Осторожно! Влюбленная ведьма!
Книга 2
Студентка УМИ ведьма Кэссиди Колдингс: «Первая любовь не долговечна? С глаз долой — из сердца вон?! Ага. Пробовала. Семь лет. А как только увидела, и...»
Её первая любовь. Он же архимаг, он же огненный лев, он же опекун: «Самые трудные — подростки? Ага! Сейчас. Чем ведьма старше, тем она опасней!»
Пролог
Как известно, взрослые практически никогда, вернее, скорее вообще никогда, не доверяют детям тайны, которые они считают по-настоящему важными. Именно так и случилось с Кэссиди, которая несмотря на то, что и её родители и старший брат знали тайну рождения Александра Каролинга, понятия не имела о том, что в его венах течет совершенно особенная кровь.
И незнание это, пожалуй, вполне могло бы послужить смягчающим обстоятельством её вины, если бы мы с вами не понимали, что даже если бы она и знала о том, что Александр — потомок самого Сурта[1], это вряд ли бы что-то изменило в её планах и действиях.
Поскольку, ну откуда же она могла знать, что Алекс никакой не преступник, а наоборот? Не могла она знать также и том, что усыпленные ею Алекс и неправильный тролль попадут в руки не полиции, а очень опасных и кровожадных преступников! И уж тем более, она не могла знать о том, что преступникам понадобится ни много, ни мало, а кровь и органы, с которыми ни сам Алекс, ни его зверь ну совершенно не желали расставаться. Как не знала она ничего и о самом Сурте.
Почему?
А потому что, стараниями Хель[2], о Сурте, который был древнейшим из хтонических богов и Владыкой огненных земель Муспельхейма, практически все давно забыли…
[1] Сурт — Владыка огненной земли (Муспельхейм) в скандинавской мифологии. Древнейший из хтонических богов.
[2] Хель — в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма) и мира ледяных Йотунов Нифльхейма.
Глава 1
Многие миллиарды лет назад…
Вначале не было ничего, кроме безграничного пространства, бесконечного безвременья и огромной, беспредельно-бездонно-безжизненной пустоты Гиннунгагап, которая была настолько пустой, что в ней не только никто не мог жить, но и ничто не могло жить.
Тем не менее, сама Гиннунгагап была живой… Более того, у неё была душа. И потому, несмотря на то, что на протяжении миллиардов лет она ощущала себя вполне самодостаточной и довольной жизнью, в какой-то момент ей вдруг стало одиноко и тоскливо.
Вначале это была лишь искра тоски и неудовлетворенности, из которой за тысячелетия одиночества постепенно разгорелось страстное, неудержимо-неугасимое пламя желания разделить вечность с кем-то ещё.
И именно из этого её страстного желания и родился Сурт.
И настолько велико и горячо к тому моменту было пламя желания Гиннунгагап, что огненная страсть Сурта оказалась гораздо более могущественной, рьяной и неистовой, чем это виделось ей одинокими, длинными и холодными ночами.
С ужасом наблюдая, как всепоглощающее, алчное пламя захватывает всё новые и новые её территории, в скором времени грозя оставить от её бесконечных просторов лишь пепел, Гиннунгагап взмолилась о пощаде…
Что же касается Сурта, то он был бы счастлив внять её молитвам.
Однако в то время он был ещё слишком юн, а значит, неопытен, нетерпелив и порывист и потому, как ни пытался, оказался не способен обуздать первозданное пламя, порожденное его огненной страстью к своей первой и единственной любви и смыслу всего его существования.
Вот только Гиннунгагап не поверила ему. Решила, что предал её Сурт и задумал погубить. Вознегодовала. Возненавидела. И сердце её наполнилось ядом злобы и смертельным холодом.
Ох, как же она жалела теперь, что пошла на поводу у своих желаний и создала Сурта. Как же страстно она мечтала теперь о его скорейшей кончине…
И вот из этой-то злобы, холода и страстного желания покончить с Суртом и появилось на свет второе творение Гиннунгагап — абсолютный антипод владыки Всепоглощающего Пламени — богиня смерти и вечного холода, безжалостная, расчетливая, лишенная даже капли сострадания, Хель.
Породив Хель, Гиннунгагап испустила последний вздох и вполне возможно тут же и перестала бы существовать, как нечто обладающее тонкой, ранимой и трепетной душой. Однако мучаемый глубочайшим чувством раскаяния Сурт не желал, чтобы великая его любовь и та, что дала ему жизнь, превратилась по его вине в бездушное и бездонное нечто. И потому он изловчился и в последнее мгновение сумел-таки поймать этот вздох.
Поймал. И раздавленный горем, скорбящий и растерянный застыл в нерешительности не ведая, не понимая, что дальше ему делать… Как теперь ему жить? И главное, для чего ему теперь жить?
И именно этим моментом его великой слабости и воспользовалась коварная Хель, чтобы напасть на него со спины, воткнув в его огненное сердце ледяной кинжал.
Воткнула и трусливо убежала, потому как опасалась, что огненный великан сможет её одолеть даже и с кинжалом в сердце. Поскольку на тот момент в сравнении с живительной, огненной силой Сурта, её собственная несущая смерть и холод сила была совсем ещё ничтожной.