— Ты мне отвратителен, Кай!
— Серьезно, Снежок? — Сводный брат ухмыляется, скрестив руки на груди. — Ты так говоришь, будто пришла не для того, чтобы переспать со мной.
— Ты хуже, чем я думала, — бросаю в ответ, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
— А ты чего ожидала? Что я просто так сорвусь спасать твоего отца? Что меня тронет твоя жалостливая мордашка?
— Я думала, что в тебе есть хоть капля совести, — все же получается сказать ровно. — Но ты просто трус!
Улыбка Кая исчезает. Всего на секунду.
— Осторожнее, Снежок, — голос его становится опаснее. — Ты не в том положении, чтобы бросаться словами, за которые придется ответить.
Пролог
— Ты мне отвратителен, Кай!
Я смотрю на него, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Ненавижу, что он видит мою слабость. Ненавижу, что мне вообще пришлось прийти к нему. Ненавижу… этот взгляд. Горящий, прожигающий до самых костей, с вызовом, с интересом.
Брат ухмыляется, скрестив руки на груди, и эта ухмылка выводит меня из себя еще сильнее. Наслаждается тем, что я в отчаянии, что мне нужен именно он.
— Серьезно, Снежок? — его голос насмешливый, холодный, такой самоуверенный, что я сжимаю кулаки. — Ты так говоришь, будто пришла не для того, чтобы переспать со мной.
— Ты хуже, чем я думала, — бросаю в ответ, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. — Хуже, чем можно представить!
— А ты чего ожидала? Что я просто так сорвусь спасать твоего отца? Что меня тронет твоя жалостливая мордашка?
Я делаю шаг ближе, заглядываю в его глаза и вижу в них что-то, что злит еще больше. Это не равнодушие, не презрение — это интерес. Он изучает меня. Наслаждается тем, как вывел из себя. Я ненавижу его. Ненавижу так, что мои пальцы дрожат от злости. Ненавижу так, что в груди горит странное чувство — не страх, не обида… Что-то опасное, что я даже себе не разрешаю назвать.
— Я думала, что в тебе есть хоть капля совести, — все же получается сказать ровно. — Но ты просто трус!
Улыбка Кая исчезает. Всего на секунду.
— Осторожнее, Снежок, — голос его становится тише, но от этого он только опаснее. — Ты не в том положении, чтобы бросаться словами, за которые придется ответить.
— А ты не в том, чтобы смотреть на меня сверху вниз, — парирую я и складываю руки на груди. — Ты просто боишься сделать что-то правильное. Что-то хорошее. Мудаком быть куда приятнее, да?
Он медленно качает головой, усмехается и смотрит на меня так, что внутри все скручивается в тугой узел. Как можно смотреть так… нахально? Так, будто он знает что-то, чего не знаю я?
— Я не боюсь ничего, — говорит он, оскаливаясь. — А ты?
Я не отвожу взгляда, даже когда он делает шаг ближе. Даже когда расстояние между нами становится слишком маленьким, чтобы дышать спокойно. Грудь сдавливает от нехватки воздуха. Взгляд Кая — это пламя, от которого хочется отпрянуть, но я стою. Упрямо, с вызовом, зная, что он наслаждается этим противостоянием.
— Если бы боялась, не пришла бы к тебе, — отвечаю, сжав челюсть, хотя внутри все дрожит.
Он смотрит на меня долго. Слишком долго.
— Назад дороги не будет, Снежок, — хриплый шепот касается моего лица, сбивая остатки решительности.
— Я не из тех, кто отступает, — гордо вздергиваю подбородок.
Кай на секунду замирает, а потом резко улыбается. Настолько холодно, что меня бросает в дрожь.
— Посмотрим, кто первый сдастся.
Глава 1
Кайрат
Стою на ринге, а в ушах гудит от напряжения. Пацаны кричат, подбадривают, кто-то стучит по канатам. Тренер Антон Сергеевич орет с угла:
— Кай, ты что, спишь?! Руки выше держи! Не проваливайся!
Кажется, что голос пробивает мне барабанные перепонки, но я киваю и сжимаю кулаки еще крепче. Усталость накатывает волнами. Я толком не спал ночью — вчера был нелегальный бой. Еще одни быстрые деньги. Брату надо платить за реабилитацию, и я не могу позволить себе расслабиться. Вчерашняя победа была важной, но сейчас тело напоминает, что все имеет свою цену. Каждый удар отдается тупой болью в мышцах, ноги будто налиты свинцом.
Руслан, мой противник, идет в атаку, но я слишком хорошо его знаю и читаю движения как открытую книгу. Он делает шаг вперед, слишком предсказуемо замахивается — два шага в сторону, контрудар, и противник падает. Зал взрывается криками, кто-то из пацанов стучит по канатам, остальные свистят и хлопают.
— Хорошо, Кай! — кричит тренер. — Но слишком расслабился в защите. Ты что, бессмертный?
Расплываюсь в усмешке и киваю, прекрасно понимая, что мог выложиться лучше. Если бы не эта чертова усталость… Антон Сергеевич продолжает ворчать, но я уже вытираю лицо полотенцем и делаю несколько глубоких вдохов. Пот стекает по спине, майка прилипает к телу, а ноги будто ватные. Я бросаю взгляд на пацанов. Они радуются, как будто это их победа. Протягиваю руку Русу, он поднимается.
— Тебе просто повезло, — бурчит недовольно. — В следующий раз я тебя…
— В следующий раз, — перебиваю я, улыбаясь, — Сначала научись твердо стоять на ногах.
Пацаны начинают ржать, Руслан недовольно фыркает и уходит в сторону. Мне хочется присесть хотя бы на минуту, но тут в зал врывается кто-то из младших:
— Кай, к тебе пришли! Женщина! Шикарная такая! Просит поторопиться.
Одобрительный свист разносится по залу, а я недоуменно нахмуриваюсь. Никого не жду вроде…