В остальном же объективных минусов было лишь два: водитель не был защищён вообще никак, поэтому если что-то пробивало экран, то водитель умирал. С учётом того, что надо было ехать просто вперёд… вскоре мы вообще перестали использовать водителей. Также зачастую если машина и останавливалась из-за повреждений, то полевой ремонт не занимал много времени. Все детали были простыми, общедоступными, а то, что было запарно чинить — имело дополнительную защиту.

И в конечном итоге в сторону Ризы каждый день ехали сотни таких машин, оставляя полосы, по которым уже могли проходить солдаты. Также солдаты попутно рыл уже более меньшие туннели, норы и свои пути, заканчивая траншейную сеть, а также устанавливая в ямах зенитное вооружение. Но самый сок начался уже потом, когда мы начали прокладывать рельсы.

Металлолома кругом была куча. Одних только обломков Риза Секундус валялось сколько, переплавляй хоть всю жизнь. И мы переплавляли, после чего пускали вслед за этими роющими машинами уже вторые, которые несли на себе рельсы и шпалы. Новые детали привозились уже по этим рельсам, а затем мы пускали по ним уже составы.

С учётом ширины в пять метров, что как бы довольно немного, составы наши были весьма скромными. Кроме того вся суть была в том, чтобы сама траншея как бы защищала всё, что внутри неё двигается. И хоть наши машины скидывали лишнюю почву вдоль траншеи сверху, добавляя ей защитных свойств, но всё же высота была не достаточной, для прикрытия большинства техники.

Поэтому что? Поэтому все ходовые снимались и тоже ставились уже на рельсы. В результате самоходные зенитки резко уменьшались, и спокойно себе вели огонь прямо из траншей. И постепенно мы двигались вперёд. Первыми ещё до ЖД запускалась пехота с переносными зенитными пулемётами и миномётами, как только хоть как-то удавалось погасить сверхактивность авиации врага, то уже подгоняли экземпляры побольше. А там уже и основные силы подтягивались, начиная уже строить целые комплексы.

И в целом такой подход оказался куда более эффективным, чем когда вперёд выезжают просто танки с ковшами, прямо под огнём пытаясь рыть для себя ямы, в которых они могут закопаться. Да, траншеи обваливались от обстрелов, постоянно их засыпало, с учётом концентрации огня то и дело разрывались даже толстые рельсы. Но сколько снарядов уходило на то, чтобы уничтожить хотя бы эту копающую технику? После чего её можно было и на месте починить, и лебёдкой оттащить?

Я точно не знал, но был уверен, что мы тратим меньше человекоресурсов на эту авантюру, чем техножрецы, которые клепают снаряды. А с учётом того, что Риза находится в изоляции… рано или поздно ресурсы у неё кончатся. Да, вероятно там этих ресурсов выше крыши запасено, но они же не бесконечные. Плюс на других участках фронта тоже идут бои и вряд ли стратегосы рассчитывали объём запасов с учётом того, что придётся тратить по тысяче снарядов на жестяную банку, которая просто идёт вперёд и копает.

Но то, что началось после, когда мы уже относительно малой кровью разрыли свою сеть траншей и подобрались к траншеям врага, который усложнил дальнейшее рытьё на таком расстоянии… это уже была действительно прорывная стратегия, способна изменить всю войну в галактике. Мы начали использовать тараканов.

Тараканами я называл наземных дронов на гусеницах, задача которых была такой же тривиальной — ехать вперёд и взрываться рядом с врагом. И вот представьте лицо гвардейца, который выглядывает из траншеи и видит маленький танк, к которому цепью привязана икона. Какой это деморализующий эффект! И ведь не стрелять нельзя, взорвётся гадина.

А вместе с тем я нашёл применения своим Перьям. Перья были аналогом полков Имперской Гвардии. Разве что после реформ мы сделали их поменьше размером. Девять тысяч девятьсот девяносто девять бойцов. Этакая небольшая дивизия. Их роль была проста — массовка пехоты. Однако с учётом размаха сражений, где сражались десятки миллионов и ещё в разы больше ждали своей очереди в резервах… численность моих Перьев несколько удручала. Они не могли на что-то повлиять.

Следовательно надо было сделать так, чтобы они смогли это сделать. И вопрос решился быстро, прямо среди полей сражений, в зоне высадки, я начал массово обучать снайперские роты. Пока всякие Кор Фаэрон с высоты своего стратегического гения смотрели на всю войну целиком, я не был обременён управлением гигантскими армадами и мог позволить себе точечно решать мелкие проблемы.

В результате всякий гвардеец, который решал что может стрелять по медленно едущим к нему наземным дронам, рисковал получить пулю промеж глаз. Каждый труп на поле боя, каждая воронка, каждый подбитый танк — всё это было укрытием снайпера. Они были везде и могли лежать в засадах сутками, и каждый из них убивал за свою жизнь десятки других гвардейцев, прежде чем артиллерии наконец-то удавалось их накрыть.

Тогда на моём участке начался сущий кошмар. Пока демоны Кхорна по старинке напирали своей массой, делая войну максимально простой, у нас тут образовывалась аура тлена. Лоялисты не видели нас, не понимали откуда придётся следующий удар и жили в постоянном напряжении, боясь высунуться лишний раз из траншеи. Штурмовые атаки были редкими, но точными и из-за всего этого упор делался именно на деморализующий эффект, который выматывал даже гвардейцев с самыми стальными нервами.

— Владыка Видар, на наши позиции бросили полки Крига.

— Да чтоб тебя!

Ожидаемо, в конечном итоге всё пришло к тому, что против нас поставили тех, кому на наши фокусы глубоко плевать. Но даже так каждый полк Крига, который брошен против нас, означал то, что его не будет на других участках. А значит берсерки Кхорна могут где-то наступать не боясь, что на них бросится психопат увешенный плазменными гранатами. Мы же при этом тоже особо слишком активных действий вести не собирались, в результате чего брошенные против нас силы по большей части также молча сидели и несли потери.