И тут я вдруг подумал, хоть телевизионные камеры благодаря «железяке» и значительно прибавили в своем качестве, и видеомагнитофоны для работы в космосе довели до нужной кондиции, но все это не то, нет цвета и широты восприятия. А не сделать ли мне на тему космоса и Луны серию коллажей, глядишь, какое издательство заинтересуется и полиграфию подключит?

Ну а дальше эта идея целиком и полностью поглотила меня, надо было успеть все сделать до начала учебного года, там по половине дня будет теряться на учебу. И все-таки я не успел к началу учебы, сильно не успел, находился только в середине исполнения «творческой задумки». Просто скроить из картона что-то напоминающее макет и разрисовать, не так уж и сложно, пара недель и готово, а вот сделать так, чтобы все получилось неотличимо от настоящих фотографий, труд требуется большой. Надо не только прорисовать носитель со всеми деталями, существующими и выдуманными, но и сделать это так, чтобы потом не обвинили в нарушении секретности, следовательно, авторский произвол желателен. Например, отделение первой ступени на высоте восьмидесяти километрах должно выглядеть более чем натурально: красноватый цвет остывающих сопел двигателей, кое-где темнеющие подпалины. Ну и скафандрам космонавтов тоже следует уделить достаточно внимания, тут требуется много фантазии, чтобы они выглядели как можно более привлекательными.

Оказывается при прорисовке деталей, требуется учесть столько нюансов, что без помощи Вычислителя я бы, конечно, всех их не учел, и даже зная о том как надо делать, пришлось не раз все переделывать. Съемки своих макетов и рисунков сначала хотел сделать в фотоателье, тем более, что возражений не имелось, но там не оказалось нужного оборудования, все было заточено под обслуживание населения. Уже почти отчаялся, как вдруг наткнулся на объявление в газете, что студии анимационных фильмов в Омске требуются художники. Сразу помчался по указанному адресу, и о чудо, удалось своими идеями заинтересовать директора, он только взглянул на мои работы и сразу дал добро:

— Очень интересный материал, — говорил он, рассматривая макеты частей ракеты-носителя, — думаешь получится качественные слайды сделать?

— Слайды мне не нужны, мне в конечном итоге нужно коллажи в цвете получить.

— Но цветной пленки для этого у меня нет, фонды только на следующий год выделят… Если вообще выделят.

— А, — махнул я рукой, — снимки будут делаться черно-белые на большой бумажный формат, а потом дополнительно раскрашиваться. Иначе качественного материала не получим.

— Для полиграфии готовишь? — Сразу догадался он.

— Ага, — подтверждаю я его догадки.

— А не проще ли было просто картину нарисовать?

— В том-то и дело, — качаю головой, — нужна именно фотосъемка с последующей закраской, иначе нужного эффекта не достичь.

— Ладно, делай как запланировал, посмотрим что получится.

И получилось, да еще как получилось, к концу октября работа была закончена, а на раскрашенных снимках были видны все этапы экспедиции на Луну. Там было и изображение дополнительных ускорителей первой ступени в момент их отделения на фоне земной поверхности, якобы снимок был сделан прямо с борта корабля. И вид второй ступени, после того как она вывела разгонный блок на орбиту, тоже якобы снимок сделанный с борта корабля. Третий «снимок» отображал вид голубой планеты на фоне работающего двигателя ДДМ-05 при разгоне космического корабля в сторону Луны. На четвертой «фотографии», запечатлена поверхность Луны, какой её могли видеть космонавты, глядя с орбиты малой планеты. И наконец, на последнем снимке было видно через иллюминатор как снаружи бушует плазменное пламя, возникающее при торможении в атмосфере спускаемого на землю аппарата.

— Да уж, — смотрел на мои работы директор, — не хотелось бы тебя хвалить, но эта работа действительно выполнена на высоком профессиональном уровне. Даже заклепки на ракете разглядеть можно. И где ты мог видеть настоящую ракету?

— Так это все целиком мои фантазии, — тут же ухожу я в несознанку.

— Странные у тебя фантазии, — качает он головой, — ракета совсем не похожа на те, что сейчас художники рисуют — слишком много мелких подробностей, такие просто так не придумаешь. Надо бы твои работы на рецензию в комиссию по космосу отправить, пусть там заключение дадут.

— Зачем в комиссию отправлять, — забеспокоился я, — неужели мои фантазии кто-то всерьез принимать будет. Нечего зря людей беспокоить.

— Не мы так типография отправит, — усилил он мое беспокойство, и тут же немного разрядил обстановку, — но ты прав, это уже не наше дело, пусть дальше по инстанции беспокоятся. Тебе протекцию в издательстве оказать? Могу поспособствовать, твои рисунки хорошо на буклетах смотреться будут.

А что, можно и «поспособствовать», — обрадовался я, хоть здесь не придется к уговорам прибегать.

* * *

Спустя месяц.

Челомей покосился на большой пакет, который привлекал к себе внимание среди всей почты, которую он должен был сегодня просмотреть. Видимо там прислали что-то, что он обязательно должен был увидеть. На обратном адресе хорошо было видно «Гор. Омск», скорее всего это опять кто-то из художников прислал свою работу, чтобы оценили. Конечно же, это не в ОКБ напрямую отправили, присылали в Комитет по реализации космических программ, там отвечают за идеологическую работу, а они уже решали, переслать ему, или не стоит беспокойства. Зачем заморачиваться с пересылкой, неужели сами не могли разобраться?

— Ладно, — вздохнул Владимир Николаевич, и потянулся к пакету, — семь бед — один ответ.

Он приоткрыл пакет и вытащил на свет пять красочно оформленных репродукций:

— Ну что я говорил, — проворчал он, поворачивая их так, как задумал художник. Но вскоре благодушное настроение покинуло его, и он быстро окинул взглядом остальное.

— Коркина срочно ко мне, — приказал он своему секретарю через селектор.

— Виталий Николаевич, посмотри вот это, — кивнул в сторону репродукций Челомей, когда к нему зашел Коркин, исполняющий обязанности первого зама.