Только начавшие расходиться монголы остановились и с интересом уставились на происходящее. Видимо, одного поединка им было мало, и они желали увидеть ещё хотя бы один. Судя по застывшему лицу Басана, он на такое не рассчитывал. Да и мои слова, которые я специально старался подбирать так, чтобы задеть его авторитет как можно сильнее, смогли его сильно задеть.

— Ну? Кто из вас желает быть первым? Или вы только языками чесать способны? Ну? — я замолчал, с кривой ухмылкой глядя то на одного, то на другого. — Нет? Так и знал.

Отвернувшись от них, я пошёл к телу Кима. Напоследок, я успел отметить, как Басан от злости сжал зубы и играл желваками. А вот на лице Жаргала промелькнула тень страха. Он, в отличие от Басана, знал, на что я способен и явно не горел желанием сталкиваться со мной лицом к лицу.

— Ты об этом пожалеешь, щенок, — прошипел мне в спину Басан, на что я лишь дёрнул плечом, даже не обернувшись.

Я с нетерпением ждал, что он попробует ударить меня или хотя бы остановить, чтобы у меня появился повод бросить ему вызов. Но он, к моему сожалению, оказался либо слишком умён, чтобы сделать это, либо слишком труслив.

К тому моменту, как я дошёл до тела бывшего наставника, меня догнали Акамир, Мин и Лэй, в сопровождении десятка бойцов. Я присел и взял в руки отрубленную голову Кима. Поразительно, но на его мёртвом лице застыла улыбка, от которой у меня защипало глаза.

— Прости меня, наставник. Я не знал, что всё так обернётся.

— Это был славный бой. Он умер, как воин, — произнёс Акамир.

— Но не в бою!

— Мне кажется, он предполагал, что всё так обернётся. Да и мы сами должны были догадаться, — до меня только сейчас дошло, что Акамир разговаривал со мной на своём языке, и дальше стало понятно, почему. — Я понимаю, тебе, наверняка, будет неприятно это слышать, но лучше он, чем тот же Мин или Лэй.

— Акамир! Как ты… Что ты…! — я не мог подобрать слов от обуревавших меня чувств. А приятель стоял рядом и спокойно встретил мой взгляд, полный возмущения. — Я его с самого детства знал! Он научил меня меч держать в руках! Если бы не он, то я бы…

— Я всё это знаю, — перебил меня приятель. — И я тебе искренне сочувствую. Я не знал его так, как ты. Но… ладно, скажу, как есть. Твой наставник… твой бывший наставник, принёс бы нам больше проблем. Ты не видел, как смотрел на монголов и не слышал, о чём разговаривал со своими людьми.

— О чём? — с напряжением спросил я.

— Хотел попробовать отравить обычных воинов и лошадей, думал о том, как бы незаметно убить десяток-другой монголов так, чтобы подумали на лазутчиков от обороняющихся. Да много о чём.

— Говорить, не значит сделать.

— Да? А теперь представь, что об этом бы кто-то узнал? Там бы не только его казнили, но и остальных тоже.

— Куда? — резко спросил я монгола, который тянулся к оружию поверженного соперника Кима.

— Басан приказал забрать оружие и броню Урудая, — прозвучало в ответ.

— Это трофей. И я не собираюсь ему ничего отдавать.

— Но… а тело?

— За телом можете прийти потом, когда мы заберём с него трофеи. Иди отсюда!

Монгол ожёг меня недовольным взглядом, но спорить и возражать не стал. Он поспешил уйти, видимо, стараясь донести мои слова до своего командира.

Я кивнул своим бойцам, чтобы они забрали оба тела и отнесли в наш лагерь. Больше к нам никто не приставал, и мы без проблем дошли до своего лагеря. Первым делом, я распорядился, чтобы Кима подготовили к достойному погребению. А вот на его противнике, человеке Басана, я решил выместить накопившуюся злость.

Да, возможно, было глупо надругаться над мёртвым телом воина, но злость и обида взяли верх. Я приказал отрубить ему руки и ноги, и в таком виде его и отдали людям Басана, когда они пришли за телом. Любви между нами это не прибавит, но я буду только рад, если он всё же решит бросить мне вызов на поединок.

Пару дней нас не трогали, а на второй день, посланник Дамдина, принёс его распоряжение. Мне предстояло отправить своих людей на патрулирование одного из секторов. Время от времени, со стороны города выдвигались группы диверсантов, которые пытались всячески отравить жизнь осаждающей армии. Их то нам и предстояло ловить и убивать.

Эти самые диверсанты уже умудрились нанести немало вреда. Они травили воду, сжигали склады с продовольствием и боеприпасами. Даже умудрились поджечь одну из штурмовых башен! Правда, огонь быстро потушили и особого вреда нанести им не удалось. Однако, такие постоянные укусы сильно раздражали командование.

Заняться в лагере было нечем, так что я решил возглавить отряд лично. Акамир и Зовид отправились со мной, как и тридцать всадников и двадцать пеших зайцев. Для последних патрулирование должно было стать неплохой тренировкой.