Б о г а т ы р е в (угрюмо). Конечно, не можешь. Мне заранее было известно, что ты ответишь.

Н а д я. Зачем же ты завел весь этот разговор? Только разбередил себя.

Б о г а т ы р е в. Разве скажет когда-нибудь дурак, зачем он глупость делает? Дурак — он и есть дурак.

Н а д я. Мне тебя очень жалко, Павлик… (Помолчала.) Знаешь, что я тебе от души посоветую? Плюнь ты на меня! Вот ей-богу! Раз навсегда плюнь, забудь. Хорошо?

Б о г а т ы р е в. Когда? Сейчас плюнуть или позже?

Н а д я. Я серьезно говорю, а ты — шуточки… А что, только свету в окне — Надька Калебошина? Таких Надек — пруд пруди! Взял да и начихал с высокого дерева!

Б о г а т ы р е в. Ладно. Я так и сделаю. Подберу хорошее дерево…

Н а д я. Конечно! Подумаешь… (Горячо.) Ты работай побольше: загрузись! У тебя, кстати, сейчас забот вон сколько… Секретарь комитета комсомола завода! (Вдруг ахнула.) Мама дорогая, какая же я свинья!.. До сих пор как следует с выборами не поздравила! (Хватает его руку, долго молча трясет.)

Б о г а т ы р е в. Спасибо. Постараюсь оправдать доверие и… и отпусти руку, пожалуйста: у меня растяжение. Неделя уже как все трясут и трясут… А потом бока мять будут: не справился, мол, с работой. Ты первая, наверно, дубасить начнешь.

Н а д я (дрогнувшим голосом). Ох, Павлик, я, кажется, от всех твоих шуточек сейчас зареву.

Б о г а т ы р е в. А я тогда убегу! Пожалуй, я даже сейчас убегу. Только, вот что… два слова напоследок. Я хочу тебе сказать, Надя… Если тебе будет трудно… Ну, скажем, беда, горе какое-нибудь… В общем, ты знай, помни: что бы там ни было, как бы там ни было — я здесь, рядом…

Н а д я (останавливая его, шепотом). Ладно, ладно… (Пауза. Справившись с волнением.) Знаешь, Павлик, ты такой хороший! Ей-богу, лучше тебя нет никого на свете!

Б о г а т ы р е в. Ну один-то есть лучше меня.

Н а д я (тихо). Он не лучше, ты лучше. Только… я люблю его… Понимаешь?

Б о г а т ы р е в. Понимаю. (Нервно.) Что ты все на часы поглядываешь? Ты ведь в вечернюю смену работаешь!

Н а д я. Когда мы встретились, я тебе сказала: проводить проводи, а там… (Встала, протягивая руку.) Не сердись, Павлик.

Б о г а т ы р е в рывком жмет ей руку, уходит.

Пауза.

Л е о н и д (появляясь в другом конце аллеи, кричит). Надя!

Н а д я рванулась ему навстречу.

Л е о н и д (поймав ее). Какая ты сегодня очаровательная, кроха!

Н а д я (кокетливо). Нравится платье? Мне к лицу? Даже все прохожие оборачиваются и смотрят на меня. До чего приятно!

Л е о н и д. О, женщины: вы существуете в мире!

Н а д я. А ведь это хорошо, что женщины существуют в мире, правда? И что мужчины существуют — тоже хорошо! Мужчина, ты рад, что я пришла? Ну что так тяжело дышишь?

Л е о н и д. Мало сказать — рад. Каждая наша встреча для меня праздник, галчонок! Никогда не думал, что буду к кому-нибудь так стремиться.

Н а д я (отстраняясь и заглядывая ему в глаза). Ты серьезно?

Л е о н и д. Очень серьезно! Не знаю, имею ли я право тебе все это говорить…

Н а д я. Почему не имеешь права? Не понимаю! Ах, вот что… (Пауза.) А я скажу! Я сама себе даю это право! Слушай… Ты — любовь моя, любовь единственная! Ты мне такой дорогой… Вот дай руку, положи на сердце — веришь, да?

Л е о н и д (вырывая руку). Отойди! Стань подальше!

Н а д я. Чего ты испугался, Леня? Кого боишься?

Л е о н и д. Никого я не боюсь. (Глухо.) Я себя боюсь. Ну, ладно, давай на скамеечку, поболтаем… (Резко.) Не придвигайся! Сказано тебе — не придвигайся!

Н а д я (приближая к нему свое лицо). Я тебя люблю, слышишь? Еще раз скажу: я тебя люблю…

Л е о н и д (осыпая поцелуями ее лицо). Надька! Сумасшедшая! Галчонок мой дорогой!..

Н а д я (после объятия в изнеможении откидывается на спинку скамейки). Какая я счастливая! Ой, даже никогда и не предполагала… А ты, Леня?

Л е о н и д (прикладывая палец ко рту). Не надо! Нельзя об этом говорить! Говори о чем хочешь, но только не об этом.