Но Шенвэль сегодня утром сам лишил ведьму последней защиты от чар Эрустима, вытащив из ее куртки Осколок Льда.

– Нет уж, спасибо, – сказал эльф сквозь зубы. – Я большую часть правления твоего любезного линдворма провел в воспитательном лагере. И совсем не хочу, чтобы все стало, как было.

– Ну, ты вот добился, чего хотел, – сказала ведьма. – Как поется в детской песенке, «ах, если бы сбылась моя мечта, какая жизнь настала бы тогда!» И какая жизнь настала? Тебе, конечно, стало лучше. Даже мертвому лучше, чем воспитуемому, как у нас в станице говорили. А ты жив и свободен.

Шенвэль неопределенно пожал плечами.

– Я тебе вот что скажу, – продолжала Карина. Ведьма воодушевилась, приподнялась на лежаке. – Я почему ведьмой стала? Призвание, думаешь? Я не из Истлы сама, а с Нудайдола. Есть там станица Пламенная, между Гниловранской трясиной и Верхней Волынью. На самом коротком пути от Ринтали к Куле. И когда вы Тенквисса скинули, сюрки щелкать клювом не стали. От Ринтали до Ревена сюрки за четыре недели дошли. Всех мужчин станицы, кроме двух юродивых и одного калеки, угнали на войну. Никто не вернулся. Никто. Мне что было делать? В плуг вместо лошади впрягаться и юродивого в задницу целовать, чтобы при мужике быть? Так ведь за него еще с остальными бабами надо было подраться. Или ждать, пока через станицу рота солдат пройдет? Нет, сидх, страна должна быть большой и сильной. Только без отвратительных зверств, без лагерей этих. Так что очень жаль, что ты жезла не нашел. Очень.

– Тоску по большому могу понять. Большой и толстый, по-моему, мечта каждой женщины, – сказал Шенвэль. – Ты вот ведьмой стала. Так ты жалеешь об этом? Ты свободная красивая женщина. Бароны, линдвормы и сидхи ломятся к тебе наперебой.

Карина хмыкнула, но перебивать эльфа не стала.

– А в Пламенной у тебя уже шестеро детей было бы, фигура бочки и колотушки мужа по праздникам, – продолжал эльф. – Ты никогда не увидела бы моря, я уже про другие страны не говорю. Ты этого хочешь?

Карину несколько сбило с толку знание жизни людей, которое проявил эльф. Именно такой и была судьба старшей сестры ведьмы, Василисы. Она сумела-таки выйти замуж. И даже не за юродивого. Антона не взяли в армию из-за сухой с детства руки. Карина собралась с мыслями.

– Нет, – сказала она. – Но и ведьмой я не хотела быть, понимаешь? Хотя, конечно, мне так лучше.

– Ага. Тебе тоже лучше. Ты сейчас можешь выбирать, кем тебе быть. А при драконе этого у тебя не было бы. А без зверств не получится, Карина. Сила Жезла – в крови. Ты хочешь, чтобы люди жили мирно и счастливо? Я тоже. Но нет на свете такой волшебной палочки, чтобы одним махом исправить все недостатки этого мира, понимаешь?

– Может быть, – непримиримо сказала ведьма. – Но…

– Давай сменим тему. Меня всегда пугает, когда женщины говорят о политике, – сказал эльф.

– Ты издеваешься? – тихо спросила Карина.

– Нет, – сказал Шенвэль. – Вы не проходили в Горной Школе, кто вел нас, когда мы захватили Мандру?

Карина задумалась.

– По-моему, это была королева, – сказала она неуверенно. – Королева Арвен Решительная, или я что-то путаю?

– Да, – сказал Шенвэль. – Но Решительная – это не вполне точный перевод ее прозвища. Правильнее будет сказать, Не Знающая Компромиссов.

Ведьма помолчала.

– Сыграй мне, – сказала она наконец.

Шенвэль взял флейту. Карина растянулась на лежаке.

Чистая, пронзительная мелодия вплелась в песнь ветра и прибоя, создав суровую, завораживающую симфонию. Карина узнала прекрасную, полную страсти и горечи самопожертвования, балладу о Балеорне и Разрушительнице Пчеле. Параллель между историей двух великих магов и отношениями ведьмы и эльфа была очевидна. На глазах у Карины выступили слезы. Простая ночь любви перерастала в нечто большее, и ведьма ничего не могла с этим поделать. Карина, как и Балеорн в урочище Плача, понимала, что погибнет – но ей нестерпимо захотелось остаться с эльфом.

Шенвэль давно не встречал такого благодарного слушателя. Люди, которых он знал, из музыкальных инструментов предпочитали барабан и боевой рог. Вдохновленный, эльф стал играть еще лучше. Еще чище и нежнее, вкладывая в игру всю свою душу. Весь свой дар.

Потоки звуков омывали ведьму. В голове у нее окончательно прояснилось. Когда Шенвэль закончил, некоторое время оба молчали.

– Это прекрасно, – сказала Карина. – Но я не Разрушительница, а всего лишь боевая ведьма. Да и времена сейчас не те.

– Времена всегда одинаковые, – сказал Шенвэль.

– Я должна вернуться, – сказала ведьма тихо.

Эльф взглянул на ее ауру. Важным элементом чар, сдерживающих Карину, была мертвая сила. Женская Цин, которой владела создательница Эрустима. Под влиянием мужской Цин, силы Шенвэля, которая всегда приходила, когда эльф играл, чары жезла ненадолго рассеялись. Шенвэль знал, что должен отпустить ведьму, но при одной мысли об этом он ощутил почти физическую боль.

– К тому мужчине, который не удовлетворил тебя вчера? К барону Ревенскому? – спросил эльф.