Шрифт:
Всё вверх дном. Кроме ёлки. Ёлка - к верху жопой.
Кот, выпучив глаза, словно одержимый демоном, разворачивает свою башку, прижимая ее к полу на какие-то невообразимые физиологией градусы. Хвост распушен. Жопа тоже кверху. Делает в такой позе несколько скачков в нашу сторону.
– Вот, сволота...
– закрываю глаза.
– Ты что-то ему дал?!
– Дал. Успокоительного. А надо было просто пиздюлей!
Глава 12 - Неприлично
Наташа
Разговариваю с мамой, терпеливо выслушивая её причитания по поводу пожара.
Мама считает, что я - дура. И надо было не на развод подавать, а бороться за мужа. Славик ей наныл, что ошибся и бла-бла... И что не хотел таких последствий. И что если бы я не ушла, то вместе бы мы смогли бы как-то эту проблему решить. А коль уж ушла, тогда скандала он не хочет.
И мама не может мне простить, что я измены не съела. Потому что она отца всё время прощала.
И я слушаю вполуха, подглядывая за Александром. У него бои с одуревшим Севой. Я с кухни была выдворена, как "бесполезная" в этом деле.
Саша засовывает кота в свою старую клетчатую рубашку, пеленает его как младенца. Или скорее как сумасшедшего в психушке. Сева орет...
– Что не нравится тебе рубашка-обнимашка?
– ядовито.
– А мне может тоже не нравится...
Сева, пуча глаза, пытается выкрутиться.
Но Иштаров сильнее.
Саша поднимает его на руки и как младенца таскает по комнате разговаривает с ним. Грозно, но беззлобно.
– Успокоишься ты скотина такая или нет? Я тебя научу как родину любить... Хер ли ты тут устроил? Нажрался - ложись и спи.
– Няу-няу-няу-няу...
– ворчит злобно Сева.
Теряя нить разговора с мамой окончательно, засматриваюсь на красивые мужские предплечья, которые он обнажил, задрав до локтей рукава.
– Наташа, а кто это там у тебя на заднем фоне?
– Ааа... это сосед мой, Александр Михайлович. Он меня приютил после пожара.
– Ты что у мужчины живешь?...
– шепчет она возмущенно в трубку.
– Это же неприлично.
– На улице приличнее?
– Наташа...
– осуждающе.
– Ну я не знаю... У тебя коллеги в конце концов есть!
– Коллеги мои скидываются Славику на подарок к рождению дочери. Мне неприятно с ними общаться.
Засмотревшись в экран телека, Александр на автомате начинает укачивать Севу как младенца.
Это так мило, боже!
Это самое милое, что я видела...
Я расплываюсь в улыбке. В груди сводит тонкими эмоциями от этой картины. Саша… Боже, мой! Ну это же мечта, а не мужчина.
– Наташа, ты слышишь меня?
– Да, мам.
– Там хоть все прилично?
– Да какая разница?!
– Ты замужем еще.
Чувствую себя девочкой, которую мама отчитывает за поцелуй у подъезда.
– Формально, да.
– Наташа! Не твори непоправимого. Мужчины такие вещи не прощают! Это мы, женщины, можем глаза закрыть...
– Мам, просто вышли мне, пожалуйста, свидетельство.
– Я привезу. Прилечу и привезу.
– Куда ты прилетишь?! К Александру Михайловичу?
– А я к Славе прилечу! Ты там, слава богу, пока еще хозяйка. И вот, увидишь, примирю вас. А эта профурсетка пусть к себе уматывает. Алименты, конечно... Наташа! А может, вам забрать этого ребенка?!
– интонацией "гениальной идеи".
– Это же идеально!
– Мама, ты чего... сериалов пересмотрела?
– Не смей говорить так с матерью! Всё. Сними квартиру немедленно. Прямо сегодня!
Первого января?
– хочется скептически уточнить мне.
Но она скидывает вызов.
– Что там?
– кивает Саша.
– Сказала, что привезет, а не отправит, - вздыхаю я.
Поднимаюсь, заглядываю в морду Севе. Нахохлился как злобный воробей. Но больше не орет.
– Мне кажется, что он так не уснёт.
– У него выбора нет.
Саша укладывает связанного кота в коробку из-под обуви.
– Ну да ты что... Как в гробик!
– Уйди, мы сами договоримся.
Сева покорно лежит в коробке, иногда подёргивается.
– Пусть отдохнёт, целее будет.
Оглядываю разнесенную гостиную и кухню.