Внезапно я подлетел. Кто-то подкрался со спины и со всей силы хлопнул меня чуть ниже пояса. Мое лицо мгновенно залило краской, будто у юнца, а рука потянулась к силе. Я попытался сплести заклинание из тех, что мне были доступны. Ошейник завибрировал, поглощая излишек магии, по горлу прошлось легкое покалывание, какое бывает от грубой шерсти. На миг я остолбенел, с ужасом вспомнив, кто я и где нахожусь. Товар, выставленный посреди рынка! Да ещё и с дурацкой корзиной рядом. Обидчик меж тем хмыкнул, обошёл меня по дуге, с нахальной улыбочкой заглянул в лицо, будто приценился.

– Мне продавец нужен в лавку готового дамского платья. Не пойму, этот пойдёт или нет?

– Этот подойдет только для тяжелой работы, - откликнулся мой продавец.

– А что так? Краснеет уж очень ярко, мои покупательницы любят стесняшек, да и фигурка хорошая, личико тоже. Красивый мальчик.

– Дурно воспитан и слишком горяч. Замучаетесь.

– Может, перевоспитаю?
– покупатель потеребил хлыст, который держал в руке. Должно быть, верхом приехал, вот и явился на рынок со стеком в руке.

– Повстанец, таких не перевоспитаешь. Камни таскать, копать, мешки носить – вот и все, на что он способен. Потому и продается по цене тощего осла. Пользы примерно столько же.

– С кем ты меня сравнил?
– вскипел я. Но торговец этого даже не заметил. Будто бы я и вправду бессловестная тварь, а не человек. И не имею никакого воспитания. Да любой в этой стране был бы счастлив иметь меня хотя бы гувернером своего сына, не то что продавцом в жалкой лавке готового платья!

– Приглядитесь лучше к эльфу. Хорошо воспитан, покорен, красив, рабскую школу окончил.

– Нет, для меня слишком дорого. Два, не то три золотых! И то, если сторгуемся.

– Пять и безо всякого торга. Хороший товар. Такой везде пригодится. А этот, - торговец кивнул на меня, - отброс.

– Тем более. За пять золотых я двоих найду подходящих.

– Ну, как знаете, как знаете, - вздохнул торговец.

Покупатель ушел, я переступил с ноги на ногу. Солнце палило все жарче, раскаленный камень, которым здесь вымощено все, стал обжигать. Вот уж не думал, когда прогуливался по городу в обуви, что обычная мостовая может стать пыткой. Наоборот, радовался тому, что на туфлях не остается грязи, батистовым платочком пыль смахивал перед тем, как куда-то войти. Дурак!

Лавочник, который продавал растения, вынул откуда-то миску с водой, принялся ею брызгать на зеленые черенки. Против воли я облизнул пересохшие губы. Пить хотелось просто невыносимо, а ещё отойти в тень, просто присесть на землю. Я сразу одёрнул себя, не достойно аристократа мечтать о таком. Всегда нужно оставаться собой, помнить, кем я рождён и какая мне предназначена роль в этой жизни. Уж точно не работа на каменоломнях.

Проходящая мимо нас дама скользнула пальцами по моему животу будто бы невзначай, а потом и вовсе остановилась. Я опять покраснел и на сей раз точно не от смущения.

– Сколько стоят эти двое, господин?

– Тридцать серебряных монет человек и пять золотых за эльфа. Учите, я не торгуюсь.

– Не так уж и дорого. Я передам мужу, он искал раба нам на ферму. Думаю, человек подойдёт.

– Присмотритесь. Парень крепкий, сильный, хорошо выращен. До недавнего времени был свободным, ел досыта, вел праздную жизнь.

– Чудесно. А что с характером?

– Грубоват, госпожа. Но все исправимо.

– Да, я тоже так думаю. Я посмотрю его? Как следует, чтоб уж точно не ошибиться. И чтобы было, о чем рассказать мужу.

– Посмотрите, конечно. Товар всегда следует хорошо разглядеть.

Женщина встала ко мне вплотную, заглянула в лицо. Я немного напрягся. Чего от нее ожидать? Да и готов ли я сам оказаться на ферме в далекой провинции? Оттуда выбраться в ратушу будет не просто, с фермером я вряд ли о чем-нибудь договорюсь. С другой стороны, если женщина меня купит – это наверняка спасет мою жизнь. Но и до вечера еще достаточно времени. Вполне вероятно, что меня может купить кто-то еще, с кем договориться будет куда как проще и о письме, и обо всем остальном.

– Раздевайся, - прозвучало хлеще, чем удар плётки. Я отшатнулся. Женщина потянулась рукой к застежке моих штанов, ремень сняли еще давно, там, в темнице.

– Убери руку!
– крикнул я и сбросил со своей одежды ее мясистые, наглые пальцы. Ошейник будто бы только этого и ждал, ожил, прошелся колючими ударами по горлу.

– Что ты себе позволяешь?
– женщина нахально ущипнула меня за грудь, а потом ухватила за волосы. Как и достала только? Я замер, понимая, что будет, если за первым ударом от ошейника последует и второй. Тогда до вечера я точно не продержусь, упаду в пыль и скорчусь от боли. Лучше уж оскорбить. Я даже руки сцепил за спиной, лишь бы только не сорваться и не оттолкнуть от себя эту женщину.