Ч?рный Выброс: подкритическая реактивность

Обычная жизнь подростков из крошечного, настрого засекреченного научного городка — какая она? Да самая обычная — уч?ба, мечты, ссоры и примирения, работа на атомной станции, телепатия, дружба с майором КГБ, попытки предотвратить страшную аварию на другой планете… И никакая ноосфера не подскажет, что делать, если твои попытки помочь новому другу старый воспринимает, как предательство.

Встречайте первую часть истории

Предотвратителей!

Примечания автора:

Автор всерьёз считает сагу о Светлояре главным делом своей жизни. Выкладка глав и их фрагментов — по мере доведения таковых до ума.

ЦА — все, кто любит советский быт, дороги между мирами, неторопливый, уютный темп повествования и судьбы паранормов.

За всё надо платить, это очень старая и очень дрянная истина. Из тех, в которые не хочется верить. Но приходится.

За всё надо платить.

За ошибки прошлого и слишком наивные представления о будущем. За боль и за радость, за разумный, тщательно выношенный выбор и за шальной шанс. За каждое решение. За протянутую руку и испачканную печатью бумагу. За поспешность и за промедление. За право и возможность остаться самим собой. И даже за то, чему положил начало совсем не ты. За последствия чужого выбора и чужих ошибок.

Звучит банально до оскомины, конечно. Но за осознание, что эта банальность — и есть самая важная на свете истина, я сам уже расплатился множеством бессонных часов. Что уж теперь…

Гораздо хуже, что чаще всего мы не выбираем, чем платить. Не мы сами называем и назначаем цену, чаще всего это делают за нас. Другие люди. Обстоятельства. Зона. Завтрашнее утро. Сама судьба — этакий монолит, сложившийся из миллиардов песчинок прошлого, из всех однажды кем-то принятых решений. Верующие, наверно, именно это и зовут Богом. Я неверующий.

Я вообще большой скептик. И если бы всe не происходило у меня на глазах, я первый сказал бы, что даже по меркам Зоны история хмурой осени тысяча девятьсот девяносто девятого года годится только для фантастического романа. Но я всё это время был в Светлояре. Я разговаривал с участниками событий, я подписывал в необходимых случаях документы, я давал советы и принимал решения. Хоть и не самые главные, главное зависело от других. По иронии судьбы — чаще от тех, кто официально никак не уполномочен был принимать такие решения.

А сейчас у меня на столе, с которого я небрежно сбросил на пол кучу скучных бумаг, серебристо поблeскивает нейрошлем дайарского производства и мерцает экран готового к работе мнемокодера. И первый диск уже вставлен в нужную прорезь, и система переведена в режим непрерывного просмотра с полным погружением. Остальные диски, подписанные и пронумерованные аккуратным почерком Лины Литвиновой, ждут своей очереди. А я всё медлю и медлю. Я прихлeбываю гадкий, давно остывший чай и бросаю взгляды за окно на ночной город. Всё не решаюсь, хотя сам же просил сделать эти записи и прислать их мне из Йинкая.

И вот они здесь на столе. Прохладные пластиковые квадратики, вместившие три месяца невероятного и невозможного. Осталось только нахлобучить шлем и увидеть историю предотвращения величайшей во вселенной катастрофы глазами того, кто не мог упустить из неё ни секунды. Три месяца. Час за часом. День за днём. Путь, превративший наш маленький город в легенду, подаривший тысячи важнейших открытий, сделавший возможным создание Института имени Росшанского и положивший начало объединению миров. Похожая на сказку правда о чудесном спасении от смертельной опасности, от самой неумолимой общей беды.

Почему я медлю? Я же и так почти всё из этого знаю, я был участником и свидетелем многих из этих событий, хотя и не покидал города этой осенью. Только иногда между "знать правду" и "знать всю правду" бывает страшная разница. И мне трудно вот так сразу через этот страх переступить. Хотя я действительно сам просил.

За всё надо платить.

За институт Росшанского, ликвидацию последствий величайшего на Меридиане предательства и Третий Взрыв заплачено не кровавыми битвами, невосполнимыми потерями и миллионами жертв, а всего лишь здоровьем моего сына.

Но я, увы, недостаточно благороден. Я не умею думать, что это маленькая цена.

Я ещё раз смотрю в окно на россыпь разноцветных огней Светлояра.

Надеваю шлем.

Нажимаю клавишу "Пуск".

За несколько шагов до ангара сопровождающие его оставили. Залегли в кустах, мгновенно сделавшись невидимыми в путанице алых, бурых и золотых листьев, растворились в игре света и тени. Он не стал оборачиваться.

Несколько раз сжал и разжал кулаки. Шумно втянул пряный, пахнущий близкой осенью воздух. Проверил в нагрудном кармане наличие коммуникатора. И, стараясь по-военному печатать шаг, двинулся вперeд, к здоровенным ржавым воротам.

Левую створку их кто-то заботливо приоткрыл примерно на треть, любой взрослый мужик протиснется, если не в экзоскелете. А ему, выглядящему пятнадцатилетним, невысокому, жилистому, и протискиваться не придeтся. Шагнeт как к себе домой, даже не теряя достоинства. А вот дальше… Что дальше, пока не ясно, но Кориум с Распадом твeрдо верят, что всё получится.