НПЛ. С. 33 (1169).

953

ПСРЛ 1. С. 325 (1149).

954

НПЛ. С. 35 (1177).

955

НПЛ. С. 38(1187).

956

НПЛ. С. 42 (1195): «и бысть крестьяномъ прибежище, и радость и веселие вернымъ»; а также С. 234. Ср.: ibidem. С. 29 (1153) о церкви успения Богородицы: «и бысть крестьяномъ прибежище, ангеломъ радость, а дьяволу пагуба»; С. 36 (1169): «и бысть крестьяномъ прибежище»; С. 40 (1192).

957

Л. В. Черепнин. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. — М., 1969. С. 391–393; тексты молитв, церковное учение.

958

ПСРЛ, 2. С. 403 (1150).

959

ПСРЛ, 2. С. 441 (1151).

960

ПСРЛ, 2. С. 607 (1178).

961

ПСРЛ, 2 С. 616 (1180).

962

ПСРЛ, 1. С. 378 (1178).

963

ПСРЛ, 1. С. 296 (1125).

964

ПСРЛ, 1. С. 333 (1151).

965

ПСРЛ, 1. С. 354 (1168).

966

ПСРЛ, 1. С. 360 (1169).

967

ПСРЛ, 1. С. 376 (1176). В литературе молитвы, обращенные к предкам., расценивались как след языческого культа. Комарович. Культ рода. С. 87 n.

968

В соответствии с объяснениями (12, 7–9), на небе разыгралась великая битва, в которой приняли участие Михаил вместе со всеми ангелами, а также великий дракон, древний змий, называемый «дьяволом и сатаной», также со своими ангелами. Битва закончилась поражением дракона, сброшенного на землю вместе с его ангелами. Дракон искушает весь мир. Языческих богов вместе с демонами (называемыми у славян также богами) причислили к падшим ангелам, а значит, подданным дьявола-сатаны. В славянских источниках именно эта категория сверхъестественных существ получила имя бесов. См.: Рязановский. Демонология. С. 14–32. Об апокрифических элементах в образе сатаны Речи Философа см.: ibidem. С. 16, 29.

969

См. выше.

970

ПВЛ. С. 171–172(1015).

971

Moszynski. Kultura ludowa Slowian 2/1. S. 625.

972

Патерик Киево-Печерского монастыря. — СПб., 1911. С. 77–90, 9–10 (Жития епископа Симона) и С. 90–128 (Жития Поликарпа).

973

ПВЛ. С. 212(1068).

974

ПВЛ. С. 101 (983).

975

ПВЛ. С. 171 (1015), об убийцах Бориса: «Сици бо слугы беси бывають…»; С. 175: «лукаваго змия попьравъша…».

976

ПВЛ. С. 187 (1024) — в Суздале.

977

ПВЛ. С. 231 (1073); ПСРЛ, 2. С. 328 (1146), 574 (1174); 663 (1189: не дошло до усобицы между князьями, добрый Бог не доставил радости дьяволу); 700 (1196: так же); ПСРЛ, 1. С. 412 (1197) и т. д.

978

НПЛ. 29, 215 (1153).

979

ПСРЛ, 2. С. 638 (1185): «Игорь жь возревъ на небо и виде ли что есть солнце стояще яко месяць и рече бояромъ своимъ и дружине своей: видите ли что есть знамение се, они же оузревше и видиша вси и поникоша главами; и рекоша моужи: княже се есть не на добро знамение се. Игорь же рече: братья и дружино таины Божия никто же не весть а знамению творець Богъ и всемоу мироу своему а намъ, что створить Богъ, или на добро или на наше зло, а то же намъ видити. И то рекъ перебреде Донець…».

980

Ироическая песнь (изд. 1800). С. 5 п., стр. 43–63: «Тогда Игорь възре на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся своя воя прикрыты, и рече Игорь къ дружине своей: братие и дружино! луцежъ бы потяту быти неже полонену быти» и т. д.

