— Я буду помнить его всегда.

— Ты свободен лишь миг, — улыбнулась Сира. — И вот опять не свободен?

— Пусть будет так.

— До встречи, первый из рода, — слегка поклонилась мне Сира и вновь поцеловала, а затем, сделав шаг назад, скрылась во тьме. — Я буду ждать тебя, первый из рода, и буду помнить твое обещание вечно.

Она пропала во тьме, и я знал, почему она так спешила уйти. Не стоит мне видеть её слез, всё-таки она воин. И я знаю, что вернусь к ней несмотря ни на что. И не имеет значения, где она будет, но сначала я должен быть уверенным в том, что никто больше не сможет сделать из меня раба и от моих рук никогда не пострадают мои друзья.

Огромный бархан, на котором я стоял, возвышался над остальными барханами на пару десятков метров, и потому отсюда открывался прекрасный вид на город, что утопал в зелени по сравнению с теми песками, что устилали все дали позади меня. От города, озаренные рассветом, уходили несколько тысяч всадников в сторону степей, где никто не видел песка, а с другой стороны к городу подходила огромная армия Империума. Все было решено, армия остановится около города на пару недель, Ария даст личную вассальную клятву императору Империума и вновь спокойная жизнь коснется Ахробы. Но не меня, странника, укутанного в халат и с огромным мешком за плечами, который еще помнил вкус губ той, что запала мне в сердце глубже, чем я хотел бы.

— Новая жизнь, новое имя и новый род, — улыбнулся я, разворачиваясь спиной к городу. Мой путь идет через пустыню, которую я пересеку в составе каравана, что найду в дне пути отсюда, у торгового поста.

Песок хрустел под ногами словно снег, мне придется пересечь и море по пути к горам, где начнутся мои поиски учителя. И мой путь не будет легким, Ария объявила на заре, что за мою голову объявлена городом награда. Но награда назначена за голову Рыка, безродного, которого уже нет, а есть первый из рода Калибан, чье имя я сохранил в тайне.

— Ну что, настала пора попробовать свободу на вкус? — улыбнулся я сам себе и ускорил шаг, спускаясь с бархана переходя на бег. — Вперед, Калибан, навстречу неизвестному! Я не знаю этого мира, и теперь пришло время познать его, и я уверен, что эта жизнь мне дана навсегда.

Я шел вперед, к неизвестному, чтобы стать символистом, и снять со своего лба проклятый треугольник, и навсегда стать свободным. Нет я не думал что все будет легко, но я верил, чтобы не случилось все будет мне по плечу, и я найду учителя, и смогу стать достойным родоначальником рода Калибан.

Интерлюдия: Два Мехмеда. Башня, сто второй уровень.

Огромная пещера утопала во тьме, запах гари все еще был заметен в воздухе, именно здесь закончилось недавнее прохождение башни. Темный уничтожил каждое растение и каждая пядь земли была выжжена. Местами в земле были видны огромные воронки, что указывали на то, что Темный Мехмед искал остатки корней Семечки.

И именно здесь во тьме пещеры у огромного каменного стола, за которым сутки назад сидела группа проходчиков, теперь сидел безногий старик, Мехмед, что помог группе собраться и войти в башню. Он подготовил их и незримо готовил к этому походу. Он знал, что Махшуд пойдет в башню, ведь это не кто иной, как Мехмед обернулся девушкой в харчевне, что внедрила бородатому стрелку простую мысль: пора вернуться домой, без тебя затухает твой род. Это он написал письмо ледяной ведьме от Ковена Льда, что она скоро умрет так и не найдя человека, способного растопить её ледяное сердце, и он же предсказал, что в башне она найдет того, что растопит лед.

Он обманул их, так и не назвав своего истинного имени. Свое имя Джафар он принял совсем недавно. Его же истинное имя затеряно в веках, но все равно помнилось людьми через легенды. И зная его имя, Ария никогда бы не спустилась в башню, зная, кто им помогает, уж скорее бы покончила с собой. Ведь если вмешивается в жизнь простых людей безногий старик, то ничем хорошим эта жизнь не закончится. Отец Проклятых не просто так им стал, и не просто так он отрезал собственноручно свои черные ноги, чтобы его не узнали, даже через века. Со стариком был и юноша, вечный сопровождающий, на вид которому было не больше семнадцати зим, но так думали лишь те, кто не знал его.

— Во тьме еще есть жизнь? — пронёсся по огромной пещере старческий голос, и в непроглядной тьме, там, где мгновение назад не было ничего, вспыхнули два красных огня.

— Тьма всегда жива, — отозвался темный и в середине пещеры зажглись зеленым светом потухшие кристаллы, освещая черный каменный стол за которым сидел старик, а напротив него Темный в своих стальных перчатках, и стальной короне, в навершии которой горел алый камень. — Приветствую тебя, безногий, я рад, что ты прошел сквозь тысячелетия, но когда ты очнулся?

— Два десятилетия назад, — спокойно проговорил старик. — Иннесерал пробудил меня.

— Совет двадцати решил, что пора? — проговорил темный. — Пора возродить то, что мы разрушили?

— Да, пора, — сухо проговорил старик и сомкнул пальцы на своих руках. — Башни уже не контролируемы, зло вырывается. Настало наше время, время проклятых.

— Я знаю, сам еле остановил опасное создание, если бы оно вырвалось в первозданном виде, то пришел бы конец мирам по обе стороны, — вздохнул темный. — В следующий раз башня может и не удержать родившееся в ней зло.