– - Большая рыбина ходит!
– - И он сделал рукой волнообразное движение, показывая, как "ходит".

Семен вскочил, подтянул штаны и, пробормотав: "Я сейчас!", пропал в темноте. Мальчик некоторое время, не моргая, смотрел на меня, потом, не отводя от меня взгляда, ступил назад раз, ступил другой, повернулся и тоже бросился в темноту -- только ноги затопотали.

Скоро я услышал странную возню, приглушенные голоса, плеск воды; затем все стихло, раздались шаги, и ребята вернулись к костру. Семен нес на вытянутой руке небольшую стерлядку. Стерлядка слабо шевелила хвостом.

Запихнув рыбу в полотняную сумку, Семен сел возле меня и, улыбнувшись, сказал:

– - Вот так и ловим. Три штуки уже поймали.

– - Одну я вытащил,-- прошептал мальчик и, потупившись, стал теребить пуговицу на телогрейке.

– - Но-но!-- веско произнес Семен и зловеще замолчал.

Мальчик засопел и еще больше смутился.

– - Брат мой,-- отрекомендовал мне его Семен.-- Лешка. Вы не глядите, что он тихий,-- притворяется..,

Леша пробубнил себе что-то под нос.

– - Что?
– - Семен широко открыл глаза.-- Что ты сказал?

– - Ничего...-- испугался Леша.

– - Смотри у меня!
– - Семен исподлобья глянул на меня, и вдруг мгновенная озорная улыбка осветила его лицо, блеснули глаза, сверкнули зубы, даже уши сдвинулись. Леша тоже фыркнул, но тотчас спохватился и еще ниже опустил голову. Семен полез в карман, немного помедлил, вытащил наконец измятую пачку папирос, закурил и предложил мне. Я отказался.

– - Не курите, значит?
– - сожалеюще сказал Семен и покосился на Лешу. Потом облокотился, сладко зевнул, поежился и замер, мечтательно глядя в огонь. Лицо его затуманилось и приняло то теплое, неопределенное и поэтическое выражение, какое бывает у людей, думающих о чем-то неясном, но очень хорошем. Костер потухал, угли, остывая, подергивались красноватым пеплом; кругом стояла глухая ночная тишина, только наверху, где-то в кустах, позванивая боталом, бродила лошадь.

Леша внезапно поднял голову и прислушался.

– - Идет ктой-то,-- боязливо выговорил он и пересел ближе к Семену.

– - Ерунда!
– - сказал Семен и покосился на мое ружье.

Несколько секунд прошли в безмолвии, затем явственно послышался хруст валежника. Семен загадочно посмотрел на меня и напряженно усмехнулся.

– - Медведь, наверно,-- прошептал Леша и еще ближе подвинулся к Семену. Глаза его с расширенными зрачками стали огромными.

– - Полуношничаем, рыбаки?
– - неожиданно громко раздался хрипловатый голос, и к костру, как-то сразу обозначившись, подошел пожилой человек с ружьем. Не взглянув на нас, он вытянул ногу к огню и стал, огорченно покряхтывая, разглядывать оторвавшуюся подметку.

– - Ах, будь ты неладна,-- бормотал он.-- Вот оказия, а? Ну что, угадал я? Рыбачите?
– - снова обратился он к нам и поднял голову.-- Э-э, да тут знакомые!
– - Он улыбнулся ребятам.-- Что же, много наловили?

Семен воровато бросил папироску в костер и строго посмотрел на Лешку. Тот фыркнул.

– - Маловато, Петр Андреич,-- смущенно заулыбался Семен.-- Разве вот под утро что будет...

– - А ну, покажь, покажь... Семен с готовностью вывалил рыбу из сумки.

– - А, стерлядки,-- с удовольствием выговорил Петр Андреевич.-- Ну и хорошо. Мелковаты только.

– - Раз на раз не приходится, Петр Андреич.

– - А конешно,-- охотно согласился Петр Андреевич и задумался. Глядя в огонь, будто уйдя от нас куда-то, он машинально полез в карман, вынул папиросы, закурил, бросил спичку в костер и все так же бездумно проследил, как она горела маленьким ярким пламенем и, погаснув, растаяла, слилась с розовым пеплом.

Был он не стар, но с глубокими морщинами на щеках; губы тонкие, нос длинный и тоже тонкий, лоб -- шишковатый, узкий. Вообще лицо его производило впечатление чего-то жесткого, напряженного. Ружье у него было старое, одноствольное, с перетянутым проволокой прикладом, из сапога с оторвавшейся подметкой выглядывала портянка...

– - А вы что, или на Суглинки идете?
– - спросил вдруг Семен.

– - А?
– - вздрогнул Петр Андреевич.-- На Суглинки? Почто на Суглинки? Бреду дальше...

– - А то наш механик давеча полную сумку приволок оттуда.

– - Двух щук поймал на дорожку,-- вставил Леша.-- Бо-ольшие щуки.

– - Это Попов-то?
– - спросил Петр Андреевич.-- Ну, ему хорошо -- он с собакой. Нет, я дойду до Овшанки, а там полевее, акурат у реки, озерцо есть, маленькое озерцо-то...

– - Около Овшанки?
– - задумчиво переспросил Семен.-- Нет, в тех краях не был я... Не приходилось. Я все больше по этому берегу места знаю.

Снова помолчали. Петр Андреевич переступал с ноги на ногу, негромко покашливал. Леша свернулся калачиком возле брата. Ему было очень хорошо, это проглядывало решительно во всем: в уютной позе, в блеске глаз, частой улыбке...

– - Не знаешь, перевозчик у себя?
– - спросил Петр Андреевич.

– - У себя. Давеча проплыл вверх. С гармошкой плыли... Гуляют они. Сын женился. Мотьку Медуницыну из второго цеха взял.

– - Это рябенькая такая?

– - Она. Чего он хорошего в ней нашел? Я бы не женился на такой...