У главного героя рано погибают родители. В качестве опекуна появляется вначале двоюродная тетка, а затем родная бабушка с редким именем Ягелина Ивановна. Впрочем имя не самое необычное. В ее поведении, обнаруживаются некоторые странности, которые порой трудно объяснить, а бабуля дает уклончивые ответы. Вскоре и сам герой проснувшись обнаруживает в своих руках древние монеты, которые он нашел в своем сне. А дальше... Все только начинается.
Глава 1
Детство
Я не помню своего отца. Нет, он конечно же был, говорят у нас была дружная семья. Но для меня он проходил как-то фоном. О нем сохранились редкие воспоминания, вызывающие скорее отторжение, или безразличие, чем что-то иное. Никакого чувства привязанности или любви к нему я никогда в жизни не испытывал, разве что уж в самом раннем детстве, но честно говоря я не помню о таких случаях.
Все что я когда-то получил от своих родителей, воспитание, какие-то умения, навыки или что-то еще, дала мне именно мама. За что я очень благодарен ей.
Родился я в Алмалыке, небольшом узбекском городке в семидесяти километрах от Ташкента. Правда прожили мы там не долго, вскоре мама добилась своего перевода в Ташкент, где жили ее родители и мы вместе с отцом переехали туда.
Все, что я помню из своего детства проходило именно там, в Ташкенте.
После переезда в Ташкент, какое-то время моя семья жила в комнате маминых родителей, но чуть позже мама сумела добиться выделения ей двухкомнатной квартирки в старом, еще дореволюционной постройки доме на улице Кочуринера и мы все включая бабушку и деда, переехали туда.
Когда-то это были казачьи казармы. Позже сменив несколько владельцев и заполучив в своей архитектуре несколько дополнительных внутренних перегородок, дом превратился в жилой. Это был длинный «П»-образный барак, поделённый на крохотные комнатушки, и чем-то напоминающий коммунальную квартиру. В верхней его перекладине имелись высокие деревянные ворота с калиткой. Распахнув их, во двор спокойно мог въехать грузовик. Который и появлялся у нас раз в неделю, очищая помойку от бытового мусора, которая находилась в дальнем конце двора, между ножками «П». Там же имелось и деревянное строение с огромной ямой под ним и служащее для отправления естественных надобностей. Представляю, как жилось людям чьи квартирки находились рядом с этими удобствами. Запах распространялся чуть ли не на весь двор.
Там же, неподалеку от туалета и мусорки, находились и сараюшки, в одной из которых отец сделал для себя нечто похожее на мастерскую. И где родители хранили зимой овощи и ненужные сейчас вещи, которые возможно могут пригодиться в дальнейшем. Не принято было в то время избавляться от подобного, потому и складывалось все про запас.
Отлично помню огромное дерево шелковицы, или как его называли у нас — тутовника, росшего справа от входа во двор. Дерево было очень старым, пышным и высоким. Или казалось мне таким в силу моего роста и возраста. Помню в момент созревания, бабушка просила соседского мальчишку, который лез на дерево и собирал для меня его сочные вкусные плоды. Они были совсем небольшие размером с половинку мизинчика ребенка, а формой напоминали ягодку малины или черники. Скорее именно последнюю, потому что были темно-синего цвета и необычайно вкусными.
С одной стороны, наш дом был похож на огромную коммуналку, наверное, именно так он и задумывался в самом начале.
С другой стороны, в отличие от коммуналки, жильцы нашего дома, отказавшись от длинного узкого коридора, проходящего сквозь все здание уже самостоятельно, поставили дополнительные перегородки и сделали себе отдельные входы превратив огромную коммуналку в крохотные квартирки. Благо, что дом был одноэтажный, а выходы из него вели во двор. После прорубания выходов тут же часть двора огородили на малюсенькие, приусадебные участочки. Которые были настолько малы, что в них можно было разместить разве что стол с парой лавок, или вынести корыто во время стирки белья. На что-то иное их не хватало. Но опять же разделив часть общего двора на подобные дворики, люди были рады хотя бы этому.
Дворики, тут же были огорожены заборчиками из штакетника, кто-то умудрился посадить пару кустов роз или гладиолусов, но чаще всего там находилась вкопанная деревянная лавка и небольшой столик, за которым вполне можно было попить чай, перекинуться в выходной день с соседями в домино или картишки, или просто посидеть, наслаждаясь вечерней прохладой.
Правда, когда за столиком собирались соседи, пройти мимо столика во двор или в дом, можно было лишь бочком, так как места уже не оставалось.
Бывший когда-то коридор, был превращен в крохотную кухоньку. Но так-как не водопровода ни газа не имелось, то воду носили в ведрах из колонки на улице, а в качестве плиты использовался примус. В очень редких случаях кто-то использовал газовую плиту со сжиженым газом на привозных баллонах.
Двор, для меня мелкого казался просто огромным, хотя родители постоянно жаловались, что он маловат, что меня очень удивляло.
Не считая пригороженной кухоньки нашей семье принадлежало две комнаты, располагавшихся друг за другом.
В первой, немного меньшей по размеру жили бабушка с дедом и стояла моя детская кроватка. В самом теплом месте возле печи. Единственное окно этой комнаты выходило раньше в коридор, а после на нашу кухню. Под этим окном и стояла кровать моего деда. Позже уже учась в школе я слышал рассказы мамы о его большой любви ко мне, но в силу малого возраста я запомнил его уже парализованным и постоянно лежащим на этой самой койке.
Рядом с койкой деда, у его изголовья стоял большой бабушкин сундук с чуть выпуклой крышкой, окрашенной темно синем лаком. Боковины этого сундука были отделаны жестью и раскрашены в разные цвета образуя какой-то сложный орнамент.