– Я же говорила, конец нам пришел!

И без того бледная Градина побелела еще больше.

Мы с ней полная противоположность. Подружка – тощая блондинка, в чем только жизнь теплится, я – пышнотелая брюнетка. У нее глаза голубые, у меня зеленые. Она трусиха, а я с голыми руками на гуля пойду. А вот нечего мой цветок папоротника топтать! Обиженный гуль имел наглость пожаловаться волостному некроманту, мол, обижают кровиночку. Ну и отправился в вечное посмертие горсткой пепла: не любят у нас ябед.

– А, это они для столицы стараются. Новая метла и всякое такое. Не бери в голову!

Скомкав конверт, засунула его обратно в почтовый ящик.

Ни в жизнь не поверю, что светлейший променяет теплый кабинет на тряское седло. Больно нужно ему тащиться через леса и болота, разыскивать ведьм и бросать их в тюрьму. Да и камер на всех не хватит, не выпускать же по такому случаю воров и убийц.

– Да как не брать-то, когда суд, тюрьма?

Гражина принялась нарезать круги вокруг почтового ящика. Пришлось ухватить ее за шиворот, остановить, а то либо забор повалит, либо кусты потопчет.

– Тебе хорошо, – канючила подружка, – у тебя клиенты, знакомые, а мне каково? Найдут на ауре темное пятно и…

– Да заплачу я и за тебя тоже!

Вижу ведь, проблема в деньгах.

– А если он не возьмет?

– Безо всяких «если»! – отрезала я и подтолкнула подружку к дому. – Пошли чай пить. Тебе сразу две чашки налью.

Гражина жуткая паникерша. Палец порезала – к несчастью. Ласточки низко летают – к буре. Вот и теперь разволновалась из-за сущей ерунды. Письма они разослали… В газетах тоже много чего пишут, только у нас их не читают. И ничего, живы.

– Извините, не велено! – виновато развел руками аптекарь. – Без лицензии и регистрационного номера нельзя.

– Какого еще регистрационного номера?

Устало облокотилась о прилавок и поправила сползшую ленту шляпки. В обыденной жизни я ее не носила, но город есть город, тут нужно выглядеть презентабельно. К тому же на обратном пути, как раздам все заказы, я намеревалась заглянуть в службу магического контроля, познакомиться с новым инквизитором. И тут вдруг неожиданная напасть – аптекарь наотрез отказывался забирать у меня порошки и мази. Ну и платить, само собой.

– Разве вы не проходили аттестацию, госпожа Томаско?

Аптекарь подозрительно глянул на меня сквозь толстые стекла очков.

– Конечно, проходила! – пискнула я, не желая терять самого прибыльного клиента.

Аптека Мару – самая старая в городе, куда ходят сплошь «сливки общества». Все здесь дышит стариной, основательностью и деньгами: дубовые шкафы, серебряные весы, отполированный до блеска прилавок. И сам мэтр Мару, чуть полноватый мужчина в костюме-тройке. Он всегда гладко выбрит, надушен; в жилетном кармане золотые часы.

Прежде снадобья изготавливали здесь же, в задней комнате, но с помощью обаяния и женских чар («Ты достоин большего, милый, чем вечно получать тычки от хозяина») мне удалось сманить в столицу помощника аптекаря и ловко предложить свои услуги до того, как мэтр Мару наймет нового.

И вот руки оттягивала полная корзина всякой всячины, которую мне некуда деть. Приехала бы с утра, распродала бы на ярмарке, но я заспалась, добралась до города после обеда, когда все уже разошлись.

– Тогда вам регистрационный номер выдали, круглый такой.

Нахмурила лоб, изображая работу мысли.

– Ах да… Был такой, но я его потеряла. Полезла белье в речке полоскать и выронила. Ну, мэтр Мару, – навалилась грудью на прилавок, понадеялась пышными прелестями склонить чашу весов в свою пользу, – сделайте исключение! Всего один раз!

– Не могу! – заладил свое аптекарь. – Оштрафуют меня, а то и вовсе закроют, если возьму подпольный товар. Извините, госпожа Томаско, без лицензии вы вне закона.

Вот ведь гад! На грудь слюни пускал, мысленно облапал, а ничего не дал.

– Хорошо, я потом вернусь, с номером.

Натянув платье чуть ли не до подбородка, метнула на мэтра Мару убийственный взгляд, подхватила корзинку и ураганом вылетела из аптеки. Бедный колокольчик еще долго надрывался.

Ничего, я ведьма молодая, красивая, не мытьем, так катаньем сегодня же получу лицензию. Если инквизитор симпатичный, соблазню. Уродливый – подкуплю.

– К сожалению, светлейший принять вас не может, только по предварительной записи.

Выслушав меня, секретарь даже не поднял головы.