Шрифт:
Бросаю взгляд на Кристину.
В этот момент меня разрывает. Интуиция продолжает орать в рупор, что ее цель — это не вред. Это не вред! Что-то случилось! Но…мой ребенок…
Так расставляются приоритеты. Это даже не договор с совестью и, наверно, не гадкий поступок. В целом-то. Это просто жизнь, где нет четкого разделения на черное и белое…ты просто выбираешь, что тебе важнее: ты сама или чужие нужды. В моем случае выбор очевиден. Это не эгоизм, это…огромная, чистая и безусловная любовь к своему продолжению. Да. Я выбираю своего малыша…
Киваю и разворачиваюсь в сторону двери, ведущей в подъезд, но делаю лишь шаг. Кристина вскрикивает:
– Кира!…
А дальше все происходит слишком быстро…
Еще один шаг, по ощущениям очень неровный, и через мгновение мое сознание трескается от глухого удара. Когда я оборачиваюсь, Кристина лежит на асфальте. Ее сумочка рядом.
Помада медленно катится по асфальту…
Я опять застываю. Немею. От страха леденеют руки.
Ничего не понимаю…
Хлопаю глазами, хмурюсь, а через секунду ноги сами несут меня в ее сторону.
– Кира, да это театр!
– звучит в спину от Айши.
Да, такое тоже возможно. Кристина вполне способна разыграть что-то подобное ради желаемого, только я чувствую, что она не играет…
Не могу нагнуться…живот мешает, и я жалобно смотрю на Айшу.
– Пожалуйста, помоги. Я…не думаю, что она играет…
Айша стоит на месте несколько секунду, но, видимо, мой почти плачущий вид ее все-таки смягчает. Девушка закатывает глаза, щелкает языком и бурча себе под нос что-то на очень красивом, но незнакомом языке, покорно бредет в нашу сторону.
Я наблюдаю, как она присаживается рядом. Трясет Кристину за плечо.
– Давай, поднимайся. Не позорь себя, умоляю…
В ответ тишина.
Прикусываю губу. Айша бросает на меня взгляд, но он не напуган вообще. Нет. Она по-прежнему не верит, опускает его обратно на Крис и усмехается.
– Видела собаку со мной? Я позволю ей сходить по своим делам прямо на твое гнездо, которое ты считаешь красивой укладкой. Как тебе такой поворот?
Тишина.
Я сжимаю себя трясущимися руками. Дыхание сбивается и учащается…вместе с пульсом.
– Айша…
– Да…нет, бред, - она мотает головой, - Крис, я серьезно. Собака покакает тебе на голову. Три…два…один…
Кристина продолжает лежать. Она такая бледная…
– Она не притворяется!
– вскрикиваю я, - Посмотри, какая она бледная! Надо звонить в скорую и…
Оборачиваюсь.
По воле судьбы, какой-то мужик как раз паркует свою машину и, уткнувшись в телефон, собирается переходить дорогу на пути к нашему или соседнему подъезду.
– Извините! Извините, пожалуйста!
– истерично зову его.
В голосе уже стоят слезы, и я не могу их сдержать. Мужчина поднимает глаза. Хмурится. Оценивает обстановку молниеносно и так же быстро оказывается рядом.
– Это моя подруга, ей стало плохо!
– наскоро объясняю, пока он поднимает ее, а потом указываю на дверь подъезда, - Помогите, пожалуйста, занести ее в квартиру…
Кристинина рука безвольно болтается вдоль туловища. Я ловлю взгляд Айши, которая уже звонит в скорую. В нем недоумение и вопрос: ты серьезно собралась тащить ее в квартиру?
А что мне остается? Я не могу бросить ее на улице. И дело тут не в ней, не в сердобольности моей наивной души! Я просто не могу! Ведь если с Эмилем можно будет нагородить кучу обстоятельств, которые хотя бы в теории помогут себя обелить и оправдать, то здесь…что поможет? Ничего…ровным счетом ничего…
Эмиль
Проблемы в офисе я решаю довольно быстро, а пока это происходит, Леха заканчивает свои текущие задачи. Он обещал, что ему нужно еще пятнадцать минут, чтобы дальше двинуться к нам. Тоже хочет повидать Айшу. Давно этого не было…
Улыбаюсь.
Откинувшись на спинку кресла, я пару раз покачиваюсь и улыбаюсь, ведь перед глазами у меня стоит Кира. Она так потрясающе реагирует на цветы, будто я ей принес по меньшей мере огромную, бриллиантовую корону.
Моя девочка…
Сладкая, как все мандарины этого мира вместе взятые. Самый вкусный, любимый фрукт…
На душе становится теплее. Я вспоминаю, как вчера мы читали одну книгу на двоих. Она читала вообще-то. Вслух. А я лежал на ее коленях и гладил живот, наблюдая, как мой ребенок изнутри отвечает мне тем же.