– Люблю тебя, – выдохнула девушка последние в своей жизни слова, и душа ее устремилась к богам.

Убитый горем, воин зажег факел и долго всматривался в дорогие черты. Он нежно поцеловал девушку в закрытые глаза, поправил на ней белую тунику и опустился на одно колено, продолжая держать факел и не сводя глаз с возлюбленной. При свете факела лицо ее казалось живым, словно девушка уснула. Попокатепетль поклялся оберегать ее сон вечно. Языки пламени устремлялись ввысь, превращаясь в черный дым, искрами разнося по земле весть о невыносимом горе.

Черная ночь принесла на землю мешиков снежную бурю. Старый вождь, не сомкнувший глаз всю ночь и чуть задремавший под утро, очнулся от завывания вьюги, когда уже забрезжил свет на востоке. Он с трудом вышел на улицу. Лето обычно несет обильные дожди. Но снег? Снег вообще бывает только в горах. С гудением носились в бешеном танце обезумевшие хлопья снега. Когда совсем рассвело, буря внезапно утихла. Снег растаял. Небо сияло вымытой ясной чистотой. Тлатоани охнул, застыл в изумлении, вперив взгляд в пространство перед собой. Привычная холмистая линия горизонта оказалась разрушена. Две огромные снежные горы величественно царили вдалеке. Одна – поменьше, с широкой вершиной – своими очертаниями напоминала спящую девушку. Чуть поодаль острая вершина гордого великана изрыгала черный дым, уносившийся ввысь.

– Истаксиуатль! Спящая девушка! Попокатепетль! Дымящийся холм! – вскричал тлатоани и, плача, воздел руки к небу. – Спасибо, боги! Вы увековечили любовь моих возлюбленных детей! Теперь я могу спокойно уйти к ним!

И старый индеец рухнул замертво.

Марина словно стряхивала с себя хлопья снега и вглядывалась в очертания вулканов. Внезапно упали сумерки. Темная громада гор начала отступать. Будто держась за руки, Истаксиуатль и Попокатепетль все удалялись и удалялись, пока темнота не поглотила их окончательно.

– Сеньорита, – кто-то тронул Марину за плечо, – мы закрываемся. Смотровая площадка работает до десяти вечера.

Томина очнулась. Перед ней стоял служащий Латиноамериканской башни. Светящийся огнями огромный город раскинулся вокруг.

– Простите, – пролепетала девушка. – Город такой красивый, что я увлеклась и потеряла счет времени.

– Это у нас часто бывает, – дружелюбно улыбнулся мексиканец.

Марина послушно последовала за ним к лифту.

«И старый индеец рухнул замертво». Марина поставила точку и откинулась на спинку кровати. Она сидела в своем номере в отеле с ноутбуком на коленях и уже часа три беспрерывно печатала, периодически листая блокнот.

Удивительно, такой длинный день, столько впечатлений, но ей совсем не хотелось спать. Пробежав глазами напечатанное, она прикрепила документ к имейлу и впечатала электронный адрес своего начальника Максима Гурова. Это был ее первый самостоятельный материал, ее поразительные видения, связанные со знаменитыми легендами о Теночтитлане. Поколебавшись секунду, она решительно кликнула «отправить».

Оставшуюся до отпуска неделю Беловежского никто не узнавал. В рабочее время он пребывал в каких-то своих думах, днем пропадал в интернет-кафе Коиштлауаки, а вечером погружался в фотографии моста и музея, периодически что-то записывая в блокнот. Иногда по часу сидел, уставившись в одну точку, и внезапно начинал что-то судорожно строчить. Несколько раз за его спиной неслышно показывался Полонски и столь же незаметно исчезал.

Однажды за обедом шеф поинтересовался, не имеет ли Алехандро Беловежски желания поделиться своими научными изысканиями с товарищами по экспедиции. Саша выразил сомнение в правомерности обнародования своих фотографий, если первым надписи сфотографировал и прорисовал голландец.

– Фотографии сами по себе, даже с прорисовками, в отсутствие интерпретации еще ничего не значат, – возразил Джордж. – Смелее. Сделай просто презентацию. Впоследствии, если сочтешь нужным, опубликуешь статью.

Еще через пару дней уединенная сосредоточенность Беловежского принесла плоды. Джордж Полонски – сам! – пригласил всех в лабораторию на научную презентацию молодого эпиграфиста. С восторженной увлеченностью Александр рассказал товарищам по экспедиции, что он ухитрился рассмотреть в загадочных письменах. Неоценимая скрупулезность добровольцев текистепекского музея помогла Саше разобраться в рисунках двух Текистепекских полотен.

– Эти изыскания – плод совместной работы с моим другом Антоном Комодовичем, который работает сейчас в Шкарете в Центре эпиграфики Кнорозова. Благодаря его прорисовкам, сделанным на основе моих фотографий, мы вдвоем попытались проанализировать найденные надписи. Считаю своим долгом также выразить благодарность голландскому ученому Ван Дойзбергу. Именно ему принадлежат первые фотографии надписей и их прорисовка. Моя особая благодарность обращена к нашему руководителю, мистеру Джорджу Полонски, который сподвиг меня на эту презентацию.