И мне очень сильно захотелось отомстить.

Чем, интересно, этим гадам стихия воды не угодила? Отличная, между прочим, стихия! Резерв у малышки пока что невелик, но это поправимо. Раскачаем.

Одно но. Прямо сейчас я им ничего не сделаю.

Мужчина – довольно сильный огневик, а женщина – воздух.

Мне с ними не справиться.

Пока что.

– Жива еще, – с легкой ноткой облегчения бросила последняя, обратив наконец внимание на мои подергивания. – Давай отвезем ее в приют. Зарегистрируем, глядишь, и компенсацию выплатят в следующем месяце.

– Сама пусть идет! – бросил отец года. – Ноги я не трогал. Плевать на компенсацию, я не желаю подобного позора на свои седины.

Повысил голос, повернув голову в мою сторону:

– С этого дня ты не имеешь отношения к роду Торсфламм. Ты никто. И не смей представляться полным именем. Поняла меня, тварь?

Чтобы достойно ответить и не бормотать, пришлось сплюнуть накопившуюся во рту кровь. Знатно он меня попинал. Надо будет легкие проверить потом отдельно. С первого взгляда вроде целы, но мало ли.

– От твари слышу! – прохрипела непривычно тоненьким голосочком. Получилось далеко не так грозно, как планировалось, но уж что поделать. Как есть. – Я отрекаюсь от твоей фамилии и твоего рода. Ты мне более не отец!

Где-то вдали громыхнуло, яркие всполохи пронзили небеса.

Только сейчас я поняла, что мы на улице. Мороз моментально пробрался под одежду, куснул за мокрые щеки, затуманил глаза, выбивая слезу.

Я упрямо сморгнула влагу и поднялась. Ноги и правда почти не пострадали.

– Как ты смеешь?! – взвизгнула женщина. – Как ты ведешь себя с отцом?

Симпатичная блондинка со вздернутым носиком, пухлыми губами и ярко-голубыми глазами. Типичнейший легкомысленный воздух.

– Дамочка, вы б определились. Мы только что дружно постановили, что этот гад мне не отец. А значит, имеет полное право катиться туда, куда пошлют.

Горе-папаша дернулся было, намереваясь, видимо, продолжить «воспитание», но наткнулся на мой ледяной взгляд.

О, смотреть так, что у оппонента начинали дрожать поджилки, я умела. В исполнении малолетки эффекта поубавилось, но и этого Торсфламму хватило.

Не дожидаясь его реакции, я развернулась и шагнула в бушующую метель.

Удалилась я красиво, но чем дальше брела, тем яснее понимала, что далеко не уйду.

Одежды на мне – тоненькая вязаная жилетка, шерстяное платье, шаль и сапожки. Для того чтобы посидеть дома у камина – отлично. Но чтобы гулять при минусовой температуре – маловато.

Резерв по-прежнему почти пуст и наполняется крайне неохотно. Малышка будто в жизни не тренировалась восполнять запас магии.

А может, и не тренировалась.

Знания об этом мире у меня пока что обрывочные и всплывают в памяти хаотично. Про родителя мелькнуло, а про мать, например, – ни малейшего проблеска. Кто она? Жива ли?

Зато процедура определения дара явственно пронеслась перед глазами.

Мужчина в темно-сером рабочем халате, вероятно, целитель, протягивает шар на подставке. Девочка, чье тело я заняла (Кристель, меня теперь зовут Кристель!) касается сияющей поверхности, и та постепенно окрашивается глубокой синевой.

Чистый, красивый дар воды.

Но судя по лицам присутствовавших на проверке отца и мачехи, хорошего в этом мало.

Интересно, почему?

Тишина, темнота. Нет ответа.

Ну, потом выясню.

«Добрая» Ливия что-то говорила про приют. Туда я не хочу. Приюты везде одинаковы – грусть, нищета и унижение.

А еще – заборы.

За забор мне не надо.

Но куда тогда идти?

Прищурившись так, что ресницы слиплись от налетевшего снега, я огляделась.

Куда хватало глаз – пурга и ровные, свежие сугробы. Дорогу замело очень качественно. Ни строений, ни деревьев, чтобы сориентироваться.

Белая пустыня.

Родственнички живут на отшибе? Досадно.

Но возвращаться к ним я не планирую. Там несчастная Кристель все равно долго не протянет. Добьют.

Потому я двинулась вперед, проваливаясь по колено, периодически черпая снег сапогами и надеясь, что куда-нибудь да добреду. Вряд ли дом один на многие километры. Должны быть еще.

Подворье семейства Торсфламм выглядело непривычно, я, когда осматривалась, обратила внимание. Сам домик низенький, небольшой, будто там всего одна комната. Но такого быть не может, ведь внутри должны жить как минимум двое взрослых и какие-то дети. Да и шубка на Ливии была роскошная, они точно не бедствуют, чтобы ютиться в тесноте.