— Ей стало плохо.

— Сразу мимо, — отрицательно покачал я головой.

— Я не вру! Амелии стало плохо, поднялась температура. Я дала жаропонижающее, обложила холодными тряпками…

— Дальше, — откинулся я на спинку стульчика.

— У нас нет врача. И больницы тоже нет. — Пожала Гвенет плечами. — Что мне было делать?.. Температура не снижалась. Таблетки в последние годы работают все хуже…

— Так… — Прищурился я. — И где же Амелия?

— Мы вызвали врача с лекарским талантом. Хорошо заплатили, — акцентировала женщина. — Но он попросил перевезти ее в обитель.

— Куда? — Напрягся.

— В церковь. Ты там был.

Я еле удержался, чтобы не разбить стол кулаком.

— Тащите ее обратно. Немедленно.

— Генри, так не принято. — Принялась объяснять хозяйка дома.

— Что в слове «немедленно» тебе не понятно? — Поднял я на нее взгляд.

— Не дави. — Смотрела она глаза в глаза, нахмурясь. — Сейчас ночь, двери обители никто не откроет. Успокойся и дождись утра, я попробую что-нибудь сделать.

— Сделай так, чтобы утро было очень ранним. Если света мало, я ваш городишко запалю с четырех углов.

— Генри, — раздался голос от входа.

Как и раньше, местный босс появился бесшумно. И, кажется, даже дверь для этого не открывал.

Все-таки телепортация: а толстый такой, что уже и шевелиться из-за нее разучился…

— Повлияй на свою женщину, — кивнул я ему. — Это и в твоих интересах.

— В моих интересах, чтобы твоя женщина не умерла в моем доме. — Проскрипели доски пола, пока босс подходил ближе.

А там Гвенет выдвинула из угла массивный табурет и поставила за его спиной.

— В твоих интересах грузовик, набитый острым железом, — сдерживал я раздражение как мог.

— Добыл-таки, — удовлетворенно кивнул босс.

— Добыл. Не могу только понять, накой черт мне двадцать ящиков с армейскими мачете.

— Продашь нам. Мы продадим покупателю за патроны и золото. Он хочет все.

— С каких пор за ножи стали платить золотом? — Злость даже не приходилось изображать.

Ее и так было немеряно — из-за девчонки. Но пусть думают, что я весьма разочарован содержимым кузова. Как, впрочем, любой бы на моем месте.

— Ножи — хлам, — кивнул толстяк. — Ящики. Все дело в ящиках.

«Ну-ну, рассказывай».

— Что-то еще в них?

— Не наше дело. Все любопытные мрут слишком быстро.

— Ты же живой. Расскажи, что знаешь.

Тот недовольно пожамкал губами — вряд ли кто-то из его бойцов так напрягал, но все-таки ответил.

— Ящики ехали в грузовом поезде по Айдахо. Поезд увели под откос, охрану расстреляли. Добыча досталась барыгам, а те скинули груз с клинками нашим братьям с севера.

Я молча ожидал продолжения.

— Убили всех: кто брал поезд, барыг, башлявших чужим, братьев и кучу левого народа. Пришли к нам. Мы разъяснились, что не при делах. На севере филиал, но свой устав. Те — без претензий, но нагрузили перевезти груз в Солт-Лейк, за плату.

— Это золотом — за перевозку? — Поднял я брови в удивлении.

— Я же сказал, золото за груз. Тут их покупатель сидит. Поезд с ящиками должен был ехать на юг, к нам… С покупателя — плата. С той платы — моя треть.

— Моя.

— Твоя, — глянул он исподлобья. — Не дело, а дерьмо. Столько бойцов положили, и на севере, и здесь… А нам — эту подачку в глотку, — шлепнул босс ладонью по столешнице, отчего та отозвалась глухим звуком.

— Плату потом везти на север? В Айдахо?..

— Я треть честно обозначил, — кивнул босс. — Пятнадцать процентов за перевозку, пятнадцать процентов — их долю назад доставить. Еще до того, как цену груза сказали. Там много. Будешь доволен.

— Клинки себе оставлю? Если им только ящики.

— Нельзя. Плата за невскрытый ящик с содержимым.

— Один открыл.

— Значит, заработаешь меньше. — Слегка шевельнул босс плечами, обозначая равнодушие.

— Сколько там? — Придвинулся я якобы в порыве алчности.

— Патронами по весу, в цинках. Ходовые пять–пятьдесят шесть, девять-девятнадцать. Часть — золотом, цену дадут честную.

Я присвистнул.

— Нормально так ящички стоят…

— И не думай. — Надавил босс взглядом. — Не думай загнать их налево. Всех хитрых уже положили в землю.