Я торговал и налаживал связи со всеми, до кого можно дотянуться. И плевать, что на царя начали посматривать, как на бесноватого торгаша. Мы собирали всю возможную селитру, особенно индийскую, дабы создать запас пороха, а также закупали и лили пушки. Отдельная тема — обучение артиллерийских расчётов. Могу с гордостью заявить, русские пушкари, как офицеры, так и нижние чины — лучшие в мире. Просто никто сейчас не тратит столько времени и пороха на подготовку. А ещё мы начали учить людей современным французским методикам. Именно они сейчас лидеры в армейской науке. Из Европы за огромные деньги приехали несколько военных высочайшего уровня. В их обязанности входило не только обучить людей, но и подготовить русских артиллеристов и инженеров. Пехотную тактику действий штыковых подразделений мои генералы разрабатывали сами, хотя мы выписали для помощи двух знатоков. И всё это стоило просто уйму золота.

Не просто так было конфисковано имущество десятков монастырей и сотен фрондирующих семейств. Половина денег пошла на развитие страны, а всё остальное строго на войну. Одна только офицерская школа, обучающая командиров нового образца, обошлась мне дороже трёх флейтов, курсирующих сейчас по Каспию.

Всё дело в интенсивности обучения, созданию самого современного полигона, внедрения новых методичек — новый строй, марш-броски, гигиена, походные госпитали, работа с картами и даже изучение нюансов питания личного состава. Если солдат ест много сухарей, он болеет, а значит, армия теряет боевую единицу. Например, мы разработали русский вариант пеммикана. И подобных нюансов было тысячи.

На каждые два десятка офицеров у меня работало по три-четыре преподавателя. А с артиллеристами занимались, чуть ли не индивидуально. Это касаемо приглашённых иностранных наставников. Прибавьте к ним Морткина, Косагова, Бычкова и ещё пятёрку генералов, уделявших немало времени курсантам, особенно в полевых условиях и на учениях. Я сам обучал людей логистике, ведению артельного хозяйства и даже финансам. Специально приглашённые калмыки и казаки знакомили офицеров противодействию кочевникам и, конечно, использование против них артиллерии.

Ещё я выписал трёх голландцев, которые обучали людей фортификации и умению штурмовать крепости, чего русские делать не умеют. По крайней мере, моя армия пока не сможет взламывать укрепления, которые в Европе пришли на смену городам, обнесёнными стенами. Здесь я тоже одним выстрелом убил двух зайцев. Кроме всего прочего, варяги готовили мне преподавателей, которым для начала необходимо попрактиковаться. На войне, конечно.

Люди приходили, отсеивались, многих перекидывали в другие части, особенно если попадался самородок. Лучшие воины шли в легион и к тулякам с тамбовцами, особенно ценились показавшие талант в артиллерии, сапёрном деле и инженерии. Это был дурдом, который должен сегодня показать, что мы работали не напрасно.

И вот безымянный холм со стороны правого берега Самары. Здесь соорудили привычный постамент с навесом, чтобы мне и командующим было удобнее наблюдать за ходом сражений. По идее все генералы и полковники сейчас со своими частями. Я же расположился в компании Барятинского, командира резервных полков Шеина, а также венецианского и папского послов. Кроме охраны, вестовых и вездесущего Саввы, за помостом расположилась сотня людей Дугина, готовая вытащить меня из любых неприятностей.

На самом деле сражение началось два дня назад. Мы расположились немного севернее разрушенной крепости под названием Самар-городок. Она периодически переходила из рук в руки, и сейчас формально принадлежит правобережным казакам. Османы выбрали её как удобную точку для выгрузки. Однако басурмане не учли одного, что крымско-татарской коннице пришлось форсировать Самарский залив и многочисленные затоны, которые весьма полноводны в начале июня. А ещё их встречала русская армия!

Военные действия действительно начались раньше, чем турки полностью выгрузились. Ведь татары два раза были опрокинуты в реку, понеся потери на ровном месте. Заодно, пока шла неразбериха, специальные отряды атаковали арьергард османской флотилии, подорвав большую часть стругов с порохом и утопив немало пушек. На этом основывалась главная часть плана Генштаба, ведь количественно враг превосходит нас в два с половиной раза.

Взбешённый Герай, получивший втык от визиря, попытался обойти реку по левому берегу, но нарвался сразу на две засады. Первая, артиллерийская, была замаскирована на нашем более высоком берегу. А вторая, конная, состояла из лёгкой башкирской и казацкой конницы, ударившей татарам во фланг. Забавно, что наша кавалерия использовала старинный степной способ ложного отступления, который привёл отправленных ханом преследователей к очередной артиллерийской ловушке. Добавьте к этому, что основные части Селима I попали под несколько картечных залпов в упор. Это ещё не победа, но тактический перевес.

В итоге османская пехота под непрекращающимся огнём нашей артиллерии и пехоты расчистила плацдарм, дождавшись обходного манёвра запорожцев и остатков буджакцев, форсировавших Днепр южнее и оттеснивших моих людей на подготовленные позиции. Получается, что за два дня мы уничтожили более половины пороха и артиллерии противника, ещё и заманили в засаду, расстреляв не менее трёх тысяч отборных всадников. Всяких пастухов я не считаю.

Касаемо черкесов, наивно полагающих, что они вскоре встретятся с османами и отомстят русскому царю, то их ждёт сюрприз. Если их почти без боя пропустили через Дон, то это о чём-то говорит. В районе переправы через Миус, горцев ждёт сын калмыцкого тайши — Чакдор-Джаб. Более того, сам Аюка с осиновым войском и лучшими полками донцов, подкреплённых моей артиллерией, ударит противнику в тыл, создав котёл. Мы сразу решили, что пленных брать не будем, а за головы важных горских князей и воинов я хорошо заплачу. Таких врагов надо уничтожать без всякой жалости. Думаю, калмыки с донцами уже справились и сейчас стремятся к нам. Здесь же можно поживиться гораздо более интересной добычей, чем у шедших налегке черкесов.