— Но ведь не убил. Я готов понести наказание за то, что произошло. А ты закинул меня на плечо, хотя с такой раной меня надо было нести на носилках. Словно специально хочешь искалечить потенциально сильного воина. Нет ни одной нормальной причины, чтобы тащить меня вот так.

Молчание. Оно тянется невыносимо долго. Моё обвинение слишком серьёзно, и мы оба понимаем, что оно правдиво.

Вот только Иво никогда этого не признает.

— Осмотрите и этого, Артур. Похоже, лодыжка сломана, — желтоглазый херсир скидывает меня на жёсткую лежанку и смотрит нечитаемым взглядом. Я же наконец могу осмотреться.

Мы оказались в очередном рабском бараке. Судя по всему, он служит целительским крылом. Здесь уже с десяток других рабов — мужчины и женщины — лежат на таких же кушетках, как и моя; многие стонут.

Стоит удушливый запах прелых трав, пота, мочи и давно запёкшейся крови. Узкие оконца, затянутые бычьим пузырём, пропускают совсем немного света. Гнилые деревянные перегородки скрипят от каждого движения, повсюду валяются окровавленные тряпки и разбросанные пучки засохших растений. В углу виднеются бочки с водой.

— Ты что, ревел? — Иво всматривается в моё лицо и замечает разводы грязи у глаз. — Слабак.

— Ты поговорил с Наследником? Сказал ему о Дане?

Лучше бы я промолчала. Иво, казалось, совсем свихнулся: он резко выхватывает из голенища сапога кинжал и подносит его к моему горлу.

— Кто ты? С тобой что-то не так! Что ты скрываешь? Я могу прикончить тебя прямо здесь и сейчас! — тихо шипит он, чтобы никто не слышал.

— Друг… детства, — прохрипела я, смотря на мужчину с не меньшей яростью. — Скажи Наследнику, что его ищет Дан, друг его детства.

Это неожиданно помогает.

Иво встаёт, убирает кинжал и быстро уходит, велев Артуру осмотреть меня и вправить кости. Я громко выдыхаю, понимая, что эта словесная схватка с желтоглазым на мгновение отвлекла меня от боли.

— Богиня, да ты совсем грязный. На, возьми тряпки, оботрись. А теперь давай-ка посмотрим на твою ногу… — По взгляду Артура я понимала, что он осознаёт, насколько всё плохо. Пока он осторожно ощупывал мою лодыжку, в его глазах всё явственнее отражалось сожаление, словно он смотрел на безнадёжного калеку, чья жизнь сегодня закончилась.

Артур… Имя определённо не из Айзенвейла. Похоже, его похитили из Ксин'теры? И внешность у него соответствующая…

Додумать эту мысль я не успела — захрипела, а следом и вовсе потеряла сознание от боли: Артур принялся вправлять мои сломанные кости.

***

Я медленно, уже почти не хромая, добралась до перегородки, за которой находился наш «туалет» — несколько вонючих ночных ваз. Ими почти не пользовались, потому что состояние рабов в этом бараке было столь ужасным, что мало кто мог ходить самостоятельно. То, что я буду способна передвигаться, никому и в голову не могло прийти.

Впервые с того момента, как я попала в Блекхейвен, я оказалась относительно свободна. Барак, конечно, заперт, но он настолько хлипкий, что стену в нём я могла бы сломать без особого труда. Вот только уходить я не собиралась: Орин где-то в главной крепости, помогает на кухне. Мне позволили увидеть его всего один раз, и мысль о брате держала меня здесь надёжнее любых цепей.

Прошло полтора суток с тех пор, как меня привели в «целительский» барак. За это время я выяснила, что сюда свозят только тяжелейшие случаи, а также тех, кто может заразить других рабов. Для более лёгких случаев, вроде-как, существует другой барак.

Вот уж спасибо, Иво.

Уныло осмотрев несколько ночных горшков, я уже была готова воспользоваться одним из них, как вдруг заметила лунный свет, пробивающийся сквозь многочисленные щели в досках.

Обернулась — никого. Лишь измученные рабы, стонущие, храпящие, страдающие от непонятных мне болезней, за которыми почти никто не ухаживал. Страшно подумать, что, если бы не моя магия, я бы тоже лежала тут, никому не нужная, с неправильно сросшейся костью или заражением. Прощаясь с нормальной жизнью.

Доска в стене отодвинулась одним движением, но отверстие оказалось слишком узким, чтобы я могла пролезть. Однако рядом была ещё одна доска: стоило только прицелиться и нанести несколько точных, сильных ударов чуть выше стыка — и гвозди аккуратно вышли из креплений.

Ночное небо было… прекрасным. Сделать глубокий вдох, не чувствуя на себе десятков настороженных взглядов и не будучи скованной, оказалось чем-то невероятным. «Вкус свободы», так говорят рабы?

Я свободной пока не была. Да и был ли в этом смысл, если моя приёмная семья оставалась без защиты? Как бы ни был невыносим Иво, всё чаще я думала о том, что крепость и близлежащие деревни могут оказаться самым безопасным местом для нас. Правда, получить разрешение ярла — точнее, Наследника — будет непросто.