Отдышавшись, поднялся и неспешно пошёл к пушкам и пулемёту, где приказал десятникам:

— Три десятка человек, из тех, кто половчее и стреляет хорошо, должны забраться вот на ту скалу, оттуда сможете поддерживать огнём основные силы. Как обеспечите господство на высоте, пойдём в атаку.

Бойцы переглянулись и отправились выполнять приказ, обсуждая, как будут забираться на скалу, к которой мы имели лучший доступ, чем аристократы. С их стороны там вообще отвесная стена.

Получилось у воинов нормально. Один парнишка, из местных, сумел сноровисто забраться наверх, закрепил верёвку, а там, благодаря страховке, потихоньку забрались и остальные.

Три десятка человек с винтовками — это сила, что ребята и доказали. В прозрачном горном воздухе они смогли уверенно накрыть позиции вражеских пушкарей, несмотря на три сотни метров дистанции.

А потом бросились в атаку основные силы.

На этот раз я шёл в тылу, иногда постреливая из ружья, охраняя пушки, которые запряжённые в телеги волы потащили на ту сторону.

— Побеждаем, Ваша Милость!

— Рано пока говорить, — проворчал в ответ Золтану, наблюдая, как наши пушкари дают первый залп.

Грохнуло, засветились руны, укрепляя и охлаждая металл, а через секунду раздались редкие хлопки бывшего пулемёта, за которым расположилась Фиона. Она улучшила систему, и он бьёт совсем по-другому. Более длинный нарезной ствол, вдвое больше рун разгона, и теперь это скорее очень мощная винтовка, хоть и с возможностью стрелять короткими очередями.

Пушкари переключились на ядра, пристреливаясь к вражеским укрытиям.

В очередной раз я пожалел, что с взрывающимися зарядами пока не получается. Алхимики работают, но на всё нужно время. Да и никто не будет делать хорошие снаряды под трофейные пушки. Скоро мы станем изготовлять свои стальные орудия уже со стандартизированными калибрами, под которые и будут централизованно производиться снаряды. Да и не в приоритете сейчас большие стволы, нам бы личным оружием войско обеспечить. При дефиците пороха и хорошем ручном огнестреле оно просто выгоднее.

Тем временем сражение приобрело позиционный характер. Обе стороны попрятались среди камней, и лезть на штурм в простреливаемые области не желали.

— Ваша Милость, мы хотим обойти их вдоль горы, — обратился ко мне с предложением один из десятников, показывая на заваленный камнями после лавины склон.

— Пробуйте, — согласился я. — Но поберегитесь засады.

— Она точно есть. Но у нас больше ружей, прорвёмся!

И прорвались. Да, несколько перестрелок, но с нашей стороны пройти оказалось удобнее, есть позиция на склоне, откуда прикрывали отряд стрелки. И хоть с ранеными и убитыми, но ополченцы вышли ближе к флангу позиций благородных. Даже успели сделать несколько залпов, пока те не отошли, оставляя позади трупы своих.

На этом относительно большое сражение, в принципе, закончилась. Мы преследовали их, они отходили, иногда устраивая засады, на которых мы потеряли ещё дюжину человек. А как тут не потерять, когда за любым камнем может оказаться пещера, откуда в тебя летят стрелы или вылетает несколько опытных рубак с саблями и копьями?

После таких жертв вперёд выдвинулся я. Так что когда из очередного укрытия бросились враги, их встретили выстрелы револьвера, а потом и тесак.

Удар в шею, следом, другому бойцу в руку с оружием, третьему рубануть снизу подмышку, шаг влево, и снести голову кричащему подранку.

Оглядев отрубленные части тел, сплюнул и, подняв щит, пошёл дальше. В меня стреляли, но пробить доспехи и щит не могли. Из-за спины вскрывшихся стрелков отстреливали Фиона и Золтан. И я уже думал, что сюрпризов больше не будет, когда передо мной со скалы рухнула закованная в доспехи фигура, источающая миазмы скверны.

Я равнодушно оглядел неказистые, хотя и массивные, доспехи, но с куда большим вниманием, оружие в руках врага. Сам я, в своё время, не пошёл на то, чтобы делать копьё из металла целиком. Нерационально тяжёлое выходит, всё равно, что ломом драться. Скверной от него тянуло очень сильно. Очередной одноразовый боец, сколько я таких убил?

Вот и сейчас он подлетел ближе, бросая мне в лицо щит, которым прикрывался от наших пуль, и атаковал.

Я сдвинулся, подставляя свой щит под копьё. В плечо отдался удар, раздался скрип металла, и с моей стороны вылезло пять сантиметров стали. Тут же остриё исчезло, и мне пришлось отпрыгивать назад, спасаясь от укола в колено. Следом, в держащую тесак руку, опять ноги, голова.

Парировав удар в голову тесаком, шагнул ближе, нанося удар щитом. Враг вовремя отскочил, и я был вынужден снова парировать его копьё. А благородный взвинтил темп ещё выше, показывая всё, что умеет. Удары следовали один за другим, зачастую, из совсем невозможных положений.

Мой щит потихоньку превращался в труху, а союзники были вынуждены спрятаться: под прикрытием атаки этого самоубийцы противники перегруппировались и завалили нас градом стрел с болтами.

Но моего боя оно не касалось, мы движемся слишком быстро, чтобы можно было прицелиться в глаза или ноги, а всё остальное не пробить.

В очередной раз копьё влетело в щит, причём так глубоко, что наконечник ударился в нагрудник. Вывернув щит, я не дал ему вытащить наконечник, а сам, отпустив ручку, шагнул вперёд, ударив ногой.