— Идём, — сказал он, не терпя возражений.

— Куда? — сразу же спросила я, внутренне сжавшись.

— Для начала переоденься, — это звучало, как прямой приказ. — Я подожду тебя за дверью.

Мы шли по коридорам, освещённым тусклым светом, а его шаги звучали уверенно, раздаваясь эхом в пустоте. Я пыталась сосредоточиться на звуке наших шагов, на чем угодно, чтобы отвлечься от того, как его рука держала меня. Но это было бесполезно. Тепло его пальцев на моей коже казалось обжигающим.

Когда мы вошли в медпункт, я на миг остановилась. Помещение было пустым, стерильным, освещённым холодным белым светом. Аш закрыл дверь за нами, звук замка был громким в этой тишине.

— Садись, — сказал он, указав на кушетку.

Я хотела возразить, сказать, что в этом нет необходимости, но его взгляд был таким, что сопротивляться не имело смысла. Я села, ощущая, как материя ткани холодит кожу через одежду.

Аш осмотрелся, нашёл аптечку и подошёл ближе, присев на корточки около меня, держа в руках антисептик и бинты. Он стал передо мной, аккуратно беря мою руку в свои.

— Это будет щипать, — сказал он, не спрашивая моего разрешения.

Он смочил ватный диск антисептиком и осторожно провел по красной, раздражённой коже запястья. Я стиснула зубы, когда жидкость ожгла появившиеся ранки, но не издала ни звука. Аш лишь мельком взглянул на меня, его губы изогнулись в лёгкой усмешке.

— Ты терпишь боль лучше, чем я думал, — произнёс он тихо, продолжая обработку.

Его пальцы двигались плавно, уверенно, почти нежно. Словно он делал это каждый день. На мгновение я отвела взгляд, чтобы не встречаться с его глазами, но тут его рука накрыла мою ладонь.

— Всё нормально, — сказал он. Его голос звучал почти искренне, но я не могла избавиться от ощущения, что за этой заботой скрывается нечто большее.

Когда он закончил, его пальцы задержались на моём запястье чуть дольше, чем нужно.

— Готово, — сказал он, вставая.

Но я не была в порядке. Моё дыхание было неровным, сердце всё ещё стучало слишком быстро. Аш же выглядел полностью собранным, словно всё, что произошло, было для него обыденностью. И такая кардинальная смена его настроения слишком сильно сейчас вводила меня в замешательство.

Когда он поднялся, я ощутила, как тишина медпункта будто сгустилась вокруг нас. Аш бросил мимолётный взгляд на бинты, обмотанные вокруг моих запястий, удовлетворённо хмыкнул и протянул руку.

— Пошли.

Я молча смотрела на его ладонь. Его жест был неожиданным — в нем не было ни приказа, ни угрозы. Но что-то в его манере держаться всё равно заставляло меня чувствовать себя пленницей.

Я положила свою руку в его, и он мягко, но уверенно поднял меня с кушетки. Его пальцы снова коснулись моей кожи, и я почувствовала, как мурашки побежали по спине. Едва заметный толчок, и я пошла вслед за ним, чувствуя себя странно вымотанной.

Когда мы вернулись в его комнату, он аккуратно закрыл дверь за мной и жестом указал на кресло в углу.

— Садись.

Я не стала спорить, слишком устав, чтобы сопротивляться. Аш, казалось, ощущал это, его взгляд был слишком проницательным. Он наблюдал за мной несколько мгновений, стоя напротив, и что-то в его глазах было странным. Неугаданным.

— Отдыхай, — сказал он наконец, поворачиваясь к выходу.

— Ты уходишь? — Голос вырвался прежде, чем я успела подумать.

Он остановился у двери, не оглядываясь.

— Вернусь.

И он ушел, оставив меня в его комнате — большой, прохладной, с минималистичной мебелью и ощущением его присутствия в каждой детали.

Я сидела в кресле, пытаясь разобраться в своих чувствах. Его прикосновения, его слова, его спокойная уверенность — всё это выбивало меня из равновесия. Я привыкла видеть в нём опасность, угрозу, но сейчас… Всё казалось другим.

Спустя время дверь снова открылась, и Аш вошел, держа в руках поднос. На нём стояли тарелка с чем-то горячим и дымящимся, стакан воды и хлеб.

— Ешь, — бросил он, ставя поднос на стол.

Я уставилась на него, удивлённая его неожиданной заботой.

— Ты решил сыграть в рыцаря?

Он усмехнулся, наклоняясь к столу, чтобы передвинуть поднос ближе ко мне.

— Ешь, Рейра, — повторил он, игнорируя мой тон. — Или я сам тебя накормлю.

В его голосе не было угрозы, но я почувствовала, что спорить бессмысленно. Я осторожно взяла вилку, стараясь не смотреть на него. Он сел на край кровати, скрестив руки на груди, наблюдая за мной, будто это был тест.