Я подавился воздухом и замер в ступоре. Я хотел спросить, но не смог.

— Вот моё мнение. Теперь, дело за тобой. Мы можем поговорить об этом за чаем или обсудить это в Министерстве с четырьмя Аврорами и пузырьком Веритасерума. Твой выбор, Поттер.

Я горько рассмеялся:

— Угрозы, профессор?

— Обещание, — Моуди фыркнул и взмахнул палочкой. Заварочный чайник завис над моей чашкой, прежде чем разлить прекрасный чай. Ещё несколько движений палочки добавили в чашку немного молока и два кубика сахара. Я поднёс чашку к губам, вдыхая душистый аромат.

— Со мной обращались не так уж и плохо, — сказал я после нескольких глотков. Чай был слишком сладкий, но все равно хороший.

Моуди недоверчиво посмотрел на меня:

— Так я что, не видел, как твой дядя сломал тебе руку? — сказал он, когда я собирался продолжать.

Я вздрогнул от напоминания. Почему я не могу выкинуть это из головы раз и навсегда?

— Он не хотел этого.

В действительности, он хотел бросить меня в чулан. Все травмы, которые я получил тогда, шли бонусом.

— Сколько тебя было лет?

— Четыре. Они отвезли меня в отделение Скорой помощи и всё. Это была моя вина. Я пытался убежать, и дядя Вернон схватил меня за руку. Если бы я не бросился бежать в то же время, когда он дёрнул меня за нее, ничего бы не случилось.

— Угу. Сколько тебе было лет, когда они переселили тебя в чулан?

— Тётя Петуния, возможно, держала меня в другой комнате, когда я только появился у них дома, но я не помню этого, — ответил я, осторожно подбирая ответ и подозревая, что Моуди не понравилась бы вся правда. Учителям в школе не понравилась. Тогда тётя Петуния сказала им, что мы живём в доме с четырьмя спальнями, а я вру, чтобы привлечь к себе внимание. Никто не верил мне после этого. Почему должен верить Моуди?

— Опять юлишь. Я хочу услышать правдивый ответ на свой вопрос в следующий раз, Поттер. Не говори мне то, что по твоему, я хочу услышать. Когда они врезали замки в двери?

— Летом перед вторым годом обучения. Я не могу управлять засовами без палочки, но я научился открывать и закрывать дверь чулана.

— Одиннадцать или двенадцать. Известно ли тебе, что ограничивать свободу кого-то, особенно ребёнка, незаконно?

— У них были на то причины, — сказал я, неожиданно защищая Дурслей. — Им просто не нравится магия. Когда я вернулся домой из Хогвартса, я не сказал им, что не могу колдовать на каникулах. Я наставил палочку на Дадли. Тогда еще Добби левитировал этот чёртов пудинг на гостей, и Министерство отправило письмо… Отчасти, это была моя вина.

— Почему ты угрожал своему кузену?

— Потому что я устал от избиений. Я хотел, чтобы он и его банда оставили меня в покое. Всё, что я хотел тогда, это лето без «Охоты на Гарри». — Моя магия циркулировала под моей кожей, угрожая вырваться на свободу. Я глубоко вздохнул, борясь за контроль.

— Объясни, что такое «Охота на Гарри».

Почему он не может просто оставить меня в покое? Моя семейная жизнь не касалась его никаким боком:

— Мой кузен придумал эту игру. Он и его друзья гоняли меня вокруг квартала. Когда им удавалось поймать меня, это заканчивалось избиением.

— А твои тётя и дядя были в курсе этой «игры»?

Я уверенно кивнул. К чёрту! ДА, конечно они знали.

— Дядя Вернон перехватил нас однажды. Он спросил, что мы делаем. Когда Дадли рассказал ему об игре, он рассмеялся и сказал «продолжайте…». Я не знаю точно, как много тётя Петуния знала об этой игре, но я точно знаю, что она видела мои синяки и разбитые очки. Когда Дадли бил меня дома, она либо игнорировала это, либо давала мне другую домашнюю работу. Но тётя Петуния и дядя Вернон ни разу не перешли к прямому насилию, ограничиваясь оскорблениями. Дадли просто немного хулиган.

Преуменьшение.

— Как они тебя наказывали? — спросил он.

— Ничего серьёзного. Просто запирали меня в моём чулане и не кормили. Иногда они давали мне больше работы по дому.

— Сколько спален в доме?

— Четыре. Спальня тёти с дядей, комната для гостей, комната Дадли и вторая спальня Дадли, но она теперь моя. Они позволили мне спать там после того, как я получил своё первое письмо из Хогвартса.

— Перед тем, как ты получил письмо, где ты спал?

— В чулане под лестницей, — сказал я, как будто это была самое обыденное явление в мире.

Пока я делал вид, что их обращение со мной не беспокоит меня, что всё было совершенно нормально, это не ранило меня слишком сильно. Моя позиция была прекрасно заточенным защитным механизмом, куда острее, чем когти Клювокрыла. К сожалению, Моуди видел меня насквозь.

— Таким образом, с того момента как Альбус отдал тебя им, до того момента, когда ты получил своё письмо из Хогвартса, ты спал в запертом чулане, — сказал он суровым тоном.

Я пожал плечами:

— Они запирали его только тогда, когда я совершал случайное волшебство.