– Э-э-э… – протянул он озадаченно. – Добрый день!

– Добрый, – кивнул Артем, выдержав любопытный взгляд пожилого бродяги. – У вас такой вид, будто я занял ваше место.

– Нет, нет, что вы! – замахал руками старик. – Я просто живу тут рядом, вот… Меня тут все знают. Раньше водителем автобуса работал, а потом уволили. Дети уже взрослые, разъехались, а жена умерла давно. Вот я один и… на пенсию не проживешь, а так хоть что-то полезное иногда найти удастся. Валерий Тимофеевич меня зовут, а по-простому – Тимофеич.

– Замечательно, а я – Артемий Павлов. Скажите, Валерий Тимофеевич, здесь часто собирается молодежь? – задал вопрос Артем.

Старик поскреб щетинистый подбородок.

– Да бывает. И если раньше хоть нормальные ребята были, сегодня все озлобленные какие-то. И много нерусских.

– Нерусских? – переспросил Павлов, чувствуя, что впереди туннеля сверкнул огонек. – Можете что-то подробнее рассказать?

– А что рассказывать? Приезжают сюда, матерятся, мусорят. Выпивают, куда ж без этого… Иногда драки устраивают.

Он отвел взгляд, и Артем не мог этого не заметить. Подойдя к пенсионеру ближе, он сказал:

– Валерий Тимофеевич, пару недель назад на этом месте была жестоко изнасилована девушка. Совсем молодая, школьница. Вам ничего об этом не известно?

Старик исподлобья посмотрел на адвоката:

– А вы почему интересуетесь, молодой человек? И кстати, что-то очень знакомым вы мне кажетесь… Вы точно не местный, но ваше лицо я точно где-то видел! Уж не по телевизору ли?

– Я адвокат и защищаю интересы этой девушки, – ответил Павлов. – Нелюди, которые надругались над ней, имеют тесные связи с правоохранительными органами. Сейчас они пытаются избежать ответственности за свое гнусное преступление. И если вы что-то видели, это очень нам поможет.

Тимофеич вздохнул.

– Пару недель назад, говорите? Была тут одна барышня. Я как раз обход совершал, банки собирал. Дай, думаю, сюда загляну, тут всегда после их наездов есть чем поживиться. Иду и слышу, как кто-то плачет. Горько так, прямо сердце щемит. И голос такой тоненький, как у ребенка прямо. Ну, мне интересно стало, я на голос и пошел. Смотрю, навстречу девчушка ковыляет, совсем молоденькая, лет четырнадцать или пятнадцать. Волосы растрепанные, вся в слезах… А штаны у нее, то есть джинсы, все в крови были. Я поначалу подумал, что грязь, но когда присмотрелся, понял: точно, кровь! Я ей говорю: «Милая, что случилось?! Может, чем-то помочь?» А она головой мотает, и губы у нее трясутся. Я еще заметил, что у нее на шее порез был, как будто кто-то чем-то острым провел. Она все время за эту ранку держалась рукой.

– И что было дальше? – спросил Павлов.

– Дальше… Потом она заговорила. И все время повторяла одно и то же: «Не дайте им меня схватить. Не дайте им меня схватить…» А потом она спросила, как выйти на дорогу и где ближайшая остановка автобуса. Я ей объяснил.

Старик помолчал, нахмурив морщинистый лоб, пытаясь освежить в памяти минувшие события.

– После этого я еще покружил тут маленько, и вот здесь, где мы сейчас стоим, увидел двух взрослых парней, нерусских. Они тут часто бывают. Жгут костры, пьянствуют… И если честно, адвокат, боюсь я этих беспредельщиков, – признался Тимофеич. Он даже оглянулся, словно прямо сейчас из-за кустов выскочат те, о которых он рассказывал.

– Они ведь меня уже однажды отдубасили! Причем тот, что поменьше ростом, самый жестокий. Он ножом мне нос сильно порезал.

В качестве доказательства старик ткнул заскорузлым пальцем на белый шрам, который пересекал его нос.

– Он в этой банде самый злой, – продолжал Тимофеич. – Хоть и видно, что щенок зеленый, наверняка в школе еще учится…

– Они не называли имен?

– Называли, только запамятовал я… – Старик задумался. – Один, вроде, Назар… Или Азар…

– Может, Азамат? – предположил Павлов.

– Точно! – Тимофеич хлопнул себя по лбу. – А второй, кажется, на букву «М»…

– Мансур, – тихо промолвил Павлов, и старик внимательно посмотрел на адвоката.

– Вы их давно знаете?

– Не очень. Но плохие вести идут впереди. Вы их хорошо запомнили? Сможете опознать?

– Почему нет? Я хоть и старый, но на память не жалуюсь, – с достоинством произнес Тимофеич. – Но я вам точно говорю: этот молодняк – самые настоящие звери. Такие и убить запросто могут.

– Звери убивают, когда хотят есть или обороняются, – ответил Павлов. – Ради удовольствия животные не станут причинять боль другим. На это способен только человек.

Помедлив, он спросил:

– Валерий Тимофеевич, ваши показания очень важны для следствия. Нужно, чтобы вы дали их под протокол следователю.

После этих слов лицо пожилого мужчины напряглось, и он непроизвольно шагнул назад.

– Что-то не так? – удивился Артем.

– Да не очень мы ладим с полицией, уважаемый, – отозвался Тимофеич. – Я ведь судимость имею. По пьянке в магазин с дружком залез, бес попутал… Но свои два года я честно отсидел!

– Вам не о чем беспокоиться, – решительно сказал Павлов. – Тем более сейчас перед законом вы чисты. Я сам отвезу вас к следователю. Все, что вам нужно, – дать правдивые показания.