Эмпатия, которой обучают чёрных священников, позволяет творить удивительные вещи. Менять мировоззрение других. Доносить свой взгляд на добро и зло и внедрять их в сознание собеседника так, что он воспринимает их как свои. Цена за это – чужое мировоззрение и чужой взгляд надо прежде впустить внутрь себя.
1
Оцелотами их звали по аналогии с животными Старого Дома. Слишком большие для кошек, слишком хорошо лазают по деревьям для собак. Дикие пятнистые оцелоты заселяли преимущественно болотистые леса, но за время развития колонии было выведено множество искусственных пород, отвечавших самым разным представлениям об идеальных домашних или служебных питомцах.
Джегга обращаться со зверями учил дед.
– Бояться оцелота – глупость, – ворчал старик. – Больно ты ему нужен. У него свои дела – видишь, как деревья обнюхивает. Проверяет, не ходил ли тут кто без него.
Оцелот взобрался на высоту примерно в три дедовых роста и запустил когти в кору дерева, оставляя свежую отметину.
Зверя выгуливали по ночам – заодно обходили закоулки, не охваченные видеонаблюдением. Днём же оцелот сидел на длинной цепи рядом со сторожкой, предварявшей ворота посёлка. Сторожу оружия не полагалось – в поселении располагалась военная часть, так что в случае внешнего нападения следовало только активировать защитный периметр и включить тревогу. С местными нарушителями вполне мог справиться и оцелот – это был хотя и немолодой уже, но всё ещё сильный представитель охранной породы, превосходивший диких животных массой тела и силой челюстей.
Днём в сторожке дежурил Джегг. Бабушка приносила обед, а дед показал, как кормить оцелота.
– В глаза ему не надо смотреть: он примет это за вызов. Протяни руку и не суетись, дай ему понюхать. И не бойся, – дед, на всякий случай, держал ладонь у зверя на загривке. Но Джегг не боялся и так. Оцелот выглядел уставшим.
– Хорошо, теперь дай ему кость. Вон ту, с мясом.
Оцелот аккуратно взял еду, щекотнув руку Джегга жёсткими струнами усов.
– Следи за его хвостом. Если начнёт с силой молотить им по земле, вот так, раз-два-раз – это значит, что он зол. И ещё…
Джегг кивал. Ничего сложного в этом нет. Через несколько дней его стали оставлять с оцелотом одного. Было довольно скучно – медиакуб сторожу запрещалось приносить – предполагалось, что Джегг должен непрерывно следить за обстановкой на видеоэкранах. Но поселение было небольшим и небогатым, так что видеокамер висело всего три: над воротами и над парой маленьких калиток. Джегг обходил запрет на микроэлектронику, распечатывая длинные тексты на листы, и проводил дни, погрузившись в перипетии давно погибших цивилизаций Старого Дома.
Тем временем современники Джегга разворачивали активную деятельность прямо на пыльной дороге между сторожкой и полотном ворот.
– Эй, сторож! У меня волан к чудищу твоему залетел. Доставай давай.
Джегг нехотя оторвал взгляд от листа, выныривая из хитросплетения интриг между последователями двух древних религий. На пороге стоял ярко-рыжий мальчишка едва ли намного старше него самого (но раза в полтора крупнее) и нетерпеливо похлопывал себя ракеткой по бедру. Краем глаза Джегг видел нескольких ребят, только что игравших у ворот, а теперь замерших в ожидании. И задним числом подумалось, что надо было сразу попросить их уйти (и нарваться на грубый отказ, потому что найти свободную ровную площадку внутри периметра поселения не так-то просто).
С коротким вздохом Джегг встал. Рыжий посторонился, пропуская его в дверной проём, и с интересом следил, как маленький сторож идёт всё ближе к навесу оцелота. Вот уже явно видно, что он приблизился к зверю меньше, чем на длину цепи. Оцелот равнодушно зевнул. Вот он шарит в кустах в поисках волана. Оцелот встал и медленно, ленивыми рывками стал взбираться на дерево, вокруг ствола которого обмотана его цепь. Устроился на нижней ветке и свесил все четыре лапы вниз.
Джегг вернулся и отдал волан рыжему.
– Вам нельзя играть здесь, – сказал он достаточно громко, чтобы услышали все. – Если попадёте в сетку на заборе, можете замкнуть цепь.
Вернулся в сторожку и захлопнул за собой дверь. Но не успел прочитать и двух страниц.
Снаружи послышалась какая-то возня, глухой стук и оглушительный смех на несколько голосов.
– Эй, ты!..
На этот раз Джегг выскочил из сторожки гораздо быстрей – на ветке, прямо рядом с носом оцелота, болталась пара связанной шнурками спортивной обуви. Рыжий стоял босыми ногами в пыли.
– Зверушка, тапочки мне принеси!
Джегг сжал зубы и полез на дерево. На оцелота старался не глядеть. На усатой морде ясно читались отвращение. Джегг спрыгнул вниз. Оцелот остался висеть, где висел.
– Сейчас вы все отсюда уйдёте, – маленький сторож исподлобья смотрел в глаза рыжему предводителю разом притихших и как будто съёжившихся зверьков. – А это, – Джегг демонстративно потряс пару в вытянутой руке, – я отдам твоему взрослому, когда он сам за ними придёт.
Рыжий изменился в лице.