* Непереводимая, основанная на созвучии игра слов: «ограниченный», «тес-ный», «узкий» и «рождающий». Ред.

•* — Фридриха’-Вильгельма IV. Рев.

**• — Эрнст-Август, Фридрих-Август II, Максимилиан II, Вильгельм I. Ред, • »•• _ мнимо. Ред,

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

29

Кроме того, в случае необходимости «наш возлюбленный шу-рин» 50, православный царь всея Руси, вмешался бы и запретил своим наместникам в Австрии и Пруссии ссориться между собой.

Эта беспрецедентная неразбериха с правительствами, притязаниями, требованиями, германской общесоюзной конституцией имеет, однако, одно огромное преимущество. Вплоть до настоящего времени немецкие республиканцы делились на федералистов и унитаристов, причем первые опирались в основном на юг страны. Неразбериха, возникающая в связи с каждой попыткой преобразовать Германию в федеративное государство, со всей очевидностью доказывает, что всякий такой план будет бесплодным, неосуществимым и безрассудным, поскольку Германия настолько продвинулась по пути цивили¬зации, что ее государственное устройство может существовать лишь в форме Германской республики, единой и неделимой, демократической и социальной.

Мне бы хотелось сказать несколько слов об оправдании Вальдека и Якоби 51, но недостаток места не дает мне возможности сделать это. Достаточно заметить, что по крайней мере в ближайшие несколько месяцев у правительства Пруссии не будет никакой возможности добиться вынесения обвинительных приговоров на политических процессах, за исключением, мо¬жет быть, нескольких глухих углов, где присяжные так же фанатичны, как оранжисты Ольстера Б2.

II

ЛЮБОПЫТНЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ,

КАСАЮЩИЕСЯ ГЕРМАНСКИХ ДЕСПОТОВ. —

ЗАМЫШЛЯЕМАЯ ВОЙНА ПРОТИВ ФРАНЦИИ. —

ГРЯДУЩАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Кёльн, 20 января 1850 г.

На следующий день после отсылки вам моего предыдущего письма здесь стало известно об «урегулировании вопроса» о том, кто должен править всей Германией. «Interim», в состав которого входят два австрийских и два прусских представителя, наконец одолел дряхлого эрцгерцога Иоганна, заставив его уйти в отставку. В результате «Interim» взял в свои руки бразды правления, которое, однако, не будет долговечным. Его полномочия истекают в мае этого года, и можно с полным основанием

30

Ф. ЭНГЕЛЬС

ожидать, что еще до этого срока некоторые «неблагоприятные события» сметут этих четырех временных правителей Германии. Имена этих четырех ставленников военного деспотизма весьма знаменательны. Австрия направила сюда г-на Кюбека, минист¬ра финансов при Меттернихе, и генерала Шёнгальса, правую руку палача Радецкого. Пруссия представлена генералом Радовицем, членом ордена иезуитов, фаворитом короля и глав¬ным изобретателем всех тех заговоров, с помощью которых Пруссии пока удалось подавить немецкую революцию, а также г-ном Бётихером, до революции губернатором провинции Вос¬точная Пруссия, где о нем и сейчас с любовью (?) вспоминают как о «душителе» общественных собраний и организаторе сис¬темы шпионажа. Нет нужды говорить вам, каковы будут деяния подобной компании негодяев. Приведу только один пример. Под нажимом революции правительство Вюртемберга вступило в соглашение с князем Турн-унд-Таксис, который, как вам известно, через голову правительств обладает монополией пересылки писем по почте и перевозки пассажиров на значительной части территории Германии 63. Правительство Вюртемберга, как я уже сказал, заключило с этим грабителем в общенациональ¬ном масштабе соглашение об его отказе за кругленькую сумму от своей монополии в пользу упомянутого правительства. Как только для тех, кто живет за счет грабежа национального богатства, наступили лучшие времена, князь Турн-унд-Таксис стал оценивать свои монопольные права в сумму большую, нежели та, на которой сошлись, и не желает отказываться от них. Правительство Вюртемберга, на которое уже не оказывают давление извне, считает такую перемену мнения разумной; и обе стороны — князь открыто, а вышеупомянутое правительство тайно — обращаются к «Interim», который, восполь-зовавшись в качестве предлога одной из статей старого закона от 1815 г., объявляет это соглашение недействительным и незаконным. Итак, это дело улажено. Даже лучше, что г-н Турн-унд-Таксис сохранит свою привилегию еще на несколько месяцев; когда народ положит конец всем привилегиям, он не только отберет у Турн-унд-Таксиса его монополию без всякого выкупа, но и заставит его вернуть все народные деньги, наво-рованные к этому времени.

