Я чувствую, как Дженна следует за мной, когда я переношу его на кровать и укладываю посередине. Его щеки красные, как будто он крепко спал, но он не двигается с того места, где я его уложил.

“Он обычно так крепко спит?” Спрашиваю я, убирая светло-каштановые волосы с его лба.

Когда Дженна не отвечает мне, я оборачиваюсь и вижу, что она просто наблюдает за мной. У нее очень странное выражение лица, когда она стоит там, и я выпрямляюсь.

“Он долго еще будет так спать?”

Она несколько раз моргает и кивает, пятясь, выходит из комнаты. Я следую за ней, и она закрывает дверь.

“Эм, да, он вздремнет, наверное, еще час. Он всегда хорошо спит”. Она оглядывает комнату, а затем снова смотрит на меня, как будто не знает, что делать дальше.

“Это твоя сторона”. Я киваю на закрытую дверь. “Там хозяйская с примыкающей ванной. Я с другой стороны, а между нами кухня и столовая”.

“Мы будем жить в одной комнате?” Она оглядывает жилое пространство, которое больше, чем кофейня, как будто между нами недостаточно расстояния.

“Я подумал, что тебе может понадобиться помощь”. Я пожимаю плечами и делаю шаг к ней. “И я не хотел быть слишком далеко”.

“Ты всегда рядом”. Она говорит это так, как будто разговаривает сама с собой, а не со мной.

“Если ты не хочешь, чтобы я оставался, я могу снять другой номер, но это будет соседний, потому что я его тоже уже забронировал”.

В уголках ее губ появляется улыбка, когда она бросает сумочку на диван. “Почему я не шокирована?” Она подходит к журнальному столику, на котором, должно быть, Сайрус разложил для нас большую тарелку. “Как давно ты знаешь о нем?”

Она стоит ко мне спиной, берет виноградину с подноса с фруктами и не оборачивается.

“На некоторое время”. Я хочу сказать "с самого начала", но я пытаюсь не заставлять ее убегать.

Она кивает, но по-прежнему не смотрит на меня, когда берет клубнику в шоколаде.

Я придвигаюсь к ней ближе, потому что меня тянет к ней, как землю к солнцу. Я не могу не пойти к ней, когда она прямо здесь, и я уже могу сказать, что спать в своей комнате одному будет почти невозможно. Но у нее есть сын, и я буду уважать это, пока, когда это так, я могу быть рядом.

“Ты сердишься на меня?” Я протягиваю руку и касаюсь тыльной стороны ее руки кончиком пальца, позволяя ему скользить вниз. Я вижу, как по ее коже бегут мурашки, и я улыбаюсь про себя, зная, что, по крайней мере, она так же взволнована, как и я.

“Да”. Ее голос мягкий, и мы оба знаем, что это ложь.

Другой рукой я двигаю ее талию и потираю большим пальцем обнаженную кожу там, где задралась ее майка. “Ты хотела бы, чтобы меня здесь не было?”

“Да”. Еще одна ложь.

Она наклоняется ко мне так, что ее спина прижимается ко мне спереди. Я держу одну руку на ее бедре, а другой обхватываю ее грудь над грудями, притягивая ее ближе. Я зарываюсь лицом в изгиб ее шеи и вдыхаю аромат, по которому скучал несколько дней.

“Я тебя не отпущу”. Я целую нежную кожу на верхней части ее плеча, а затем вверх по шее к уху. “Не проси меня об этом”.

“Рид”. Она закрывает глаза и откидывает голову назад, чтобы мой рот мог переместиться ниже.

Моя рука опускается под ее рубашку, и я беру в ладони ее тяжелую грудь. Ее попка прижимается к моему твердому члену, и мы оба стонем, когда мои пальцы находят ее твердый сосок.

“Это для меня?” Я сжимаю тугой бутон, и она стонет, когда моя рука на ее талии скользит в джинсовые шорты. Когда я погружаюсь в ее трусики, я чувствую ее тепло, и я шиплю, когда раздвигаю ее влажные складки. “Что насчет этого, Дженна?”

Когда она мне не отвечает, я сильнее сжимаю ее сосок, и она снова стонет, покачиваясь в моей руке. Мои пальцы находят ее влажное отверстие, и я играю с ней там, ощущая ее жаждущую киску.

“Я думаю, это так”, - шепчу я ей на ухо, целуя прямо под ним. “Я думаю, твоя киска знает, что папа дома”.

“О боже”. Слова вырываются из нее так быстро, как будто она не в состоянии их сдерживать.

<