Под воздействием буддийских идей Берти начал сомневаться в нравственности своей работы в военной разведке. Допросы шпионов иногда приводили к казням; не имея нравственных сил участвовать в дальнейших расследованиях, которые могли привести к чьей-то смерти, он попросил старших офицеров освободить его от работы контрразведчика и сказал им, что впредь не будет распространять информацию об известных ему делах. Это могло привести к обвинению в неповиновении и трибуналу, но его начальство все-таки согласилось освободить его от военной службы.

После войны Берти и Гарольд оставались близкими друзьями и снимали вместе лондонскую квартиру в Прайм-Роуз Хилл. Гарольд благодаря личному состоянию проводил дни, переводя книгу Эволы на английский язык, в то время как нуждающийся Берти работал в итальянском подразделении ВВС. Поскольку их обоюдное разочарование и отвращение к послевоенной Великобритании только росли, они начали серьезно обдумывать, к чему ведет их интерес к буддизму. Они узнали о существовании небольшой общины европейских буддийских монахов на Цейлоне (Шри-Ланка). Практически, не оповестив своих друзей, родителей и коллег, Гарольд и Берти неожиданно покинули Англию в ноябре 1948 года.

Позже Ньянавира Тхера писал, что оставить Англию и отправиться на Восток его побудило «желание найти ясную немистическую форму практики». «Западная мысль, – пришел он к выводу, – казалось… колеблется между крайностями мистицизма и рационализма, обе из которых мне были неприятны, а индийские йогические практики – в широком смысле – предлагали возможное решение». По мере углубления его понимания буддизма, эта антизападная позиция становилась более явной. К концу своей жизни он написал: «Учение Будды довольно чуждо европейской традиции, и европеец, принимающий его, становится бунтарем».

24 апреля 1949 года на острове Додандува государства Цейлон Гарольд и Берти были пострижены в буддийские послушники на открытой поляне в островном ските «Эрмитаж» немецким монахом Ньянатилокой Махатхерой. Ньянатилоке (Антону Гуету) был семьдесят один год, и он был самым старшим западным буддийским монахом в мире [6] . Первооткрыватель в исследованиях палийских текстов, он был посвящен в монахи в Бирме в 1904 году – до своего переезда на Цейлон, где он основал монастырь «Остров Эрмитаж» в 1911 году. Ньянатилока дал Гарольду имя «Ньянавира», а Берти – «Ньянамоли».

Ньянамоли начал изучать пали, а Ньянавира посвятил себя практике медитативного сосредоточения (джхана). Но после года интенсивного сосредоточения он заболел тифом, который вызвал хроническую диспепсию в такой тяжелой форме, что иногда он «катался на [своей] постели от боли». Неспособный сидеть неподвижно в медитации, он приступил к чтению бесед Будды и их традиционных комментариев. И чем больше он изучал беседы, тем больше он начинал сомневаться в справедливости комментариев.

Поворотный момент во взглядах Ньянавиры наступил, когда он прочел диалог между Буддой и странником по имени Сивака. В этой беседе Сивака приблизился к Готаме и попросил прокомментировать распространенное представление, что, какие бы чувства ни испытывал человек – удовольствие или боль, – они являются результатом его прошлых деяний (кармы). Это, как Ньянавира знал, было представлением ортодоксального буддизма Тхеравады на Цейлоне. (Этому же меня учили в тибетской традиции.) Но, в ответ на вопрос Сиваки, Будда сказал, что люди, которые придерживаются такого взгляда, «выходят за пределы того, что известно им самим и что считается истиной в мире», и поэтому «ошибаются». Он отметил, что ощущение удовольствия или боли может быть всего лишь результатом слабого здоровья, неблагоприятной погоды, неосторожности или нападения. Даже в таких случаях, когда эти переживания действительно происходят вследствие прошлых деяний, вы должны суметь понять это сами или с помощью других. Будда, таким образом, категорически отвергал одну из центральных догм ортодоксального буддизма и вместо этого предлагал полностью эмпирический взгляд на источники человеческого опыта.

...

Будда категорически отвергал одну из центральных догм ортодоксального буддизма и вместо этого предлагал полностью эмпирический взгляд на источники человеческого опыта.

Для Ньянавиры это «было чем-то вроде шока (хотя отчасти и облегчением)». В конце концов, он стал считать аутентичными только две из трех «корзин» (питак) палийского канона: те, которые содержат беседы Будды (сутта), и монашеские предписания (виная). «Никакие другие палийские тексты, – настаивал он, – вообще не должны считаться авторитетными; и незнание их (и особенно традиционных комментариев) можно признать очевидным преимуществом, потому что остается меньше того, что следует предать забвению». Ньянамо-ли, в отличие от него, предпринял перевод самого великого комментария Буддхагхосы «Путь чистоты» (Вису ддхимагга).

В 1954 году Ньянавира оставил своего друга и монашескую общину «Остров Эрмитаж», чтобы стать отшельником. Он, в конце концов, поселился в уединенной хижине в джунглях близ Бундалы, деревни возле Галле на далеком юге острова Цейлон. Несмотря на слабое здоровье, он продолжал свои исследования палийского канона и практику внимательности. Однако вечером 27 июня 1959 года что-то произошло, что радикально изменило всю его жизнь. Он сделал запись в своем дневнике на пали:

ПРЕКЛОНЯЮСЬ ПЕРЕД БЛАГОСЛОВЕННЫМ, ДОСТОЙНЫМ, ПОЛНОСТЬЮ ПРОБУДИВШИМСЯ. Однажды монах Ньянавира оставался в лесной хижине возле деревни Бундала. В то время, когда он ходил вверх и вниз в первый час ночи, монах Ньянавира очистил свой ум от ограничений и продолжал думать и размышлять и непроизвольно соблюдать Дхамму, как он слышал и изучал ее; и тогда прозрачное и безупречное Око Дхаммы открылось в нем: «Какой бы ни была природа возникновения, все имеет природу прекращения». Будучи последователем учения в течение месяца, он стал тем, кто достиг правильного представления.