– И все же…

– Не накликай беду раньше времени, – оборвал меня Харди и, с шумом втянув аппетитный запах, доносящийся от походной кухни, где вокруг дымящегося котла уже собрались часть проголодавшиеся наемники, громко выкрикнул. – Клянусь всеми богами, Том, твоя стряпня заставляет забыть обо всех невзгодах. Где ты научился так готовить?

– В молодости служил коком на торговом судне, – отозвался повар, довольно улыбаясь и, не переставая помешивать варево в закопченном котле. – Когда на исходе третьей недели плавания в трюмах остается лишь подпорченная крупа да черствые сухари, приходится проявлять настоящие чудеса стряпни. А уж если шторм затянется, и вовсе доводилось творить невозможное из горстки припасов.

– Отмерь-ка мне немного, – попросил Харди, а вскоре и остальные наемники, привлеченные дразнящим ароматом Томовой стряпни, потянулись к костру, устраиваясь на потертых плащах и седельных сумках. Через несколько минут воздух наполнился звоном ложек о глиняные миски и довольным причмокиванием – после долгого дня в седле даже простая походная похлебка казалась настоящим пиром.

– А помните тот переход через Волчий лог? – заговорил Корх, вытирая усы рукавом. – Когда мы неделю питались одними сухарями да вяленым мясом.

– Потому что кое-кто, – хмыкнул Том, метнув выразительный взгляд на Зелима, – перепутал тропы, и мы забрели в такую глушь, где даже зайца не встретишь.

– Эй! Я не путал! – тотчас возмутился Зелим, но его протест потонул в дружном хохоте. – Просто карта оказалась… неточной.

– Неточной? – прыснул Брондар, ударив себя по коленке. – Да она была древнее моей прабабки! Помню, как ты уверял, что за тем холмом должна быть деревня…

– А там оказалось волчье логово, – закончил Харди, прихлебывая из кружки свой травяной отвар. – Хорошо хоть волки были сытыми.

– Зато теперь у Зелима целая коллекция карт, – усмехнулся Базил, примирительно добавив. – И каждую он проверяет не меньше часа, прежде чем выбрать маршрут.

Новая волна смеха прокатилась над поляной. Даже обычно молчаливые дозорные у края лагеря повернули головы, привлеченные весельем товарищей. А Зелим, изобразив оскорбленную гордость, демонстративно отвернулся, но его плечи подрагивали от едва сдерживаемого смеха.

– А помните тот бой у Змеиного перевала? – заговорил старый Гвин, передав соседу флягу с крепким травяным настоем, который Харди настаивал на каких-то только ему известных кореньях.

– Еще бы не помнить, – усмехнулся Корин, машинально потирая длинный шрам на подбородке. – Если бы не твой меткий выстрел, Гвин, мне бы сейчас нечем было истории рассказывать.

– Да уж, – подхватил Брондар, подбрасывая в костер сухую ветку. – Тот здоровяк с секирой чуть не снес тебе голову.

– Зато мы неплохо поживились их добром, – хохотнул Зелим, прислонившись к седельной сумке. – Помните тот сундук с самоцветами?

– Который оказался набит крашеными стекляшками? – насмешливо фыркнул Харди. – Три дня потом эти «драгоценности» по всей дороге раскидывали.

– А тот раз в Соленых топях? – подал голос молодой Дин. – Когда наш обоз едва не сгинул в трясине?

– Если бы не чутье Мел, – проронил Базил, кивнув в мою сторону, – всем нам пришлось бы знакомиться с болотными демонами.

– Наша пчелка всегда знает, куда путь держать, – с гордостью произнес Гвин, поднимая флягу. – За тебя, Мел!

– За пчелку! – нестройным хором отозвались остальные.

Я молча улыбнулась, разглядывая обветренные лица, изрезанные шрамами и морщинами – свидетельствами долгих лет скитаний и бесчисленных сражений. Каждый из этих людей готов был прикрыть мне спину в бою, разделить последний кусок хлеба, отдать последнюю каплю воды. Они давно стали моей настоящей семьей, и ради них я тоже была готова на многое…

Ночь тем временем медленно опускалась на наш лагерь. Костер догорал, превращаясь в тлеющие угли, а разговоры становились тише. Один за другим наемники отправлялись к своим спальным мешкам, оставляя у костра лишь дозорных. И вскоре тишину нарушало только потрескивание углей да мерное дыхание спящих воинов…

Они напали за час до рассвета, когда сон был самый глубокий, а усталость сковывает тело свинцовой тяжестью…

– Конные! С западного холма! – разорвал предрассветную тишину приглушённый голос Дорла. Тревожный сигнал мгновенно сбросил остатки дремоты, заставив всех вскочить на ноги с оружием наготове.

– Гвин, Корх – к телегам! Брондар, Зелим – правый фланг. Дин, прикрой лучников. Харди – держись в центре, будешь нужен после боя. – командовал Базил, хотя его приказы служили скорее для укрепления боевого духа. Наемники и без того занимали позиции с отточенной годами слаженностью. Никакой суеты или паники – каждый знал свое место.

– Пчёлка, – негромко произнёс Базил, оказавшись рядом. – Держись ближе к центру. Что-то здесь не так…

– Думаешь, это простые разбойники? – спросила я, проверяя, насколько легко клинок покидает ножны.