Вернуться назад я не могла и не хотела, лучше призрачное будущее там, чем гарантированное наказание дома. Не буду слушать этого солдафона и не буду отступать от намеченной цели.

Я погрузилась в построение маршрутов. Да-да, сразу нескольких. Даже нашла функцию запоминания и внесла все их в навигатор. Теперь можно сказать,что звездолёт обойдётся без меня. Только у судьбы были свои планы.

Несколько часов лёта и мы опять засекаем на радаре чужой звездолёт. Он летел мимо, но на всякий случай мы легли в дрейф и выждали время. Добираться до нужной планеты, облетая все другие звездолёты, пришлось дольше, чем предполагалось. И я даже не знала, как поступить, ведь завтра мы не достигнем намеченной планеты, чтобы спрятаться за ней.

Новое утро не принесло спокойствия. Интуиция колола своим острым предчувствием сердце, не давая сконцентрироваться. Зато меня осенило о причинах вчерашнего поведения Сторвайна. И как бы я ни опасалась его нападения, сделать это придётся, иначе ничего у нас не получится.

На этот раз Сторвайн успел позавтракать до того, как я пришла в кухню. Зато мы хорошо провели время с Котёнком,который стал не то веселей, не то раскрепощённей, но он много рассказывал о своём доме, пытаясь сравнить с моим. Но наши планеты и устои были совершенно разными, хотя у них разрешены тройственные союзы. Именно союзы,то есть мужчины не являются наложниками , а жёны не хозяй?и, как и не рабыни. Равноправные отношения. Как это? ?н долго пытался объяснить, но потом махнул рукой.

– Это надо видеть и чувствовать,так не объяснить. Это отношения , а они в тысячу раз сложнее этого Тахи. Я родился и вырос в тройственном союзе мамы и отцов. И они любят и уважают друг друга. Ни один из них даже не подумает продать кого-то в рабство или унизить. Да, они иногда ссорятся, но недопонимания и споры у всех бывают. Вот если их нет, мне кажется, это подозрительно.

– Почему? – удивилась я.
– Разве идеальные отношения не могут быть без ссор?

– Идеальные могут. Но все мы живые. И просто не можем во всём совпадать, в чём-то должны быть отличия и несогласия. ? если нет споров и компромиссов, значит, один из союза подавляет своё мнение , подчиняясь мнению и желаниям партнёра. А чем это отличается от рабства?

– Я бы сказала, что многим, но не буду тебя переубеждать, – усмехнулась я.

– Может быть, полетим не на Турин , а на Ксаид? Я позна?омлю тебя со своей планетой, семьёй. Ты посмотришь на то, как можно жить без рабства, – погладил он мои пальчики.

Мы сидели за столом , а руки я держала на столе , поэтому ему не составилo труда до меня дотронуться. Я замерла, не зная даже, как реагировать. С oдной стороны, по коже побежали мурашки, мне было приятно, но…

– Котёнок,ты меня смущаешь, – медленно я отняла руку, хотя он и не сопротивлялся.

– Ты так и будешь меня называть? Другие могут не то подумать, - подмигнул он, чем ещё больше обескуражил.

– Что-то случилось? – ка?-то подозрительно было его поведение, ещё и интуиция подвывать начала.

– Просто настроение хорошее, – беспечно по?ал плечами Котёнок.

Приняв такое объяснение, мы направились к своим местам. Двигатель уже заработал в ходовом режиме, а это значит, что Сторвайн за штурвалом. Котёнок взглянул на меня и прибавил шагу. Типа попытался в догонялки поиграть? На маленьком Тахи? Наблюдая гибкий стан Котёнка, что дурачился впереди, я успокоилась по поводу настроения. Ну правда, почему нет? может ведь у него быть хорошее настроение? Чувство близкой свободы и дома. Может. Почему же у меня нет его? Одно беспокойство.

Задумавшись о собственных ощущениях, я чуть не села на своё место, но какой-то непонятный громкий звук от двигателя рывком вернул меня в реальность.

– Что это? – спросила я мужчин.

– Тук? – рыкнул Сторвайн. Вот у кого всегда плохое настроение.

– Сейчас-сейчас. Заведи ещё раз… – Котёнок стал что-то проверять в своих приборах и датчиках. Его хмурый вид не воодушевлял.

– Ну?

– Нам придётся заглушить двигатель, - закусил нижнюю губу Котёнок, – мне нужно спуститься в механический отсек и посмотреть всё на месте.

– Что показывают датчики?

– Воду в четвёртом клапанном отсеке.

– Твою ж мать, – ударил по штурвалу Сторвайн.

И я, котoрая не разбиралась в двигателях , понимала, что это плохо, крайне плохо.

– И оборудования специального у нас нет , придётся вручную, – вздохнул Котёнок грустно.

– Иди, – обречённо выдохнул Сторвайн и заглушил двигатель, облокотившись локтями на потухшую панель приборов и положив голову на сцепленные пальцы.

Тишина. Несвойственная звездолётам тишина воцарилась вокруг. Хорошо, что свет не потух. Может быть, глупо, но именно сейчас я решилась на поступок, о котором никогда не забуду.

Я подошла к мужчине справа , активировала свой пиксан и протянула своё запястье к его рукам. Одно нечаянное касание и словно молния пронеслась по руке от места соприкосновения, выбивая из меня дыхание. Мгновение, и мужчина дёрнулся от неожиданности, резко разводя руки в стороны. Боль. Живот прострелило болью , а с губ сорвался стон. Мужчина зашипел сквозь зубы, но не трогал меня.

– Чтo тебе нужно? Зачем подкрадывается? Совсем сумасшедшая? – прорычал oн, кривясь от боли.

– И это вместо извинения?