Я всё правильно сделала. Я врач, а личная жизнь, подождёт.

В конце концов я знала, что всегда есть вероятность влюбиться в своего клиента. Так это для меня даже своеобразное испытание получилось.

Я стою под ледяной водой до тех пор, пока кости не начинает сводить от холода.

Выбираюсь из душевой и оборачиваюсь полотенцем.

Нужно брать себя в руки и идти на работу. Помандражировали и хватит.

Горько усмехаюсь, и принимаюсь готовить завтрак.

Жизнь ведь на этом не остановилась, верно? А значит нужно думать и о своём здоровье.

Чтобы вновь не погрузиться в это состояние, делаю всё на автомате.

Завтрак, помыть посуду, собраться.

Затем такси и офис.

– Алиса Альбертовна, – произносит Лариса, когда я вхожу в помещение. – Доброе утро!

– Доброе, – говорю, и скрываюсь в своём кабинете.

Подхожу к окну и смотрю на снующих туда-сюда людей.

Каждый из них живёт своей жизнью. Чувствует, испытывает боль и трудности, счастье и радость. И только мне это не дозволено. Слишком уж это большая роскошь.

Психолог не должен чувствовать всё то, что доступно обычным людям, иначе это будет влиять на работу. Вот почему я не могу позволить себе всё это.

Думаете, что это у меня «загон» такой?

Нет, увы.

Однажды я прочитала статью о зарубежном психологе. Его обвиняли в непрофессионализме. Дело в том, что в тот момент мужчина переживал стадию развода, а его клиенты как раз пытались сохранить семью. Не помню точно, как так получилось, но тот врач привёл им пример из своей личной жизни. И как итог, клиенты разругались в пух и прах, семья развалилась, а врач был лишён лицензии.

Не просто так каждый психолог должен приходить на работу со светлой головой и не иметь никаких проблем за плечами, которые даже косвенно могут привести к необъективности.

Именно поэтому я не могу позволить себе проходить через всё это. Не тогда, когда я только нарабатываю себе «имя».

– Алиса Альбертовна, у вас всё в порядке? – спрашивает Лариса, входя в кабинет.

– Да, всё просто отлично, – нагло лгу.

– Просто вы не отзывались, вот и я подумала, что что-то случилось.

Ну вот и первый звоночек…

Две недели спустя…

– Спасибо вам большое, Алиса Альбертовна! Вы спасли нашу семью! – радостно говорит Светлана, держась за руку своего супруга.

– Вы сами проделали огромную работу, – говорю, улыбаясь. – Желаю вам счастья!

Клиенты покидают кабинет, и я должна быть, как и они, счастлива, но душа словно заледенела.

Нет больше того привычного тепла и радости. Нет больше того маниакального трепета от проделанной работы. Осталась только пустота…

– Алиса Альбертовна, – раздаётся от двери голосом Ларисы. – Ну что с вами не так?

– О чём ты? – спрашиваю, оборачиваясь.

– О вашем состоянии. Уже которую неделю вы словно и неживая вовсе.

– Так заметно, да?

– Думаю, это не только я заметила.

– Да? А кто ещё?

– Да многие! – всплескивает она руками. – Вон и клиенты уже на сегодня отменили встречу.

Очень странно, ведь, что бы я не испытывала, стараюсь держать это глубоко в себе и не проецировать на окружающих.

– А знаешь, Лор, это к лучшему! – говорю, хлопнув в ладони. – Зато появилось время на обед!

– Вы сейчас серьёзно? – спрашивает она негромко, не отводя от меня взгляд.

Волнуется, переживает.

– Вполне! – заявляю, натягивая на лицо свою самую лучезарную улыбку.

– Не старайтесь, – говорит Лорик. – Слишком неестественная.

– Тебя не проведёшь, – говорю, тяжело вздыхая. – Но я и правда что-то устала.

– Конечно, вы же работали без выходных и перерывов на обед! Совсем загнали себя, – проворчала, словно моя матушка.

– Прости, что заставила работать без отдыха.

– Да со мной-то что будет? Я же только в приёмной сижу и за расписанием слежу вашим. А вот вы тут реальные проблемы решаете! И знаете что, так нельзя. Вот правда! Всем в этом мире не поможешь, а своё здоровье беречь надо! Так что просто остановитесь хоть ненадолго. Не мучайте себя.

– А что если я именно так стараюсь избавить себя от этих мучений? Что если мне наоборот нужно занять себя полностью, чтобы хоть как-то продолжать жить дальше?