Из ресторана доносятся крики, стрельба, начинается паника. Музыка продолжает звучать, она чем-то напоминает стоны боли, пилит натянутые до предела нервы. Повара и официанты, что были в кухне, высыпают во двор, видят меня, пугаются, кричат, поднимают руки.

— Спрячьтесь! — нет времени объяснять, что я из команды «хороших». — Выход перекрыт, туда нельзя!

Кивают головами. Прослеживаю взглядом за тем, куда бегут. Информация о том, как можно отсюда выбраться, лишней не будет, но что-то мне подсказывает: там находится еще один снайпер. Тот, кто подготовил операцию, наверняка учел все риски.

Глубокий вдох, выдох. Вхожу в здание. Не люблю работать в помещении. В условиях города тоже. Может произойти любая жопа. Мирных слишком много, кто-то подставится или срикошетит пуля, а ты потом в бутылку лезешь, чтобы забыть, только ни хрена не забываешь!

Нет!.. Нет… Нет!!!

Отрубаю мозг, мне не нужны сейчас гребаные флешбеки, столько лет не было…

Воскрешаю в башке образ Юны, он рассеивает мрак, который меня чуть не накрыл.

Она сейчас в зале, и ей грозит опасность!

Если ты не поспешишь, ее красивые пухлые губки больше никогда не улыбнутся…

По дороге в ресторан снимаю еще двоих бойцов из отряда «плохишей». Коридоры взяты ими под контроль. Сколько их вообще в клубе, я не знаю, а это пздц как непрофессионально. Я действую, надеясь на удачу. Аккуратно заглядываю в зал из-за угла, несколько бойцов стоят над уложенными на пол гостями, поднимают девчонок, смотрят в лицо, грубо отбрасывают на пол, который усеян осколками и айфонами, а еще он залит кровью.

Отморозки!

Положить дохрена невинных, чтобы получить одного? Это акт устрашения, на кого-то решили жестко надавить? Все больше убеждаюсь, что они пришли за Юной. Я вижу ее, лежит близко к сцене, укрытая телом своего брата.

Кто перешел дорогу этим парням – твой отец или жених?

Автоматная очередь. Женский испуганный визг, минус один гражданский. Пытался сбежать…

Ныряю в другой коридор, успеваю убрать еще одного бойца. Сверху у наемников есть прикрытие. Вылезу – они меня тут же снимут.

Главарь, именно так мысленно называю верзилу под два метра ростом, доходит до края. Отпихнув ногой брата Юны в сторону, он хватает ее за волосы и дергает на себя. По позвоночнику пробегает жар, он воспламеняет кровь и разгоняет злость, а я должен быть спокоен…

— Забирайте! — швыряет ее двум другим, прикрывая, они все время стоят за спиной. Молча ловят. Юна не кричит, но глаза на все лицо.

Потерпи, девочка…

— Не трогайте ее! — бросается Михаил на выручку сестре.

Получает пулю и оседает на пол. Юна бледнеет, из нее словно разом выкачали всю кровь. На снег положишь раздетой – не найдешь.

Бля! На всю жизнь у девчонки отбили желание праздновать дни рождения. А они у нее обязательно будут.

Точным выстрелом в голову убираю главного…

Стас

Мне даже не хочется анализировать глупость, которую я только что совершил. Один эпитет ко мне идеально подходит, я даже спорить не буду. На «дол» начинается, «еб» кончается! Я такие промахи не совершал даже зеленым необстрелянным юнцом. Рискнуть несколькими десятками заложников, чтобы что?

Спас?!

Увидел боль в глазах незнакомой девчонки и нажал на курок? Зашибись объяснение, а объясняться придется! Теперь она там кричит, срывая голос.

Вокруг летит штукатурка, пыль забивается в дыхательные пути. Любая пуля может срикошетить. Коридор, в котором я укрылся, пытаются стереть до основания, но мощности автоматов для этого не хватит. Отхожу назад, ныряю в другой коридор, где оставил пару «двухсотых». Отсюда на второй этаж не подняться, нужно выйти через зал. Возможно, где-то есть запасной выход, но нет времени на его поиски, которые могут ничего не дать.

Четкими быстрыми выстрелами убираю оставшихся боевиков в зале. По стрельбе я всегда был лучшим. Неважно, какой ствол мне попадал в руки, главное, чтобы не кривой. Скорость стрельбы, меткость, расстояние – я в этом лучший. И сейчас те, кто палит сверху, смогли в этом убедиться. Прекратили огонь. Даже интересно стало, что там в их головах щелкнуло, что они застопорились?

С одного из убитых снимаю рацию, гарнитуру. Слушаю пару минут. Тишина. Тут ясно: поняли, что я могу их прослушивать, переключились на дополнительный канал связи.