За последним порогом. Цена жизни. Книга 2
Вторая часть завершающей книги цикла, в которой герой, наконец, находит ответы на все вопросы и узнаёт, кто и зачем много лет пытался управлять его жизнью.
Глава 1
– Ну и зачем ты нас собрал, Диорит? – брюзгливо осведомился Циркон, неторопливо устраиваясь в резном кресле с символом клана Видящих на спинке. – Не знаю кому как, а мне некогда заниматься пустой болтовнёй с бездельниками.
Циркона не любили. Есть такая категория людей, которые даже время спросят так, что хочется вместо ответа дать им в морду – так вот, Циркон был очень ярким её представителем. Однако для кабинетного учёного он был на удивление крепким парнем, так что в морду-то ему давали часто, но вот побить удавалось далеко не всегда. Причём больше всего Циркона не любили его же кланеры, которым в основном и приходилось его терпеть. Несколько раз случались даже вялые попытки его сместить, но успехи Циркона как управленца были настолько для всех очевидны, что кланеры, скрипя зубами, вновь и вновь избирали его старейшиной Видящих.
– Кто здесь бездельник, ещё разобраться надо, – хмуро отозвался Диорит. – А вопрос важный, и давно уже назрел. Если раньше мы жили как один народ и всё делили по справедливости, то теперь у нас одни живут в роскоши, а другим еле-еле грибов хватает. Люди волнуются.
– А помнишь, как ты всех призывал моему клану грибную норму урезать? – с насмешкой спросил Кальцит. – Тогда ты тоже по справедливости делил?
– На то веская причина была, – после секундного замешательства твёрдо ответил Диорит.
– Так и сейчас веская причина есть, – усмехнулся Кальцит. – Только тебя почему-то не устраивает, когда веская причина тебя касается.
– Есть, есть веская причина, – с мерзкой ухмылкой подхватил Циркон.
Диорит начал постепенно краснеть от злости.
– Ты, Циркон, Маланиту задницу лижешь, и он тебе подкидывает от щедрот, вот и подпеваешь сейчас Кальциту!
– От каких ещё щедрот? – с ленивым презрением возразил ему Циркон. – Рецептуры сплавов, к примеру, взять: Формирующие откуда их берут? Это же мы всё разрабатываем, так что Маланит с нами за дело рассчитывается. А вот ты за детектор слизней всё никак с нами рассчитаться не можешь. Так кто здесь бездельник?
– Сам же знаешь, что нельзя было вниз спускаться, пока вздох Геи шёл, – мрачно сказал Диорит. Претензия Циркона совершенно очевидно была справедливой, и это сильно убавляло ему уверенности.
– А кого волнуют твои объективные трудности? – хмыкнул Циркон. – Слёз нет, сатуратов нет, экстрактов нет, искры все уже погасли… нижние мхи тоже давно кончились. Не можешь работать и зарабатывать – лижи задницы, кто-нибудь над тобой сжалится.
Диорит вскочил с кресла с налитыми кровью глазами. Циркон тоже вскочил, но Диорит оказался быстрее, и его мощный удар заставил Циркона отлететь обратно в кресло. Формованный камень в очередной раз доказал свою прочность, и кресло не пострадало. Торжествующий Диорит на мгновение потерял бдительность и сразу же за это поплатился, когда моментально оказавшийся рядом Маланит двинул ему в ухо. С другой стороны его молодецким ударом приголубил Кальцит, и Диорит поплыл. Добить его уже не успели, потому что остальные старейшины немедленно присоединились к веселью, и драка как-то незаметно перешла в беспорядочную свалку, когда каждый дрался сам за себя, а удары прилетали со всех сторон.
Наконец, драка сама собой постепенно утихла. Циркона подняли и посадили обратно в кресло – похоже, ему досталось ото всех, – а остальные смогли занять свои места сами, без посторонней помощи.
– Так что, братья, обсудим вопрос? – спросил Диорит, со страдальческим выражением лица потирая ухо. – Что бы вы там ни говорили, а в людях уже чувствуется недовольство.
– Поддерживаю, – неожиданно заявил Кальцит. – Я считаю, что пора всерьёз задуматься о том, что настало время поменять уклад. Жизнь сильно изменилась, и старый уклад уже не годится.
– Это чем тебе наш уклад не нравится? – немедленно вскинулся уже пришедший в себя Циркон.
– Тем, что не годится, – терпеливо повторил Кальцит. – Вот посмотри сам, Циркон – как мы раньше жили? Все, считай, кормились из одного котла – собрались, установили для каждого клана грибную норму, а дальше внутри кланов тоже делим всем поровну. Ну, хорошим мастерам чуть больше доставалось, но всё равно, жили примерно одинаково. Вот пока всем только-только хватало, эта система нормально работала – все ведь понимали, что соседу тоже нужно есть. А как появилось лишнее, так сразу же встал вопрос: как это лишнее делить? У меня в клане такие страсти закипели, все тут же начали выяснять, кто лучше работал, да кто больше заработал. А как это решить? Мастер сделал вещь, которая хорошо продалась – вроде всё просто, да? Он заработал, он и получил. Но он ведь и чужим трудом пользовался! Сколько из этого надо выделить другому мастеру, который ему инструмент сделал? Да хотя бы тем женщинам, которые ему обеды готовили и в мастерской убирали! Мы пробовали какой-то учёт делать по нормочасам – ничего не выходит, только скандалы пошли. Как ни подели, всё равно куча недовольных будет.
– Верно говоришь, Кальцит, – утвердительно кивнул заметно помрачневший Маланит. – Мы у себя замучились уже высчитывать, кому сколько причитается, и при этом кто только нас грязью не поливает. Вот удивительное же дело – чем лучше люди живут, тем больше недовольных. Но обратно на грибную норму никто почему-то не хочет.
– У нас труднее всего с бабами, – поддержал их Циркон. – Арди лавку открыли в Доломитном, навезли туда всякого. Наши девки будто с ума сошли, толкутся там целыми днями, какими-то тряпками трясут. Заколочки, булавочки… тьфу! Ратникам княжеским глазки строят. И только одно от них слышно: дай денег, дай денег, дай денег! Вот попомните мои слова: куда-то не туда мы идём!
– Что предлагаешь, Циркон? – с интересом посмотрел на него Маланит. – Ты же у нас слишком умный, так давай, научи: что делать-то надо? И куда идти?
– Я умный, поэтому ничего делать не собираюсь, – сварливо заявил Циркон. – Я женщин ущемлю, а они сразу и сами вой подымут, и мужчин своих против меня настроят. У нас и так народ неблагодарный, то и дело пытаются какие-то выборы против меня замутить. Если народ хочет идти в пропасть, то я никого останавливать не собираюсь. Сам на краю остановлюсь и ручкой им помашу.