Первая оборона Севастополя успешно завершена. Но Крымская война и не думает затихать. Настало время наступать, бить врага. И готовиться к новой кампании 1855 года. Союзники наверняка проведут работу над ошибками и обязательно выставят новые передовые разработки, которыми постараются переломить ход событий в свою пользу.
Глава 1
Послание императора находилось в большом конверте из плотной пергаментной бумаги, запечатанном сразу пятью сургучными печатями с двуглавыми орлами и каллиграфически выведенной на обратной стороне надписью — «Его Императорскому Высочеству Константину Николаевичу лично в руки». Насколько я помню, раньше августейший папенька меня столь официальными депешами не радовал.
— Как думаешь, что там? — поинтересовался я у застывшего в благоговейном внимании Юшкова.
— Не могу знать, — непроизвольно дернув кадыком, тихо ответил адъютант.
Взяв в руки костяной нож с украшенной серебром рукоятью, я аккуратно вскрыл конверт и извлек на свет божий документ, оказавшийся императорским указом об учреждении новой награды. И не просто награды, а целого ордена. Чего не случалось уже более полувека, если не считать, конечно, включения в нашу наградную систему польских орденов Белого орла, Святого Станислава и ставшего медалью «Virtuti Militari».
Если отбросить пышные славословия о том, что «государь император почел за благо» и так далее, содержание сводилось к следующему:
Новоучреждённый орден Аландского Креста получил три степени, вручаемые последовательно. Награждаются им исключительно за боевые заслуги — участие в морских сражениях и десантах. Срок службы или количество проведенных в море кампаний не могут быть основанием для получения награды.
Кавалерами высшей степени — восьмиконечной звезды с пламенеющим в ее средине Аландским крестом — могли стать командующие эскадр или отдельных отрядов, за выигранные сражения или успешные десантные операции. Орден второго класса полагался для командиров боевых кораблей или батальонов морской пехоты и должен был носиться на шее. Для офицеров рангом поменьше предназначалась третья степень, носившаяся на левой стороне груди. За особые заслуги, к первым двум степеням могли добавляться алмазные знаки, а к третьей серебряный лавровый венок.
Лента ордена: по краям и в центре темно-синие полосы, между ними две узкие лазурные. Синие — как символы трех океанов — Атлантического, Северного и Восточного, рубежи коих русскому флоту надлежит защищать, не щадя живота своего.
Для нижних чинов и нестроевых, а также отличившихся гражданских учреждались соответственно серебряная и бронзовая медали. В исключительных случаях матросы могли быть награждены третьей степенью ордена с последующим производством в офицерский чин и пожалованием личного дворянства.
Все награждения полагалось утверждать на собрании орденской думы, главой которой должен был стать никто иной как ваш покорный слуга. Поскольку пожалование предполагалось только за боевые заслуги, орден был выведен за рамки традиционной иерархии и очередности награждения. Сам же статус предполагался ниже, чем у орденов Святого Георгия, Святого Владимира и Святой Анны, но выше, чем у Станислава.
Говоря откровенно, указ стал для меня полной неожиданностью. И это при том, что в какой-то мере инициатором его появления стал именно я. Если коротко, при написании победной реляции, я особо подчеркнул роль мирных жителей, принимавших самое горячее участие сначала в постройке укреплений, затем в исправлении последствий бомбардировок, уходе за ранеными и тому подобных вещах. Приписав в конце, что не худо было бы самых отличившихся из этих людей наградить каким-либо памятным знаком или медалью.
Мысли об учреждении нового ордена и включении его в и без того раздутую и переусложненную Российскую наградную систему у меня никогда не было. Но… царственный папенька решил по-своему. Собственно, бронзовая медаль как раз и предназначалась для жителей.
— Это большая честь! — с горящими от верноподданнического восторга глазами сообщил мне Юшков.
— С этим не поспоришь, — кивнул я. — Что-нибудь еще?
— Так точно. Трубников с каким-то жандармом, — с легким оттенком пренебрежения в голосе доложил адъютант.
— Зови.
Судя по улыбкам на лицах «друзей детства», дела у них шли успешно. Что само по себе не могло не радовать. Как не печально это осознавать, деятельность Российской контрразведки до сих пор оставляла желать лучшего. Причин тому великое множество: от банальной нехватки сотрудников до полного непонимания некоторых начальников, зачем вообще нужна секретность?
И хотя я с самого первого дня требовал от своих подчиненных держать в тайне все мои поручения и технические подробности вроде чертежей новых кораблей, оружия или химического состава динамита, есть подозрение, что все это давно утекло на Запад. И не использовано против нас лишь благодаря недальновидности и ретроградству тамошних руководителей.
Как вскоре выяснилось, я не ошибся. Выглядевшие именинниками Беклемишев с Трубниковым и впрямь выявили целую шпионскую сеть. Проще всего оказалось с телеграфистом. Фамилия его была Гражевский, и происходил он из некогда славного, но совершенно обнищавшего шляхетского рода из Западной Беларуси или, как сейчас принято говорить, Литвы.
Тщеславный подобно многим его соплеменникам молодой человек страстно желал поправить свое материальное положение, в связи с чем пытался волочиться за девицами из хороших семей, но регулярно получал отказы от их родителей. Слыл картежником, отчего постоянно находился в долгах, но до сих пор как-то умудрялся выкручиваться. В общем, идеальный объект для вербовки.