981

Характерно также появление sacrum в южнославянском историографическом произведении Летопись попа Дуклянина (изд. Шишич, — Београд, Загреб, 1931). Вмешательство sacrum проявилось прежде всего в легенде о св. Владимире, почерпнутой, без сомнения, из другого источника, нежели весь остальной текст (cap. 36. С. 331–311). Всемогущий Бог (Deus ominipotens — всемогущий) окружает Владимира специальной опекой, действует ангельская сила, однако герой был убит. Кроме того, во вступлении упоминается, что готы (славяне) одержали победу над далматинцами «dei iudicio, cui nemo audet dicere, cur ita laciat — по решению бога, которого никто не смеет спросить, зачем он это делает…» (С. 294), также там содержатся шаблонные замечания, как например о том, что Константин Философ отправился с миссией в Хозарию: a spiritu admonitus — наставленный духом (cap. 8. S. 300). В то же время интересно, что хронист является сторонником концепции о карающей руке божьей: так, в упомянутом сообщении о поражении далматинцев отмечено: «Quia forte aliquod magnum peccatum latebat in christianis. — поскольку был и другой тайный великий грех у христиан…». Ср.: cap. 23. S. 317, cap. 31. S. 329, cap. 36. S. 341. С одной точки зрения Летопись близка к позиции польской историографии — в ней царит молчание об antisacrum. Мотив вмешательства sacrum в дела земные обнаруживается также в так называемой Болгарской апокрифической летописи (заголовок произведения звучит: Сказание Исайи пророка etc.), последнее издание: И. Иванов. Богомилски книги и легенди. — София, 1925/1970. С. 280–287. Возникновение этого апокрифа датируется в литературе второй половиной 11 века, поскольку последнее его сообщение касается нападения печенегов на болгарские земли. Вышеуказанная датировка представляется неправдоподобной: из-за дезориентации летописи в истории Болгарии не только 10, но и первой половины 11 века произведение не могло возникнуть ранее 12 в. Автором, без сомнения, был болгарин с протоболгарской ориентацией, относящий поселение (прото)болгар в Добрудже к велению божьему, которое должно было свершиться при посредничестве пророка Исайи. В литературе принята точка зрения, что апокриф характеризовал болгар как избранный народ, даже призванный осуществить особую историческую миссию, И. Иванов. Op. cit. С. 271; ср.: П. Динеков. История на българската литература 1. — София, 1962. С. 251 n.; М. Каймакамова. Две старобългарски летописни съчинения от 11 в. // Исторически преглед. 32/5/1976. С. 86–96 (где также приведена литература по данной проблеме). Можно сказать, что апокриф скорее обосновывал вторжение протоболгар, ссылаясь на волю Провидения, нежели выражал национальную гордость, поскольку национальные чувства подчинял идее христианства и с равной благосклонностью трактовал собственных болгарских властителей, так и византийских императоров, оккупирующих Болгарию, не исключая Василия Болгаробойцы (и благословено бысть царьство его, С. 286). Позитивное вмешательство sacrum в земные болгарские дела памятник ставил в зависимость от христианских добродетелей, которыми должны были отличаться правители этой страны. Так, Борис правил «греха не имее ни жении. И бысть благословено царство его…» С. 283. Подобным же образом автор апокрифа расценивал безгрешность и безженность иных болгарских монархов, в чем исследователи усматривают влияние богомильства, отрицающего таинство брака, что, впрочем, не обязательно, так как критерий добродетельной жизни мог вытекать из монашеского образа жизни. «Благословение» же божье апокриф понимал в смысле материального обеспечения населения, так, при добродетельном царе Петре «бысть благословено царьство его. Тогда оубо… бысть изобилия отъ всего, сиречь пшеница и масло, меда же, млека и вина и отъ всего дарования божья вреше и кипеше и не бе оскоудения ни о штомь, нь бе ситость и изобильство отъ всего до изволения божья» (С. 284). Если в некоторых случаях апокриф не прямо связывал периоды благоденствия с вмешательством sacrum, то он оставлял читателю самому домыслить это. Напр.: при первом царе «Славе» «и в та лета изобилия бысть отъ всего» (С. 282), очевидно потому, что этого царя назначил пророк Исайя, поступающий по велению божьему. Другой болгарский исторический апокриф «Видение Даниила» (то есть пророка), с которым связано «Толкование Даниила», также насыщенный идеей провиденциализма (см. Каймакамова. Op. cit.), касается скорее византийских проблем (нападений северных соседей на земли Империи).