот скажи мне – почему такой человек, как Ильдар Налимов, вдруг оказывается втянут в происходящее? В чем мотив?

Капитан вздохнул и опустил взгляд ниже – почти к самому столу.

– Детей нет, жены или любовницы тоже нет, – пожал тот плечами. – Жил абсолютно обычную, деловую жизнь. Нигде не участвовал, не числился. На оппозиционных съездах замечен не был. В качестве участника пожертвований для острых политиков тоже не наблюдался. Несмотря на доходы, жил относительно скромно. Автомобиль хороший, но простой. Небольшая квартира в собственности на окраине Центрального района. Есть даже долг за пользование домовым Лей-генератором. Но, видимо, просто счет забыл оплатить – управляющий дома, как и соседи, отзываются о нем исключительно в положительных красках.

Полковник, кажется, мысленно выругался – именно так Арди перевел глубокую складку, обозначившуюся на лбу главы Второй Канцелярии.

– Ты сказал, что у него имелся торговый флот. А Ригланов, или кто бы не скрывался под этим именем, оставил нам небольшой подарок.

– Официальное название, – снова развел руками капитан. – На деле это три старенькие баржи с такими длинными счетами за ремонт и обслуживание, что ими можно смело обклеить довольно просторную гостиную. Ходили, в основном, до Сейроса и Вироейры.

– А…

– Проверили, господин Полковник. Команда у кораблей не сменялась на протяжении почти десяти лет. Никаких химер, странных грузов или каких-то других историй, за которые можно было бы зацепиться.

– Н-да, – цокнул Полковник. – Как ни погляди, обычная, скучная жизнь.

– И все же, – вздернул указательный палец Пнев. – В этой обычной, простой жизни имеется один далеко не обычный и непростой эпизод.

В кабинете ненадолго повисла тишина. Гнетущая, неприятная, тяжелая тишина. Такая, которая, порой, прижимает к земле даже самых говорливых весельчаков, заставляя их отправиться по лабиринтам своей памяти, все ближе и ближе к темным эпизодам, о которых те хотели бы забыть.

Арди не считал себя разговорчивым юношей и, уж тем более, не относился к когорте весельчаков, так что вместо лабиринта буквально рухнул в пучину собственной памяти.

За сутки до совещания в Черном Доме

– Сдашь мне завтра, когда приедешь в контору на разбор полетов, – Милар заглушил двигатель и достал портсигар.

Привычно закурил. Привычно запахло. Снова – неприятно. Впрочем, Арди стал уже привыкать к этой едкой вони, прилипавшей к телу и одежде не хуже мокрой глины.