Вагон, продолжая скользить в лежачем положении, с треском несколько раз бьётся обо что-то, подскакивает, перетряхивая груду воющих и копошащихся тел, а затем останавливается.

— Кажется, встали, — сообщает очевидный факт кто-то из счастливчиков, лежащих сверху.

Снизу кто-то воет от боли.

— Ай, рука! — пищит знакомый голос слева.

— Вовчик, ты как? — поворачивается к нему Бергман.

— Херово! — хрипло стонет тот, — Похоже, рука сломана!

— Да твою же мать! — ругается кто-то справа, — Ты куда руки свои суёшь, пидар?!

— Спокойнее, парни! — доносится сверху голос Игоря Гусева, — Верхние, отползаем назад, встаём! Шнырь, дай руку, помогу!

Давление сверху слабеет, и вскоре у Бергмана получается встать на ноги, после чего он помогает подняться и Вовчику Харитонову.

Из других камер также раздаются крики вперемешку со стонами, а снаружи вагона доносятся автоматные очереди и тревожные крики конвойных,

— Оба-на! — радостно вскрикивает один из тех парней, что всё ещё продолжает сидеть на полу, который ещё пару минуту назад был стеной, — Дверь-то открыта! Замок сломался!

— Шикардос! — немедленно откликается Шнырь, — Валим отсюда! Пока нас под молотки не бросили!

— Кто там валить собрался!? — доносится из коридора голос одного из конвойных, — Если кто хоть нос из камеры высунет, стреляю без предупреждения!

— Так что, сука, нам теперь помирать тут, что ли? — истерически кричит Шнырь и его возглас поддерживают десятки недовольных голосов из других камер.

— Надо будет — помрёшь, чмо сраное! Тебя для этого сюда и запихнули, — отвечает конвойный презрительным тоном, — Сиди тихо, и не высовывайся, тогда чуть подольше проживешь!

— Вот падла, доберусь я до этого пидара, — со злостью шипит Шнырь.

— Оба-на, — грустно произносит тот самый парень, который обнаружил открытую дверь, — А тут дохляк, оказывается!

Плотно стоящие люди расступаются и Бергман видит лежащего в неестественной позе Диму Федотова. Игорь нагибается к нему, щупает пульс и скорбным голосом подтверждает:

— Умер Дима!

Это известие вгоняет Сергея в ещё большее уныние…

Крики и стрельба снаружи вагона усиливаются, а затем слышится гулкий рев и из дверной щели на короткое вырывается язычок пламени.

Двое обожженных парней ругаются матом. Камера наполняется дымом.

— Пожар! — кричит кто-то, — Все тут сдохнем!

Начинается паника.

Находящиеся в тесном пространстве люди кричат и, распихивая друг друга, стараются подняться повыше, без всякого понимания зачем они это делают. Бергмана отпихивают в сторону. Рядом кричит Вовчик от боли в сломанной руке.

По вагону пробегает дрожь, металл натужно скрипит, а затем сверху слышатся тяжелые цокающие шаги.

Крепкий удар сбивает стальной лист, прикрывающий окно, после чего в камеру резко опускается огромная когтистая лапа, которая выхватывает одного из тех парней, что благодаря своей ловкости и напористости оказался выше всех.

Все невольные пассажиры вагонзака с замиранием сердца слышат истошный крик, который быстро замолкает.

— Драконы! — до обитателей камеры, наконец, доходит причина случившейся с ними катастрофы. Теперь все устремляются вниз, толкаясь и мешая друг другу, дверь сдвигают в сторону и Бергман видит, как Игорь первым бросается вниз, в дымящийся коридор вагона, а затем раздаётся его болезненный стон и ругань — металл ещё не успел остыть после огненного удара. В окне над головой снова появляется когтистая лапа, и Сява, увидев это, очень ловко подкидывает вверх безжизненное тело Димы Федотова, которое на пару секунд оттягивает следующую смерть.

«Ловкий парень! — отстранённо думает Сергей, — Никак не меньше шестого ранга».

Тем временем почти все пассажиры тюремной камеры уже скрылись в двери, и Бергман, схватив стонущего Вовчика за шкирку, ныряет в спасительны лаз и едва сдерживает крик от прикосновения раскалённого железа.

Затаив дыхание, чтобы не дышать дымом, он видит, как ноги предыдущего беглеца исчезают в окне, с которого при падении слетела стальная защита. Оказывается, в этом месте вагон не плотно прижимается к земле, благодаря чему имеется возможность выбраться наружу.

Подтягивая за собой неподвижного Вовчика, который, похоже, потерял сознание от боли, Бергман выбирается из окна и под близкое хлопанье драконьих крыльев и крики умирающих людей, ползет по мокрой траве к узкому просвету между крышей лежащего на боку вагона и землей.

Высунув голову из-под вагона, он смотрит по сторонам, чтобы определиться, насколько безопасным будет дальнейшее передвижение и видит впереди лишь стволы и ветки поваленных деревьев, которые закрывают весь обзор. Драконов отсюда тоже не видно, однако, судя по хлопающим тут и там крыльям, крикам умирающих людей и скрежету когтей по металлу, опасные твари где-то поблизости.