– Должок хочу получить, Алексей Игоревич, – жизнерадостно улыбнувшись, заявил я.

– С кого? – откинулся он на высокую спинку стула.

– С вас. Вы ведь сами сказали, что мой должник, но расплатились настолько некачественным товаром, что у меня едва заворот кишок не случился.

– Меня ввели в заблуждение, – сцепив пальцы, коротко пояснил он.

– А мне-то какое до этого дело, Алексей Игоревич? Меня на основании этого едва жизни не лишили, и по итогу я отдал казне десять с половиной тысяч рублей.

– Никита Григорьевич, вы, похоже, не в курсе, что четверо малолетних бандитов, напавших на вас, предстали перед судом и прогулялись на виселицу.

– Алексей Игоревич, не стоит путать наши интересы. Я ещё в первую встречу сказал, что мне наплевать на исполнителей, пусть гуляют, но хотелось бы знать, кто заказчик. Так что вы их наказали не за то, что они на меня руку подняли, а за то, что обманули вас лично, а уж вы, как результат, меня.

– Допустим, я вам должен…

– Не допустим, Алексей Игоревич, а должны. Ну или не должны, в таком случае я просто откланяюсь.

– Хорошо, я всё ещё вам должен.

– Репутация, она дороже серебра и злата, не так ли? – хмыкнул я.

– Послушайте, сударь, я бы вас попросил следить за своими словами.

– Прошу прощения. Вот. – Я выложил перед ним собственноручно нарисованный портрет женщины и положил поверх ассигнацию в сто рублей.

– Вы хотите, чтобы я нашёл её?

– Да. И ещё сто рублей сверху по окончании поиска.

– Это не жительница Троекуровки, – уверенно заявил он.

– Я вообще не знаю, кто она. Видел её на постоялом дворе при почтовой станции у Владимирских ворот. Но подавальщик, что тогда нас обслуживал, её не помнит. И никто иной ничего не смог пояснить. Словно и не было её.

– И когда это было? – спросил околоточный надзиратель.

– В середине января.

– Времени прошло изрядно.

– Вот только меня там вспомнили, – возразил я.

– Это не моя земля.

– Согласен. Но вы умеете искать людей, а потому я в вас верю.

– Это столь же важно, как и в прошлый раз?

– Полагаю, что вчерашнее происшествие связано именно с этим, – не стал я скрывать свои выводы.

– Придётся прибавить две сотни сейчас и две после.

– Пять сотен. Не дороговато ли?

– За то, что сую нос в княжеские расклады? Это я вам ещё и скидку делаю с учётом моего промаха.

– А если бы не это?

– Вообще не полез бы. И надеюсь, вы понимаете, что о моём участии лучше не распространяться.

– Разумеется. Вот. – Я выложил на стол свою карту связи.

– Да, это всё упростит, нам лучше не встречаться. И ещё. Я не гарантирую результат. Поди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. – Он неопределённо развёл руками.

Мне оставалось лишь согласно кивнуть. А что тут сказать, прав он. Как есть прав. Но и мне обратиться попросту не к кому. Уж не к князю это точно.

– Кто это? – поинтересовалось ожившее изображение.

– Здравствуй, Лена.

– Никита? Привет. Ну что, ты готов к поездке?

– А ты?

– Уже собрала всю экипировку и выхожу из дома.

– Отлично. Встретимся на портальной площади.

– Сразу в Нефёдовское прогуляться не желаешь?

– Не вижу смысла. Перехода до Орла вполне достаточно, чтобы выяснить, насколько хорошо работает усилитель. А так и тебе не придётся тратиться на карты.

– Согласна. Тогда встретимся на площади.

– Договорились.

Я подхватил небольшой чемодан, который приобрёл как раз для вот таких поездок, благо собирался сделать их регулярными. В Москве просто так в доспехах не походишь, непременно какой-нибудь городовой докопается и выпишет штраф. Для полного облачения есть только две причины: призыв в ополчение и в случае появления твари.

Есть ещё одна. Если вдруг грянула какая-нибудь межродовая заруба. Но в этом случае идёт непременное уведомление полиции, и до места, к примеру, атакуемой усадьбы, дружинники добираются строго в закрытых каретах или возках. Это чтобы лишний раз не беспокоить мирняк. Тут хватает нюансов.

В случае охраны и сопровождения персон никакого железа. Да в нём, по-хорошему, и смысла нет, потому что охрана однозначно будет иметь соответствующие амулеты.

Нахлобучил шапку и поспешил на выход. Не будь рун усиления, и ноша показалась бы тяжеловатой, как ни крути, а полтора пуда железа. Но мне сейчас этот вес как пушинка, главное, чтобы ручка выдержала. Никакого желания нести его в руках, под мышкой ведь не пристроить.

– Надолго, сударь? Что говорить, коли спросят? – спросил меня на выходе придверник.