– Синьоры! – возопил вертлявый гид-переводчик с цепким взглядом. – Сейчас вы можете сами прогуляться по Москве, но не забудьте – вечером нас ждет Большой театр!

Мути мигом отвязался от своей зеленоглазки, щебетавшей всё бойчее, и пришатнулся к Платеку.

– Пора! – нервно выдохнул он.

В стильном блейзере, в мокасинах ручной работы и демократичных джинсах, Аглауко выглядел дельцом средней руки, а вечно насупленного Томаша можно было принять за мафиозо. Но только не в советской Москве. Здесь у нумерариев будто невидимые таблички болтались на груди – «Интурист».

Платек вздохнул, ощущая привычный страх – и разгоравшийся кураж. Близился волнующий момент инфильтрации – внедрения и погружения в чужую среду.

– Второй час уже! – задергался Мути. – «Сменщики» могут нас не дождаться.

– Да куда они денутся…

Оставив пугающую площадь Дзержинского за спиной, нумерарии поднялись по Кировской, незаметно проверяясь, и свернули к храму Святого Людовика Французского.

Две его невысокие колоколенки заботливо поддерживали приземистый тосканский портик. Перед собором никто не толокся, лишь высокий старик, упакованный в черное, медленно поднимался по ступеням, постукивая лакированной тростью.

Томаш пристроился за ним и шагнул в храм, склоняя голову.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… – забубнил он.

Собор хранил торжественную тишину. Немногочисленные прихожане отбыли службу и разошлись, лишь в боковом нефе шаркал усохший, как мумия, министрат да высиживал на скамье давешний старикан.

Платек неторопливо зажег свечу у иконы Богородицы и уселся рядом с Мути. Прямо перед ним усердно прямил спину единоверец, поразительно схожий со знаменитым персонажем русских сказок – Кащеем Бессмертным.

Томаш неуверенно посмотрел на Аглауко, тот поймал его взгляд и пожал плечами. Вздохнув, поляк негромким речитативом завел молитву-пароль:

– Святый Господи, Отец мой всемогущий, Господи вечный, светоч правды, умоляю Тебя явить свою вечную милость и ниспослать мне истинное знание… – Он смолк и облегченно выдохнул, расслышав дребезжащий голос «Кащея».

– …Да очистится и освятится душа моя! – с энтузиазмом подхватил дед. – Да помогут мне в свершениях моих непоколебимая вера, справедливое суждение и святое учение Церкви. Именем Иисуса Христа, нашего Спасителя. Да будет так.

Помолчав, «Кащей» тихо добавил:

– Давно ждем вас, уж и не чаяли свидеться.

– Нельзя было сразу, – неуклюже оправдался Томаш.

Старик слегка наклонил голову, соглашаясь, и проскрипел:

– Следуйте за мной.

Все трое чинно покинули центральный неф и вышли на солнце, моргая после церковного сумрака. Степенно шагая, добрели до Кировской, перешли улицу, плутая в переулках.

– Нам сюда. – «Кащей» поворотил хищный нос к рустированному фасаду. – Мы очень тщательно отбирали тех, кто сегодня заменит вас, а уже завтра вылетит в Италию под вашими именами. Главное, что оба – католики, верные и проверенные…

– Вылет послезавтра, – поправил старика Аглауко, допуская к губам ухмылочку, – и звать их будут иначе, чем нас.

– Не придирайся, – забрюзжал Платек.

– Да так еще лучше! – взбодрился «Кащей», открывая дверь. – Прошу.

Величественный подъезд встретил троицу гулкой тишиной – каждый шаг, каждый шорох достигал ушей, пугающе усиливаясь, словно кто подкрадывался со спины, выгадывая момент, чтобы напасть.

«Нервишки, однако… Шалят!» – усмехнулся Томаш.

– Сталинский ампир, – негромко сказал Мути. Видать, и его прижали акустические фокусы.

Старик позвонил в добротную дверь – два коротких звонка, два длинных, один короткий. Не сразу, но ему ответили.

– Кто там? – послышался слабый боязливый голос.

– Открывай, – каркнул «Кащей».

Защелкали запоры, и дверь приоткрылась.

– Заходите! «Хвоста» нет?

– Нет, – сухо обронил Томаш.

Он вошел за стариком, встречая в прихожей коренастого человека с квадратным лицом. Бесцеремонно оглядев «сменщика», Платек кивнул – сходство есть, даже смуглинка заметна.

– Загорал?

– Все лето! – поспешно ответил перебежчик и выдохнул: – Дождались, Господи!

– Потом, потом! – отмахнулся «Кащей» в тягостном нетерпении. – Переодевайтесь!

– А где мой?.. – закрутил головой Мути.

– Я здесь! – откликнулся второй «сменщик», выглядывая из совмещенного санузла.

– Похож вроде… Начали!

Томаш сноровисто разделся до трусов и натянул на себя приготовленную одежду, не броскую, но удобную. И никакой синтетики!

– Не спеша, гуляючи, как бы вернетесь в гостиницу «Интурист», – наставлял «сменщиков» Аглауко, застегивая простенькую фланелевую рубашку. – Вот карточки гостей. Предъявите их на рецепшене… э-э… дежурному администратору, и вам дадут ключи. На столе в номере – фотки «поляроидом», мы их не прятали. Все подписаны, будто на память. Я снял нашего экскурсовода, туристов из группы… В общем, не перепутаете, кто есть кто. Вечером сходите в Большой театр, завтра – экскурсия… не помню куда, а во вторник вылетаете в Рим. И запомните: вы – туристы из Италии! Вам все интересно и ничего не страшно!