В Австрии военный деспотизм с каждым днем становится все более невыносимым. Пресса почти уничтожена, все гражданские свободы ликвидированы, вся страна наводнена шпио-нами — тюремные заключения, военные суды, порки по всей стране — вот что на деле означают те провинциальные конституции м, которые время от времени обнародует правительство

ПИСЬМА ИЗ ГЕРМАНИИ

31

в которые ему ничего не стоит нарушить в самый момент их появления на свет. Однако всему есть предел, даже осадному положению и господству шпаги. Армии стоят денег, а деньги такая вещь, которую даже самый могущественный император не может создать по своей воле. До сих пор австрийскому правительству удавалось сводить концы с концами в области финансов благодаря выпуску колоссального количества бумажных денег. Но и этому пришел конец; и вопреки тому прусскому лейтенанту, который однажды хотел вызвать меня на дуэль за то, что я сказал ему о невозможности для короля или императора печатать столько бумажных талеров, сколько ему вздумается 65, вопреки этому глубокому экономисту император Австрии видит, что его бумажные деньги, хотя они и не кон-вертируются, на двадцать — тридцать процентов дешевле се-ребряных и почти на пятьдесят процентов дешевле золотых. Внешний заем, который он намеревался выпустить, лопнул благодаря стараниям г-на Кобдена. Иностранные капиталисты подписались лишь на 500 тысяч фунтов стерлингов, а ему нужна сумма в пятнадцать раз большая; в то же время собствен¬ная истощенная страна не в состоянии предоставить ему ника¬ких средств. Дефицит, составлявший в конце сентября прош¬лого года пятнадцать с половиной миллионов, к настоящему времени уже достиг, вероятно, двадцати — двадцати четырех миллионов, причем большая часть расходов на войну в Венгрии подлежит оплате в последнем квартале 1849 года. Таким об¬разом, Австрия стоит перед альтернативой: либо банкротство, либо война, чтобы заставить армию самой содержать себя и чтобы с помощью победных сражений, завоеванных провин¬ций и военных контрибуций восстановить коммерческий кредит. Таким образом, г-н Кобден, выступая против австрийского и рус¬ского займов под предлогом сохранения мира 6в, более любого другого способствует — поскольку Россия находится в столь же затруднительном положении, как и Австрия, — прибли¬жению той коалиционной кампании против французской рес¬публики, которую ни при каких обстоятельствах нельзя далее откладывать.

В Пруссии мы являемся свидетелями очередного проявления «королевской добросовестности». Вам известно, что Фридрих-Вильгельм IV — человек, который никогда не нарушал своего слова, — в ноябре 1848 г. силой разогнал Национальное собрание страны и навязал своему народу угодную ему конституцию 57; вы знаете о его согласии на то, чтобы первое же созван-ное Собрание внесло изменения в это блестящее произведение искусства; вы знаете, что в этом Собрании вторая палата

32

Ф. ЭНГЕЛЬС

(палата общин) была распущена еще до того, как она приступила к внесению поправок в конституцию, а народу был навязан новый избирательный закон, который весьма мило покончил со всеобщим избирательным правом и обеспечил избрание большинства, состоящего из земельной аристократии, прави¬тельственных чиновников и буржуазии 68. В выборах этой па¬латы отказались участвовать все демократы, так что она была избрана лишь одной пятой или одной шестой общего числа избирателей, — эта палата совместно с прежней первой пала¬той взялась за пересмотр конституции и сделала ее, разумеется, еще более приемлемой для короля по сравнению с его собствен¬ным первоначальным вариантом. Сейчас они уже почти покон¬чили с этим. Вы думаете, что теперь его величество соблаговолит признать эту исправленную конституцию и принять предусмот¬ренную ею присягу? Не тут-то было. Он шлет преданному ему Собранию королевское послание, заявляя, что весьма удовлет¬ворен изменениями, которые обе палаты внесли в его консти¬туцию, но что, прежде чем его «королевская добросовестность» позволит ему принять упомянутую присягу, необходимо из¬менить около дюжины пунктов его собственной конституции 59. Каковы же эти пункты? Что ж, его величество достаточно скромен, чтобы не требовать больше нижеследующих пустяков: 1. Первая палата, в настоящее время избранная крупными землевладельцами и капиталистами, должна стать настоящей палатой лордов, в ее состав включаются принцы королевской крови; около ста наследственных пэров, назначаемых его вели-чеством; шестьдесят пэров, избираемых крупными землевладельцами; тридцать — крупным капиталом; шесть — университетами. 2. Министры должны быть ответственны перед королем и страной, а не перед Собранием. 3. Все налоги, предусмот¬ренные в настоящее время бюджетом, остаются навечно, и Соб¬рание лишается права отказывать в них. 4. Должна быть создана «Звездная палата» в0, или Верховный суд, для рассмот¬рения политических дел (о присяжных заседателях — ни слова). 5. Должен быть издан специальный закон, определяющий и ограничивающий права второй палаты Собрания и т. д. Ну, как вам все это нравится? Его величество навязывает добрым пруссакам новую конституцию, в которую Собрание должно внести изменения. Его Собрание изменяет ее, выбрасывая оттуда все, что осталось от народных прав. А король, не удов¬летворенный этим, заявляет, что его «королевская добросовест¬ность» не позволяет ему признать свою собственную консти¬туцию, исправленную в его же собственных интересах, без указанных выше новых изменений. Поистине это подлинно