Шрифт:
Только какая-нибудь деревенская чушка.
Эдриан бесцеремонно схватил мою руку, рассматривая череп, и показал ее всем остальным. Со всех сторон на него посыпались поздравления.
Наконец-то алый генерал освободился от своей жены-коровы. Но как же жаль, что это развлечение закончилось.
– Что это такое? – помертвев, шепотом спросила я, глядя в пустые глазницы черепа на тыльной стороне своей ладони. – Что это означает… Что?
ГЛАВА 3
Эдриан посмотрел на меня своими ярко-синими глазами и ничего не сказал.
Внутри меня медленно стала разливаться чернильная мгла – такая же, в какую превращался череп.
– Знаешь, коровница, мне даже будет немного не хватать тебя. Нам всем будет тебя не хватать, – он задумчиво притронулся к рогам на моей "короне". – Как же ты забавляла своей восторженностью и этой тупой влюбленностью в меня. Стремлением угодить во всем и соответствовать моему уровню. Ты с таким идиотским энтузиазмом принялась изучать правила этикета, думая, что стала настоящей аристократкой, но за это время не научилась даже правильно делать книксен.
Я больше не могла сдерживать слез – они текли и текли по щекам.
Меня как будто вживую резали на много маленьких частей.
Или, скорее раздирали.
Все они, эти красивые и благородные аристократы, гости церемонии награждения драли меня, как чумные.
А главным загонщиком был Эдриан.
В глазах помутилось и я видела жуткие оскаленные пасти аристократов, испачканные в крови, их горящие желтым глаза, их голод и азарт.
– Чумные, чумные! – залилась слезами я. – Не трогайте меня! Я же не сделала вам ничего плохого. За что вы так?
– Да она юродивая, – усмехнулась моя бывшая свекровь.
Сейчас они питались мной и моим унижением.
И не было для них блюда вкуснее этого.
И тогда мой бывший, бывший уже муж нанес последний и смертельный удар.
– С каким же глупым восторгом участвовала ты в этом отборе, не зная, что это отбор не Звезды Империи.
Я замерла, глядя в жестокие и красивые глаза Эдриана.
– Это был отбор моей будущей жены. И победительницей в нем стала не ты.
В этот момент я услышала до боли знакомый голос.
– Фифи! Почему ты в таком виде?
Да, это была моя единокровная сестра Агнесс. Наконец-то она пришла на церемонию! Агнесс заступится за меня и поддержит!
В душный зал как будто влилась утренняя прохлада.
Звук тонких каблучков Агнесс по полу напоминал стук дождя по крыше.
Все сразу повернулись к Избранной, и Эдриан не был исключением.
Наоборот, обычно равнодушный и снисходительный ко всему, при виде Агнесс он вспыхнул.
Сестра была прекрасна!
Маленькая и хрупкая, с лицом-сердечком, Агнесс напоминала фарфоровую статуэтку, к которой и прикоснуться-то страшно, чтобы не разбить.
Ни единого изъяна, идеальная гладкая белая кожа. Чудесные теплые локоны Агнесс золотисто-розоватого цвета персика были предметом зависти всех светских леди.
Агнесс всегда носила простые наряды пастельных тонов, не надевала украшений, и это ей безумно шло – подчеркивало ее изящество.
Такую демократичность в высшем свете не спустили бы с рук никому, но Агнесс была Избранной, Надеждой Империи, поэтому всегда собирала вокруг себя толпы преданных обожателей, восхищенных ее миловидностью, ее праведностью и ее даром, ценнее которого не было во всей Серинити.
Однако сегодня вид Агнесс отличался от обычного.
На сестре было надето белое платье с пышной юбкой, расшитой цветами и серебристыми узорами. Ее персиковые локоны уложили в изящную высокую прическу, к которой крепился белый флер, полупрозрачный и легкий, как облако. На лебединой шее Агнесс сверкало родовое бриллиантовое ожерелье Гастелло с капелькой рубина.
Агнесс была одета, как…
Как невеста.
Она держала в руках маленький букет ландышей, которые дополняли образ Агнесс, делая ее богиней, сошедшей с небес.
Хотя, наверное, учитывая ее дар, так оно и было.
За Агнесс следовали члены нашей семьи – мой отец, барон Клиф Гастелло, его жена, мать Агнесс, золотоволосая баронесса Мерседес Гастелло. Не было только младшей сестры Деборы десяти лет.
Я со слезами бросилась к своим самым родным и близким, чтобы рассказать об ужасе, который здесь произошел.
Но отец почему-то мазнул по мне взглядом и отступил в сторону гостей, точно так же, как и мать Агнесс, которую я называла мамой.
И лишь одна Агнесс приблизилась ко мне.