Они не ответили. Им не хотелось идти. Так же, как им не хотелось идти туда до того, как он пришел к ним,

– - Вы боитесь?
– - спросил он.

И тогда тот, с баритоном, сказал, как бы извиняясь:

– - Каждый обязан думать и думает, господин ка-питан, о себе. Вы об этом знаете, господин капитан.

Отто Бабуке знал об этом. Он не знал о другом: что это относится и к нему в такой же мере, как и к остальным. У него закружилась голова, и он, слабея, повалился на пол...

Отто был уверен, что оберст придет. И он пришел! Санитар отступил на шаг, пропуская его в палату, и Хунд, одетый в застегнутый на все пуговицы наглаженный медицинский халат и поэтому изменившийся, непохожий на самого себя, подошел к кровати.

Санитар, неслышно подставив оберсту табурет, прикрыл за собою дверь.

– - Добрый день, -- прошептал оберст, косясь на соседнюю кровать, где лежал, укрывшись с головой, пехотный лейтенант, раненный, как объяснили Отто, в обе ноги; весь вчерашний день он пролежал так, молча, прячась под одеялом; только ночью, уснув, застонал однажды коротко. Лейтенант был, вероятно, небольшого роста, он занимал лишь половину кровати, и Отто подумал с досадой о том, что уже приходится призы

47

вать в армию таких коротышек, да к тому же и юнцов, наверное. Оказалось же, что у лейтенанта обе ноги были ампутированы.

– - Добрый день, -- ответил Отто оберегу.
– - Благодарю за посещение.

– - Что вы, какая благодарность?
– - Кончики губ у оберста дрогнули, это означало улыбку.
– - Я ваш должник.

– - Ах, оставьте, господин оберст!
– - с усталостью в голосе сказал Отто.
– - Какой долг?

– - Долг боевого товарища, мой капитан, -- послышались в ответ торжественные звуки, -- долг старшего офицера, долг человека, наконец!
– оберст даже слегка приподнялся, собираясь, кажется, встать по команде "смирно".
– - К тому же, -- вздохнул он, -- на душе у меня чувство вины...

– - Какой вины?!
– - спросил Отто, на этот раз постаравшись придать голосу не только расслабленность, но и удивление.
– - О какой вине вы говорите, господин оберст?

Тот опять покосился на соседнюю кровать. "Боишься свидетелей?
– мысленно позлорадничал Отто.
– - Ничего, ничего, придется начать..."

– - Во-первых, -- пожевав губами, шепнул оберст, -- я не могу простить себе этого...
– - он помедлил, подбирая выражение, -- этого безответственного пари... Если бы не оно, вам не пришлось бы... Вы больше не должны из-за этого подвергать свою жизнь опасности, мой юноша!--твердо и, как прежде, торжественно произнес оберст.
– - Хочу также обрадовать, мой капитан, ваша винтовка в полной сохранности и ждет вас.

– - Передайте, пожалуйста, моим однополчанам -- моим!
– - сказал с чувством Отто, -- что я не забуду этого. Спасибо вам за мое оружие. Как только смогу, я вернусь в ваши ряды, чтобы вместе с вами продол-.жить борьбу за победу идей фюрера, за честь великой Германии. Хайль Гитлер!
– - заключил он.

– - Хайль Гитлер, -- вставая, как эхо, повторил оберст.
– - Да, но я хотел бы...
– - промямлил он.

– - Чтобы я убрался отсюда к чертовой матери?
– - рассм-еялся Отто.

– - Ну не так грубо...
– - улыбнулся оберст.
– - Однако... пожелание господина генерала...

– - Господин оберст,-- с пафосом начал Отто, и,

48

прислушиваясь, Хунд склонился над кроватью, -- уважаемые представители медицины считают необходимым продолжить мое лечение вне расположения вашей доблестной части, с которой опасности и лишения связали меня узами искреннего братского чувства.

– - Да, да!
– - с радостью подтвердил Хунд, откровенно имея в виду не упомянутые Отто узы и чувства, а факт его эвакуации.

– - Но эти господа, -- Отто обвел презрительным взглядом палату, словно видя перед собой врачей, и сказал жестко: -- Эти господа, как ни странно, оставили без внимания такие высокие понятия, как долг солдата, обязанности национал-социалиста, ответственность патриота великой Германии, которые объединяют и делают нас непобедимыми.

– - Я слушаю вас, -- голос оберста дрогнул.

– - Я требую немедленного возвращения в полк, ибо намерен продолжать борьбу с врагами, не теряя ни минуты!

– - Но мнение врачей... Мы обязаны...
– - растерянно пробормотал Хунд. Отто вскинул голову:

– - Сколько еще не хватает русских, чтобы все убедились в моем выигрыше пари?

Оберст неопределенно пожал плечами:

– - Сколько хотите, мой дорогой гауптман, теперь считайте сами...

– - Известные нам с вами печальные обстоятельства, -- сказал Отто, -- не позволили мне своевременно представить вторую схему расположения моих новых позиций. Но я уже тогда присмотрел весьма неплохое местечко, и ваши саперы смогут оборудовать его в течение одной ночи.