— Ах ты плебей!! Ублюдок! Это нападение на представителей власти! Да я тебя, мразь, в подземных тюрьмах сгною! — первой из судейской коллегии очухалась самая главная из них. Старуха оказалась ещё довольно крепкой курагой и вскарабкалась на своё место самой первой из всех.

Но не успел я и слова вставить, как на моём запястье снова ожил Гильгамеш.

— Первичный поиск выполнен на треть. Вывожу в сеть найденные сведения.

— Отличная работа, Гильгамеш! Продублируй, будь добр, всю информацию на экраны и динамики этого города, — тотчас отреагировал я.

— Конечно, шеф. Уже всё сделано, — за спинами судей прямо в стене начали разъезжаться фальшпанели, заставив тех машинально обернуться назад, на гигантский экран, что скрывался в стене. Как раз в это время не только он, но и все мониторы в здании, а также рекламные билборды, телевизоры в магазинах и просто мониторы службы оповещения по всему городу начали транслировать запись с какой-то камеры. Судя по ракурсу, с чьего-то наладонника или смарта.

И там, сидя у себя в кабинете, одна из молодящихся судей, что меня сегодня судили, разговаривала по телефону с кем-то ещё. При этом само заседание всё ещё транслировалось по многим информационным каналам, несмотря на попытки местных админов имитировать технические проблемы — Омикрон и здесь постарался, заблокировав любую возможность прервать трансляции.

«Кафе „ГЛУХАРЬ“»

Пригород Лазбурга

— Эй, какая сука канал переключила? — начал возмущаться кто-то из мужиков и даже попытался включить обратно на трансляцию старомодного спортивного турнира, однако происходящее на экране вскоре заинтересовало абсолютно всех.

— Да завались уже, дай послушать!

— Эй, это же тот корпорат! Тот, что полицаев на хую провернул недавно!

— Ш-ш-ш! Ебала, блядь, завалите!! — был этим крикунам всеобщий ответ, и вскоре в кафешке установилась полнейшая тишина. И только с экрана неслись какие-то звуки, сопровождаемые картинками, графиками и сносками на объекты и мелькавших там персонажей.

Трансляция:

— Вы уверены, что осложнений не будет? Всё же его фонд зарегистрирован на Луне и владеет там миллионом квадратных километров территории. Причём вполне официально, выкупив права у вашей же организации! А это ставит уже нас в весьма затруднительное положение, выводя дело из локальной юрисдикции, — судья с «фарфоровым» лицом говорила с кем-то по стационарному телефону, являвшимся признаком элитарности. Ведь связывались они теперь не по древним сетям, а по квантовой связи, где прослушка была в принципе невозможна. Отчего и стоила баснословных денег…

Однако тут же картинка сменилась, переключившись на какой-то шикарный кабинет, отделанный золотом, где за столом из чёрного дерева сидел шикарно одетый седовласый мужчина. И смотрели на него явно откуда-то сбоку и сверху, будто бы глазами ещё одного человека. Картинка даже двигалась и покачивалась абсолютно естественно, заставляя поверить в то, что зрители глядели сейчас чьими-то глазами!

— Насчёт этого можете не беспокоиться. Мы почти закончили фабриковать улики, позволяющие обвинить его фонд в незаконной регистрации на Луне. Свидетели куплены, отчёты подправлены — осталось следы взлома наших систем организовать, и дело будет сделано. Все доказательства окажутся предъявлены прямо во время судебного процесса, так что времени опротестовать их у цели не будет. И имейте в виду, мы не имеем права налажать с этим делом — технологией энергетических щитов заинтересовались корпорации из самого высшего эшелона!

Картинка вновь мигнула, и люди в кафе опять смотрели с камеры какого-то гаджета.

— Конечно-конечно, всё сделаем в лучшем виде, господин первый секретарь! Коллегия полностью на стороне НООН и интересов корпорации Лазарь — я уже со всеми договорилась! Завтра же проведём экстренное заседание. Все технологии этого выскочки будут принадлежать более достойным людям, как и сам фонд «Новый Мировой Порядок».

После чего разговор прервался, и по экрану начали протекать собранные Гильгамешем данные на всех замазанных фигурантов: члены НООН, судьи, чиновники юстиции, главы полицейских отрядов, высшие офицеры судебных приставов и прочие фигуранты. С описанием должностей, имён, фамилий, индивидуальных налоговых и социальных номеров, с перечислением счетов в банках с незаконными средствами, ни разу не упоминавшимися в официальной отчётности. С выписками из реестров собственности разных стран, не соответствующих никаким официальным доходам. С перечнем сексуальных преступлений, актов садизма и каннибализма, совершённых убийств, с записью превышений полномочий, с трансляциями с закрытых вечеринок, где были зафиксированы употребление запрещённых веществ, и где все их извращённые забавы с животными и детьми подробно описывались. В общем со всей грязью, что Омикрон сумел накопать в глубинах глобальной сети и во множестве служебных архивов! При этом все эти данные сопровождались ссылкой на сайт, где была собрана вся найденная им документация и разные материалы по коррупционерам и их преступлениям в виде огромной базы данных.

Так что почти все посетители кафе моментально бросились в сеть на указанный адрес, сканируя предоставленный QR-код на экране, и вчитываясь в этот ужас, от которого кровь стыла в жилах. Отчего всюду теперь слышались гневные возгласы и проклятья в сторону этих власть имущих вырожденцев, прогнивших до самого основания…

— Мрази! Какие же они мрази!

— Еба-а-ать…! Да что б вы все сдохли!

— Хуя се… корпорат корпоратив мочит в открытую. Я чё, сплю что ли? Или перепил с утра?! Но блядь, какие же это мрази, сука пиздец!.. Аж блевать хочется… просто… ДА БЛЯДЬ!!

Давно задавленная жажда справедливости проснулась в этих людях с новой силой, заставив вспомнить, что не так уж и давно жизнь их отцов и дедов отличалась в куда лучшую сторону чем их собственная. И бунт корпората со странным именем в честь ангела смерти, выглядевшим словно типичный смазливый мажор, но зато с яйцами размером с ебучий Эверест, зажгли и в них самих давно забытое пламя собственной гордости.

Прошло наверно полвека с тех пор, как последние представители местных элит пытались выступить против мирового корпоративного колониализма! Никогда ещё их грехи и преступления высшего света Европы не выставлялись на показ столь демонстративно — все местные всегда договаривались, сдавая за звонкую монету любой свой суверенитет.