Что?! Какая к черту курица?!

— Эй, Медведев! Медведев, ты живой, а? — совсем рядом со мной раздался взволнованный голос.

— Пацаны, да он похоже того… Помер! — второй голос, но уже чуть поодаль. — Лежит, не шевелится даже!

— Ай, Снегирев, отвали! — раздраженно произнес третий голос. — Живой он, пульс прощупывается…

— Сбегайте к проводнице, спросите нашатырь. У нее в аптечке должен быть!

Снова раздался чей-то удаляющийся топот. Мерный стук не прекращался.

— Не, вы видели как он грохнулся с верхней полки, а?! Да после такого удара шею можно свернуть и все ребра переломать!

— Да не он вчера на ковре так летал, что уже привычный!

— Медведев! Саня, эй… — ощутил, что меня тронули за плечо. Но я же не Медведев!

Внезапно почувствовал тупую ноющую боль в голове. Меня резко затошнило. Во всем теле ощущалась какая-то слабость, а в районе спины и ног стало как-то совсем неудобно. Что-то мешало. Отдельные части тела включались, как будто бы по команде. Что за ерунда?

Мозг работал как-то вяло, неохотно. Со скрипом. Реальность как-то не сочеталась с последними событиями… Вообще не сочеталась.

Сначала я вообще ничего не понял — какой к черту поезд?! Какие еще куры? Какой баян? Меня же машина сбила, когда я ребенка спасал, что на санках вылетел на дорогу и едва не погиб. Не погиб же, да?

Я потихонечку открыл глаза, впуская в наполненное мутной болью сознание, мерцающее пространство плацкартного вагона. Проморгал пару раз. А еще я увидел перед собой взволнованные лица.

— О, живой! — обрадовался ближайший ко мне парень, с широким как блин лицом и растрепанными рыжими волосами. — Саня, ты как?!

— Нормально… — сделав усилие, ответил я. Сразу же ужаснулся тому факту, что вообще не узнал собственного голоса. Он и близко не был похож на мой настоящий голос, к которому я привык за многие годы.

Очень резкий контраст, который понять с ходу просто невозможно.

— Давай, поднимайся! Ничего не сломал? — теперь я увидел второго. Этот был коротко стриженный. — Болит что-нибудь?

— Голова гудит, кружится. Мутит.

— Пацаны, давайте поможем!

Меня посадили на полку. И я окончательно убедился, что нахожусь в движущемся поезде. А точнее в плацкарте.

Вагон мерно покачивался из стороны в сторону. И это окончательно сбило меня с толку — как я оказался в поезде?

Ладно бы только это, но следом за звуками неожиданно включилось и обоняние — запахи навалились целым букетом. Отчетливо различался запах беляшей с мясом и луком, грязных, носимых минимум неделю носков, еще пота и вяленой рыбы. Ох черт, ну и шлейф…

Сделав над собой усилие, я посмотрел на собственные ноги и маленько обалдел. На мне были поношенные серые кеды и мятые спортивные штаны, с двойной белой полосой на боках. Выше — клетчатая светлая рубаха с оранжево-желтыми пятнами неопределенного характера на груди. Помидор, что ли?

Я зажмурился, и открыв глаза вновь убедился, что поезд никуда не делся. Точно так же никуда не делись и трое парней, одетых словно по моде начала девяностых годов, а то и раньше. Перевел взгляд на окно и застыл в ступоре — там, постоянно смазываясь от скорости, бежала непрерывная череда зеленой травы и деревьев, а также медленно поднимающееся над их кронами солнце и голубое небо.

Что за дичь? Зима же, ну? Снег, снежная горка, несущиеся санки, гололед…

Почему за окном всё зелёное?

— А где я? — негромко произнес я. Оказалось, что получилось вслух.

— Саня, ты чего? Не пугай так!

— Я Саня? — повернул к Рыжему голову, удивленно спросил я.

— Да он наверное головой ударился, вот память и отшибло! А что, я про такое в журнале читал! Да и отец водителем скорой помощи работает, такие бывает истории рассказывает! — добавил кто-то слева, кого я не видел, концентрироваться на лицах было очень тяжело.

— Снегирев, варежку прикрой! — скривился словно от зубной боли Рыжий. — Голова уже от тебя болит! Парни, дайте человеку в себя прийти, а-то столпились, дышать нечем.

Резко посветлело. Те, что стояли в проходе, резко разбежались в обе стороны прохода, видимо по своим полкам.

— Чем воняет?! Пушкин, носки когда стирал последний раз? Фу! — сморщился еще один, лица которого я не разглядел.

— А что я им сделаю?

— Как минимум постирать, да?! — разозлился кто-то. — Вонища стоит, на весь вагон!