То, что не все ошибки можно исправить, Наташка поняла сразу же. Федор искренне не понимал, что брак — это действо, к которому, кроме шумного застолья и невесты в белых кружевах, прилагается еще и некий перечень обязанностей.

Получив штамп в паспорте, Наташка осмелела и неожиданно высказала яростное неприятие его походов с друзьями в баню, ночных отлучек и возвращений домой в сильном подпитии.

— Раньше тебя это не раздражало, — удивился Федор, сделавший из добрачного периода ошибочные выводы, чему сама невеста активно поспособствовала.

Он был прав: раньше ее это не раздражало, а пугало. Но Наталья до одури боялась упустить Федю и потому терпела все, что угодно. Штамп в паспорте, никак не отразившийся на мировосприятии Феди, стал для нее поворотным моментом. Наивная Наташа решила, что пришла пора перековать мужа по своим меркам. То ли кузнец из нее оказался никудышный, то ли материал был неподходящий для кузнечных работ, но муж не менялся. Не помогали ни ласковые просьбы, ни скандалы, ни репрессии в виде лишения еды. Супруг продолжал жить автономно, как подводная лодка, все реже заходя в Наташкину гавань.

Зато однажды к ней зарулила сильно беременная девица с сообщением, что Бог накажет наглую Наталью за отбивание чужих мужиков. Услышав в ответ, что Федор не мужик, а муж, девица сначала решила хлопнуться в обморок. Но потом передумала, предложив дождаться Федора и выяснить все непосредственно у него. Наталья тоже желала услышать все из первых уст. Она не могла допустить, чтобы такое интересное объяснение произошло без ее присутствия.

Недолго думая Наташка позвонила супругу на работу и сказала, что к нему пришли из милиции. Федя принесся через двадцать минут с мешком, в котором что-то подозрительно позвякивало.

Две разъяренные тетки на кухне волновали его меньше всего.

— Где менты? — нервно спросил он. — Ушли? Не дождались?

Еще минут десять ушло на объяснения, что милиция — лишь предлог. Еще через некоторое время выяснилось, что у беременной есть группа поддержки в лице родителей и необыкновенно шумной деревенской родственницы. Будущую счастливую мать Федя никак не желал вспоминать, аргументируя этот прискорбный факт тем, что живот, видимо, изменил ее невероятно. В то время как он своих дам узнает по талии.

Орали все, кроме хозяев. Девица, которую любвеобильный Федор встретил некогда аж в Турции, кричала громче всех. Подсознательно Наталья понимала, что будь она на месте беременной, вероятно, разошлась бы еще сильнее. Но сейчас решалась ее судьба, поэтому убить Федора она решила позже и начала яростно защищать свое угасающее на глазах чувство.

— Не дай тебе Бог оказаться на моем месте, — бросила ей беременная, выходя в дверь квартиры.

На месте беременной Наташка оказалась несколько недель спустя. Напуганный громогласной родственницей, угрожающей безответственному отцу отсидкой за известные «темные дела» (откуда только узнала?), Федор спешно развелся с Натальей и женился на матери своего будущего ребенка. Наташка некоторое время радостно говорила всем знакомым о том, как ей, собственно, повезло. Она называла Федора последними словами и смело характеризовала свое замужество, как «бзик», до тех пор, пока у нее не начался токсикоз. Бывший муж виновато развел руками и пообещал платить алименты, разрешив записать ребенка на себя. Вот так несимпатично закончилась Наташкина история любви.

Наученная горьким опытом Наташа теперь собиралась отдаться только в хорошие, надежные руки. Таковых оказалось много, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что руки только тянутся, но брать насовсем мадемуазель Скачкову со всеми ее достоинствами не готовы.

Тем не менее Наташка свято верила, что ее шанс еще впереди. Поэтому и выходила «в люди» только при полном параде и в эротическом белье. Мало ли как жизнь сложится…

— Что так долго? — недовольно пробурчала Галя, все еще разгуливая по дому в халате.

— Ну, извини. А чего мы сегодня такие строгие? Или у тебя с началом новой жизни стервозность повысилась?

— Повысилась.

— А где наша мама?

— Котлеты жарит.

— Угу. А ты, я смотрю, уже собралась. Если мы едем в парикмахерскую, то это вовсе не значит, что с утра не надо умываться и причесываться. Не позорь меня. Я тебя к хорошему мастеру повезу, уже договорилась.

— Я же знала, что ты опоздаешь, вот и не одевалась. Охота была потеть, пока ты там свой макияж по физиономии размажешь.

— Ого! Вижу в тебе что-то новенькое. Это проклевываются ростки новой жизни, или климакс на подходе? — Наташа насмешливо прищурилась. — Что, вчерашний жених порекомендовал сменить прическу? Кстати, где он? Надеюсь, это не его вы пустили на котлетки?

— Он оказался голубым. Здравствуй, Наташа, — высунулась из кухни все еще немного прибитая горем Светлана Николаевна.

Она изредка бросала опасливые взгляды в сторону мрачной дочери. Столь не свойственное Светлане Николаевне поведение Наташу поразило настолько, что она даже не обратила внимания на новость об ориентации жениха.