Меня всю, до кончиков пальцев, охватывает трепет.

Дрожу в его руках.

Дрожу, когда мне в шею утыкается носом – и глубоко втягивает запах моего тела.

А потом снова – мне в волосы. И снова. Как будто не может мной надышаться.

Мой слух царапает низкий хриплый шёпот:

– Я свихнулся… точно… наверное, от долгих поисков уже крыша поехала... Может, это все и правда глюки? Как можно так сойти с ума от пустоты…

Снова утыкается носом в меня, на этот раз под ухом. Нюхает и нюхает, как одержимый. Я вздрагиваю всем телом от сладкой дрожи каждый раз, когда это происходит. Теряю контроль. Страх смешивается с какими-то совершенно новыми для меня ощущениями, каких никогда прежде не испытывала.

– Нет, нет… ты настоящая. Ты живая! Ты… есть на свете.

Стонет от удовольствия.

О, господи…

Руки, крест-накрест обнимающие моё тело, сжимаются сильней, я ощущаю спиной каждый его вдох.

Он повторяет хриплым шёпотом исступлённо:

– Нашёл… нашёл… Моя!

Глава 17

Нари

В-в каком это смысле «Моя»?!

По нервам бьёт паника.

Да я с парнями не разговаривала даже никогда! За ручки не держалась. О том, чтоб поцеловаться – речи не шло, и мечтать о таком не решалась.

И вот теперь этот великан меня обнимает так, что не вздохнуть, и что-то говорит о том, что я теперь «его»?!.. закрадываются странные подозрения – для чего может мужчина затащить девушку в тёмный уголок.

Меня окатывает жаром от таких мыслей, словно кипятком. Щёки горят.

Пытаюсь дёрнуться всем телом. Он не пускает.

Ох, мамочки… страшно!

У него руки, как из стали сделаны. Жёсткие. И сам он весь жёсткий, большой и дикий.

Разве можно вот так девушек зажимать? Может, он пьяный?

Замираю испуганным зверьком, тяжело дышу. После бега дыхание всё никак не придёт в норму, да и сердечко моё словно свихнулось, так быстро стучит.

Держащий меня сзади мужчина неподвижен и тоже замирает. Мы оба напряжены до предела, до состояния взведённой пружины. Даже воздух вокруг, кажется, вибрирует и потрескивает, словно перед ударом молнии.

– Я встречал такое, - медленно, с расстановкой произносит он. – Это магия невидимости, да? У вас в Таарне многие владеют. Не слышал, чтоб девушки тоже.

Его руки чуть расслабляются. Смещаются ниже, обе ладони уверенно ложатся мне на талию. Закусываю губу. Всё это ужасно странно.

– Покажись мне! – требовательно заявляет мужчина. – Я хочу тебя увидеть.

Ой, нет. Страшно! Такое чувство, что моя невидимость – моё последнее прибежище. Что будет, если я ему покажусь, как он мне велит? Через тонкую ткань платья очень ярко чувствую твёрдость и жар его пальцев. Тяжёлое дыхание шевелит мои волосы. Щекотно и ужасно смущает. Хочу отодвинуться подальше, но он не пускает.

Нет, меня ловили точно не просто так.

Мысли в панике мечутся, но никак не могу сосредоточиться и найти правильный выход из этой странной ситуации.

– Боишься, зайчоночек… - выдыхает мне в волосы Фенрир. – Вот же глупенькая! Тебе меня бояться не надо. Ну, иди сюда!

Аккуратно разворачивает…

Прижимает спиной к стволу дуба. Ощущаю лопатками извивы шершавой коры. Кожа стала болезненно-чувствительной настолько, что мурашки идут по всему телу от этого прикосновения. Или может, в этом виноваты лихорадочно-горячие руки, эти большие ладони, которые продолжают крепко удерживать меня за плечи.

Я впервые смотрю ему в лицо. Так близко.

Фенрир не может меня видеть, он пытливо всматривается в пустоту, сквозь. Пока я, до крови кусая губы, скольжу взглядом по резким чертам лица, погружённым в тени.

Горящие волчьим огнём глаза. Плотно сжатые губы совсем близко… нервно облизываю свои, пересохшие, ощущая солёный привкус на языке. Трепещут ноздри – он принюхивается. Широкие рельефные плечи, мощные руки с перекатами мышц под загорелой кожей – он высокий такой и сильный, что может сломать меня одним небрежным движением… Суровый и дикий мужчина. Такой не будет спрашивать, если чего-то захочет. Он просто возьмёт.

Мы совсем одни здесь.

И я слабая, мне с ним не справиться.

Моя грудь нервно вздымается, шумно дышу, пытаюсь успокоить сердце, но ничего не выходит. По моей шее медленно ползёт капля пота. С каждым биением сердца опасные толчки боли заставляют пугаться и ждать, когда же это станет невыносимым. Иголка, которая всегда внутри меня, и вечное ожидание того, что вот сейчас, сейчас она вонзится ещё глубже…

Отворачиваю лицо, когда тянет ко мне напряжённые пальцы.

Их осторожное прикосновение к моей щеке заставляет меня вздрогнуть.